– Берия не «очищал» по-воровски кремлевский сейф умирающего Хозяина, – заявил мне писатель-историк Николай Над (Добрюха), автор документальных книг «Как убивали Сталина», «Сталин и Христос». – Он официально вскрыл его, выполняя решение высших органов власти СССР!
– Как так?
– Группа бывших «верных соратников» вождя фактически совершила тогда государственный переворот. В 20 часов 5 марта 1953 года, при живом еще Хозяине они поделили обязанности на Совместном заседании ЦК КПСС, Совета Министров и Президиума Верховного Совета. Маленков (по предложению Берии!) стал Председателем Совета Министров. Впрочем, Сталина от обязанностей Предсовмина они официально не освободили. Наступило формальное двоевластие – два Председателя Совета Министров СССР сразу! Хрущев занял место Хозяина в партии. А товарищ Берия скромно возглавил (по предложению Маленкова!) объединенное министерство внутренних дел и госбезопасности. Фактически же получил главный на тот момент пост в стране!
– «Органы» тогда решали все!
– Да. При этом, подчеркиваю, ставленник Берии Маленков был назначен не исполняющим обязанности, а Председателем Совмина! Значит, заранее знали, что Сталин не выживет! Заседание началось в 20.00. А в 21.50 медсестра Моисеева сделает Сталину укол. И он умрет. На том совместном Заседании заговорщики приняли секретное постановление о передаче власти. Тебе будет интересен последний пункт под номером 13: «О документах и бумагах товарища Сталина И.В.» – «Поручить тт. Маленкову Г.М., Берии Л.П., Хрущеву Н.С. принять меры к тому, чтобы документы и бумаги тов. Сталина, как действующие, так и архивные, были приведены в должный порядок».
«Хрусталев! Машину!» – закричал Берия. И помчался в Кремль. Приводить в «должный порядок» бумаги еще живого Хозяина. Не столько для выполнения 13-го пункта, сколько для собственной безопасности. Ведь в сейфе действительно могло быть то, что восприняли бы в качестве завещания, составленного, скорее всего, против него, Берии. Хотя власть уже перешла в его руки. Никто из четверых допущенных в последнее время к Нему в дом не был так заинтересован в Его смерти, как товарищ Берия. Булганин – бездарь и трус. Хрущев – вечный вахлачок. Маленков (Маланья) – тюфяк. И только он, Л. П. Берия, по-настоящему мог жаждать этой смерти. И он ее дождался. Он так много для нее сделал… Теперь он едет, чтобы, – как потом станут говорить исследователи, – найти и изъять ту страшную черную тетрадь, куда Сталин тайно что-то записывал.
– Так убедительно говоришь, Николай, будто сам держал в руках эту взрывоопасную тетрадочку!
– Нет, не держал. И в официальных документах свидетельства ее существования не нашел. Пока. Но вполне допускаю, что Сталин «брал на карандаш» своих соратников, делал секретные записи в заветной тетрадочке. Тот же Берия, согласно найденным мной документам, действительно был на волоске. Но успел нанести упреждающий удар по Хозяину. Смертельный.
Во всяком случае, после ареста самого Лаврентия Палыча летом 53-го бывшие его «друзья-заговорщики» очень интересовались, куда он подевал бумаги Хозяина. Допрашивали и жену, и сына. Серго Берия мне лично рассказывал об интересе следователей к архиву Сталина. Но Серго их интерес удовлетворить не смог. А потом отца расстреляли. И тайна тетради ушла с ним на тот свет.
Случайная запись
Я берусь пролить свет на тайну «черной тетради» Сталина. Ее история неожиданно воскресла в ходе моего расследования визита Хрущева и Булганина в Англию весной 56-го на крейсере «Орджоникидзе».
Вот что случилось во вторник 17 апреля 1956 года. Эту хронику мне удалось восстановить по документам и свидетельствам участников событий.
В тот самый день Никита Сергеевич отмечал день рождения. В конце застолья он остался в кают-компании вдвоем с председателем КГБ СССР Серовым. Вот как я описал то, что тогда произошло, в книге «Провал операции Кларет»:
– Ты что ж меня без подарка оставил, генерал? – каким-то подозрительно недружеским голосом спросил Серова Хрущев, пристально вглядываясь в глаза генерала.
– А как же ваза, Никита Сергеевич? – растерянно возразил Серов. – Я же вам вазу подарил. Вон она на столике красуется.
Красные глаза «Первого», казалось, еще сильней побагровели. Накануне к Хрущеву на Старую площадь с Лубянки от его доверенных людей в КГБ поступил радиоперехват разговора резидента английской разведки с первым секретарем посольства Бельгии в СССР. В нем речь шла о том, что председатель КГБ Иван Серов хранит дома украденную гитлеровцами во время войны бриллиантовую корону бельгийской королевы. Хрущев понимал, что на карту поставлена не только репутация Серова. Ведь его выдвигал и поддерживал именно он. Значит, и за грехи генерала рассчитываться придется им обоим. Такая перспектива никак не входила в планы «Первого».
– Красуется, говоришь?! – недовольно повторил Хрущев слова генерала. – А украденная тобой бельгийская корона где красуется? У твоей жинки на голове? Или в шкафу на даче? Что ж ты мне ее не подаришь, генерал? Или жалко расставаться?
