Правление Плантагенетов
Династия Плантагенетов является прямым продолжением Анжуйской династии. Ее первый представитель, Генрих III – сын Иоанна Безземельного, и разделение двух периодов весьма условно (в ряде случаев правление Плантагенетов начинают отсчитывать от Генриха II). Потеря королем Иоанном Анжу не оставила традиции формальных оснований и далее связывать эти владения с правящей в Англии династией. Родовое прозвище «Плантагенеты» применимо не только к английским монархам начиная с Генриха III, но и в равной степени к династии графов Анжу и к королю Генриху II и его сыновьям. Вейс, автор «Романа о короле» и «Романа о Бруте» («Roman de Rou» и «Roman de Brut»), пояснял, что граф Жоффруа Красивый «Plante Genest» назван так, поскольку сажал сады и леса, что в переносном смысле можно было интерпретировать как приращение угодий; менее лестная для династии версия состояла в том, что Ингельгер, первый граф Анжу и прародитель графского дома, был внуком легендарного Торквата, лесника. Как и для двух предыдущих династий, для правления дома Плантагенетов имперская идея остается определяющей как политический, так и культурный контекст царствования.
Имперский проект Плантагенетов был не единственным на Британских островах: конкуренцию ему составлял имперский проект шотландской (нормандской по происхождению) королевской династии Брюсов, не столь масштабный и не реализованный в полной мере, но, тем не менее, однопорядковый (в частности, ориентированный на кельтские регионы).
Плантагенеты за два столетия своего правления в Англии больше, чем все предшествующие линьяжи, преуспели в деле династического строительства, несмотря на ряд серьезных препятствий. Трижды в истории династии повторялись периоды малолетства (Генрих III, Эдуард III, Ричард II); правление Генриха III начиналось в исключительных для Англии обстоятельствах (в результате мятежа баронов против Иоанна Безземельного права на английский трон предъявил Людовик VIII, а его армия оккупировала часть Англии); последний представитель старшей ветви династии, Ричард II, был низложен, а отсутствие наследника привело к прекращению рода. Практически каждый из монархов прошел через кризис в отношениях с собственной знатью или семьей. Англия, как и другие страны Европы в середине XIV века пережила эпидемию чумы, в 1381 году в стране разразилось крупнейшее за всю историю крестьянское восстание Уота Тайлера, распространились движения уиклифитов и лоллардов. Тем не менее, в отличие от предыдущих периодов, Плантагенетам удалось обеспечить порядок наследования престола по прямой мужской линии, исключив характерную для нормандцев и анжуйцев возможность наследования престола братьями и разделения домениальных владений.
Как отмечает Дж. Гамилтон, династическая идентичность и сама идея династии отличала Плантагенетов от их предшественников. Считается, что Генрих III был последним среди английских монархов носителем «французской» идентичности, хотя вплоть до конца XIV века родным языком Плантагенетов, как и значительной части высшей знати, оставался диалект французского. После правления Эдуарда I многие явления потестарной и правовой культуры развиваются в специфическом инсулярном варианте, отделяясь от континентальных тенденций. Плантагенеты проявляли последовательность в развитии репрезентации династии: строительство сети королевских резиденций (Тауэр, Вестминстер, Винзор и др.), фамильная усыпальница в Вестминстере, строительство королевских замков (самым примечательным проектом стало строительство целой системы замков в Уэльсе; не менее знаковым было учреждение титула принца Уэльского для будущего Эдуарда II, рождение которого в Карнарвоне демонстрировало важность бриттского региона для династии), воспроизводство генеалогий и образов, демонстрирующих преемственность династии с англосаксонскими государями Британии, в том числе св. Эдуардом Исповедником и св. Эдмундом. На качественно новом уровне эксплуатируется артуровская мифологема.
