На моей груди растут волосы, и ей, должно быть, это тоже нравится, потому что она опускает голову и целует мой сосок. Высовывается язык, облизывая его. Затем дует до тех пор, пока он не становится твердым.
Черт.
Я не могу не быть загипнотизированным, наблюдая, как моя соседка водит руками по всему моему телу и лижет мой сосок. Прижимается к моей груди гладкой кожей своей щеки. Кажется, ей действительно нравится прикасаться ко мне, и я здесь ради этого, не желая пошевелить ни единым мускулом. Позволяя ей делать, трогать, пробовать на вкус и смотреть на все, что она захочет.
Почти невозможно не протянуть руку и не прикоснуться к ней тоже. Я не вижу ее груди, но ложбинка у нее аппетитная, и мне хочется знать, как она выглядит в своих стрингах.
Я пинаю одеяла, так что они падают — по крайней мере, половина, прикрывающая верхнюю часть ее торса, — позволяя своим глазам насмотреться досыта. Наконец, сдаюсь и кладу на нее руки, притягивая девушку к себе. Провожу ими вниз по изгибу ее позвоночника, чтобы обхватить ее ягодицы своими гигантскими ладонями.
Джорджия издает хриплый тихий стон.
— Я могла бы съесть тебя.
Вау.
Вау, Джорджия.
— Я собираюсь съесть тебя, — обещаю я ей на ухо, покусывая мочку с тихим смехом, намереваясь спуститься вниз по ее телу и между ног.
Отодвигаюсь на пару сантиметров.
Переворачиваю ее так, чтобы она оказалась на спине и в центре матраса, начиная путешествие вниз по ее телу к изножью кровати, отмечая, что ее ноги раздвигаются сами по себе — идеальное место для приземления моего лица.
Как я и подозревал, на ней стринги; они того же цвета, что и ее майка, но почти полностью прозрачные. Где, черт возьми, она прятала такое нижнее белье? Где-то в волшебном ящике? Что еще она прячет в своей спальне?
Джорджия уже издает тихие восхищенные постанывающие звуки предвкушения, дыхание прерывается, когда я широкими плечами раздвигаю ее бедра.
Скольжу пальцем вниз по центру ее киски, по тонкой ткани ее нижнего белья.
Я бы не отнес Джорджию к тому типу девушек, которые делают эпиляцию воском, и не уверен, почему это меня удивляет. Наверное, потому что не думал о ней в сексуальном плане до того, как она переехала ко мне.
Наклоняясь вперед, я накрываю ее киску своим ртом и позволяю теплому дыханию согревать ее щелочку. Девушка тихо стонет, темные волосы веером разметались по белой подушке.
Она прекрасна.
И умная. И дерзкая.
И она моя на выходные.
Если есть что-то, в чем я хорош, кроме регби и того, что я большой, сильный и задумчивый, так это куннилингус. Возможно, у меня и не было большого опыта в сексе, поцелуях и романтике, но у меня есть большой опыт в оральном сексе. Думаю, это потому, что я никогда не думал, что настолько хорош собой, хотя женщины всегда хотели встречаться со мной — вините в этом шрамы и синяки на моем лице или щель между зубами, из-за которых я чувствовал себя в основном непривлекательным подростком.
Так что я научился хорошо ублажать девушек.
Вскоре присоединяю палец к моему рту, зацепляясь за край ее трусиков, отрывая их от ее кожи. Оттолкнув их в сторону, вызываю замечательное трение, которое, знаю, сведет ее с ума.
— О боже мой… — Она ахает. — Так приятно.
Джорджия приподнимается на локтях, чтобы посмотреть, как я прикасаюсь ртом к ее киске, и делает то, что всегда делает, когда возбуждена — прикусывает нижнюю губу. Это признак того, что я узнаю о ней больше; она делает это, когда нервничает или возбуждена.
И прямо сейчас думаю, что, вероятно, и то, и другое.
Открыться вот так кому-то, кого ты едва знаешь, даже если прожил с ним несколько недель, — это уязвимое положение, и мы даже не дома. Мы в незнакомом городе, окруженные миллионами людей, и в гостиничном номере высоко в небе.
Это выходные для приключений и отличного секса.
Скольжу языком по щелочке Джорджии.
По чувствительному бугорку между ее ног, облизывая и посасывая, пока ее ноги не начинают дрожать. Я должен держать их открытыми, потому что она пытается их свести вместе, а мне хочется, чтобы они были у меня на плечах. Хочется, чтобы она оставалась открытой, когда она жестко кончит, но только тогда, когда я этого захочу и ни минутой раньше.
Я вот-вот узнаю, относится ли Джорджия к тем девушкам, которые кончают быстро, у которых уходит немного больше времени или которые вообще не кончают.
Джорджия не торопится.
Она мотает головой из стороны в сторону, раскачиваясь от нетерпения, руками сжимает наволочку.
Я разрываюсь. Наблюдать ли за ней в муках экстаза? Или продолжать лизать и сосать ее клитор?
В итоге делаю и то, и другое, поднимая взгляд, пока языком исследую ее чувствительные места — из-за которых она громко стонала и звала меня по имени.
Она повторяет это снова.
— Эшли…
И снова, когда я сосу.