– Это ложь, клевета! – испуганно забормотал в ответ Серов.
Он напряженно думал, пытаясь отыскать подходящую оговорку или оправдание, но тщетно. Сознание генерала терялось в водовороте страшных мыслей, сковавших параличом страха его мозг.
– Должно быть, кто-то успел «настучать» на меня Хрущеву, – подумалось Серову.
– Если какая-то корона действительно была украдена, – неуверенно выговорил, наконец, Иван Александрович, – мы обязательно найдем ее и вернем государству.
Хрущев с немалым удивлением наблюдал за реакцией обескураженного генерала. Он не мог не заметить, что Серов действительно испуган.
– Видимо, все, что содержалось в том перехваченном гэбистами телефонном разговоре, – сущая правда, – подумал про себя Хрущев, теряя и без того зыбкую надежду на то, что полученная подчиненными Серова информация неверна.
– Ведь отыскали же мы след утерянной черной тетради Сталина, – нашел, наконец, что сказать Иван Александрович.
Это замечание, как он и рассчитывал, возымело действие. Хрущев вздрогнул от сказанного генералом и пристально взглянул ему в глаза.
– Может быть, Серов действительно нашел завещание Сталина? – мелькнуло в голове у «Первого». Такая находка была бы сейчас весьма кстати, окажись она в его руках. Хрущев почувствовал, что Серов предлагает ему сделку: корону в обмен на тетрадь.
– В тетради, судя по всему, Сталин записывал компромат на всех членов Президиума. Очевидно, готовился к расправе с ними, да не успел, – заметил Серов, довольный тем эффектом, который произвело на Хрущева его заявление.
Атака «Первого» захлебнулась. Хрущев насупился, не зная, как быть. Ответ подсказал сам Серов.
– Нельзя допустить, чтобы эта тетрадь сейчас попала в неверные руки, – многозначительно заявил он. – Кто знает, как кому вздумается ею воспользоваться.
– Я знал, что всегда могу рассчитывать на тебя, – вяло выговорил Хрущев.
Любопытный диалог, не правда ли? Но это же чистая беллетристика, писательские фантазии, – возразите вы. Радзинский, к примеру, даже разговор Сталина с Гитлером «реконструировал» на основе всего лишь записки шефа ФБР Гувера, что якобы, по имеющимся у него источникам во Львове, после оккупации Польши фюрер и «отец народов» тайно встретились осенью 1939-го. Хотя никаких документальных подтверждений этому нет.
Хрущев и Булганин на борту «Орджоникидзе>
Я соглашусь в одном. Мысли и эмоции собеседников – безусловно, беллетристика, авторское воображение. Но сама история – вполне документальная.
Этот разговор Серова и Хрущева был записан ребятами из ГРУ. В середине 90-х, получив копию расшифровки этой записи от капитана 1-го ранга Евгения Викторовича Романова, командира БЧ-5 крейсера «Орджоникидзе», я спросил, кто и почему писал разговор Серова с Хрущевым. Вряд ли генерал-лейтенант Михаил Алексеевич Шалин, тогдашний начальник ГРУ, мог такое разрешить! Мне объяснили, что писать собирались беседу начальника разведуправления Балтийского флота капитана 1-го ранга Соловьева с военно-морским атташе Великобритании капитаном Эдрианом Норти.
Норти был официально приглашен советской стороной в поход на крейсере. Соловьев его «окучивал» и периодически подпаивал в течение похода, чтобы получить нужную информацию. Хрущев пригласил англичанина на свой день рождения. Скрытый микрофон «гэрэушники» установили в том месте, где сидели Соловьев и Норти. Под завязку вечеринки они ушли. Оставшись вдвоем, Хрущев и Серов сели поблизости от микрофона. Так и получилась эта запись. Случайно.
А вот разговор Хрущева с Серовым не был случайным. Они вместе работали перед войной в Киеве. Первый партийный секретарь и первый чекист Украины. Сообща устраивали репрессии, искали «врагов народа». И старались держаться вместе, чтобы не пропасть поодиночке в то смутное время. С тех пор и поддерживали друг друга. Когда в марте 1954 года был создан КГБ, Хрущев продвинул своего верного человека в председатели.
Диадема Елизаветы Бельгийской
Весной 45-го Серов был главным чекистом при Жукове в Берлине, занимался, помимо прочего, трофейным имуществом. Вот и «приватизировал» под шумок бриллиантовую корону Бельгии, ранее украденную нацистами. Наш генерал, подобно маршалу Герингу, имел слабость к драгоценностям, антиквариату, картинам… Про корону как-то пронюхали англичане.
По слухам, жена Серова пришла в ней в Большой театр. Ее засекли. В Москве тогда резидентом работала под дипломатическим прикрытием будущая звезда английской разведки баронесса Дафна Парк. Она блестяще организовала «утечку», чтоб навредить Серову, известному англофобу. Позвонила в бельгийское посольство знакомому дипломату и все рассказала про корону, прекрасно зная, что люди с Лубянки прослушивают круглосуточно оба телефона и недоброжелатели Серова тут же доложат взрывоопасную информацию в Кремль. Так и получилось. Я дважды встречался с Дафной в Оксфорде, когда она была уже на пенсии, обсуждал эту тему.