— Эшли… Эшли…
Раньше я ненавидел свое гребаное имя. Когда переехал в Штаты, все смеялись над ним, но слышать, как Джорджия стонет его, пока я трахаю ее своим ртом?
Великолепно.
— О, боже… — Она использует имя господа всуе во второй раз за сегодняшний вечер, взывая к молитве о том, чтобы кончить.
Бог не собирается спасать ее сейчас.
Я собираюсь быть тем, кто это сделает.
20
Джорджия
«Эшли удовлетворил меня ртом».
Это первое, о чем я думаю, когда лежу с его головой между моих раздвинутых ног.
В блаженстве после оргазма, пальцами пробегаю по его волосам, перебираю пряди, которые он подстриг как раз к нашей поездке, лениво поглаживаю кожу его головы, пока лежу здесь.
Эшли все еще у меня между ног, руками нежно скользит взад и вперед по внутренней стороне моих бедер. Время от времени лижет мою промежность, но не агрессивно, ведь заставил меня кончить всего несколько минут назад.
Меня удивляет, что он не слез с меня или с кровати, чтобы умыться или привести себя в порядок. Или принять иное положение, чтобы заснуть.
Эшли Джонс любит обнимашки — я вижу это сейчас по тому, как парень смотрит на меня, довольный тем, где он находится, счастливый от того, что прикасается ко мне.
Он даритель.
Я знаю, что он возбужден; чувствую его эрекцию, но Эшли не делает ни малейшего движения, чтобы что-то с этим сделать. Не трется о меня и уж точно не подталкивает меня к тому, чтобы я ответила взаимностью.
Или погладила его.
Но я тоже даритель, и сказала, что хочу использовать эти выходные, чтобы делать друг с другом то, что мы хотим, а не вести себя как соседи по комнате и друзья — посмотрим, куда нас занесет ветер.
— Иди сюда, — говорю ему, похлопывая по месту на кровати рядом со мной.
В комнате совершенно темно, телевизор автоматически выключился (как удобно). Если бы не свет, льющийся через окна, я бы вообще не смогла его разглядеть.
Эшли сдвигает свое большое тело и ползет по матрасу ко мне.
Приподнимаюсь, чтобы поцеловать его, когда он устраивается на своем спальном месте. Поцелуй с языком, несмотря на то, что парень только что пробовал на вкус мою киску.
Я пробую себя на вкус.
Чувствую вкус шампанского, которое он выпил в джакузи, смешанного с небольшим количеством пива.
Эшли такой мужественный, его щетина царапает мой подбородок, когда мы целуемся. Я чувствую, что снова возбуждаюсь, хотя мои нервы все еще покалывает от оргазма.
Он меня так заводит.
Такой чертовски сексуальный.
Говорит с таким секси-акцентом, о котором я привыкла мечтать во сне. Я слышу это в своих мечтах наяву.
По какой-то странной причине у меня возникает ощущение, что я гораздо опытнее Эшли в отношениях, несмотря на мою неопытность. Он гораздо более сдержан, когда дело доходит до женщин, чем я, когда дело доходит до мужчин — думаю, что, вероятно, я больше выкладываюсь, потому что, в конце концов… я ищу любовь.
Может быть, не совсем в эту секунду, но когда-нибудь я действительно хочу выйти замуж и завести детей.
И честно… Я даже не представляю себя работающей полный рабочий день, когда у меня будут дети; скорее представляю себя мамой, ходящей на футбольные матчи и работающей волонтером в классе в свободное время.
Думаю, это удивило бы Эшли.
У меня такое чувство, что между нами много недоразумений, возникших в тот первый вечер, когда мы встретились, но я вижу, что его взгляд на меня меняется с каждым днем, чем больше времени мы проводим вместе.
Чем больше открываюсь ему и показываю, какая я есть на самом деле.
Эшли, несмотря на то, что пытается быть отчужденным и скрытным, на самом деле больше похож на открытую книгу. Он скрывает свое сердце, но его мысли отражаются в выражении его лица. Всякий раз, когда ему что-то не нравится, парень хмурится и сжимает губы.
Легко прочитать.
И легче понять, чем больше я узнаю о его прошлом.
Пока целую его красивые губы и лицо, я нежно провожу руками по его волосам, слегка баюкая его голову, в то время как скольжу вниз по его животу.
По его твердому, как камень, прессу.
Провожу указательным пальцем по его пупку — внутренней части — и чувствую, как его тело напрягается в ожидании… Он знает, что будет дальше, и готовится к этому.
Круг за кругом, медленно скольжу пальцем ниже…
И вдруг мне в голову приходит мысль, что, возможно, мои чувства к Эшли немного глубже, чем «Он мне просто нравится». Он лежит в моих объятиях, позволяя мне ласкать себя, глаза закрыты, губы поджаты. Наслаждаясь каждой минутой этой привязанности.
Наши поцелуи становятся глубже.
Парень двигает меня, когда моя ладонь путешествует по его тазу, кончики моих пальцев касаются волос над его пахом — двигает меня так, что я оказываюсь на спине.
Нависнув надо мной, Эшли смотрит мне в глаза сверху вниз.
Мы наблюдаем друг за другом, даже когда я рукой сжимаю его ствол и нахожу ритм, от которого его ноздри раздуваются, а дыхание учащается.
Его тело дрожит.