Примечательно, что династия не отказывается от эксплуатации воинского, милитантного компонента в саморепрезентации (по крайней мере двое монархов, Эдуард I и Эдуард III, были выдающимися военачальниками, а Ричард II провел несколько успешных кампаний в Ирландии). На страницах хроник, описывающих события Столетней войны (нарративы Фруассара, Ле Беля и др.), короли Англии показаны в качестве предводителей верного им рыцарства, воплощением рыцарского идеала. Однако традиционный образ короля – воина и короля – рыцаря дополняет его другими составляющими. И Генрих III, и Эдуард I акцентируют свою роль как хранителей «королевского мира», справедливых судей не только для королевства Англия, но и для всей Британии. Одним из наиболее показательных эпизодов в этом смысле стало вмешательство Эдуарда I в «Великую тяжбу» о наследовании шотландского престола: король Англии претендовал на роль арбитра и судьи в споре, затрагивавшем судьбы всего Британского архипелага. Традиция удостоила Эдуарда I именования «английским Юстинианом». Наконец, Генрих III, Эдуард I и Эдуард III совмещали все перечисленные выше элементы в репрезентации монарха как нового Артура – воителя (описанная у Гальфрида Монмутского победа Артура над скоттами легитимировала господство Эдуарда над Шотландией), строителя империи, предводителя рыцарства (устроение празднеств и турниров по мотивам артуровских легенд, реконструкция Круглого стола; наконец, идея создания Эдуардом III ордена Подвязки также восходила к представлениям об идеальном рыцарстве времен Артура), образцового христианина (для Эдуарда I и Элеоноры Кастильской была открыта «могила Артура» в Гластонбери).
Королевская власть в Англии: институциональная и правовая интеграция английских земель
Специфика английской системы управления состояла в двойственности каждого института, от высших до низовых. Любой административный институт являлся судом, и vice versa – любой суд королевства являлся частью административной системы. Это касалось и самого короля, бывшего одновременно и верховным судьей королевства, и высшим в иерархии властных чинов и королевского совета, парламента, высших судов королевства и т. д. Характерной чертой английской судебно – административной системы был так называемый правовой полиморфизм – сосуществование на территории королевства нескольких правовых систем. С правлением Генриха II и Генриха III принято связывать формирование и институциональное развитие английского общего права (common law) и становление системы центральных и локальных королевских судов, использовавших общее право в своей практике и одновременно формировавших его. Общее право – уникальная инсулярная правовая система, имеющая некодифицированный характер. В основе общего права – понятие прецедента; решения суда общего права принимаются на основе рассмотрения и анализа аналогичных более ранних прецедентов и с учетом вынесенных ранее решений. Суды общего права сосуществовали с институтами, в которых правосудие совершалось в рамках двух других влиятельных правовых систем. Право справедливости (equity) иногда называвшееся судом равенства или судом совести, опиралось на общие принципы справедливости и профессиональные знания судьи в той или иной юрисдикции.
В отличие от общего права и права справедливости, цивильное и каноническое право имели кодифицированный характер. Главными судами права справедливости были суд канцлера и суд казначейства. Цивильное право, имевшее кодифицированный характер, опиралось на римскую правовую традицию и использовалось, в том числе, в сфере торговли (ведомство Адмиралтейства). Каноническое право, основывавшееся на решениях церковных соборов и папских декретах, применялось в церковных судах по отношению как к клирикам, так и к мирянам в достаточно широкой сфере вопросов (действительность брака, вопросы законнорожденности, дифамации, имущественные отношения с церковью и т. д.). Высшей апелляционной инстанцией для всех светских судов был король; для церковных судов вплоть до Реформации – римский понтифик. Характерной чертой функционирования английского правосудия было то, что одна и та же тяжба могла последовательно рассматриваться в судах различной юрисдикции; юрисдикции институтов зачастую могли пересекаться. По мере развития административно – судебных институтов формировалось представление об «английской конституции», понимаемой как совокупность всех существующих легитимных административно – судебных практик, судебных решений всех уровней, правовых комментариев, а также парламентских статутов, королевских прокламаций и иных документов. Корпорация юристов общего права была самой многочисленной, а к XVI веку стала одной из наиболее влиятельных социопрофессиональных групп в Англии.
Королевский совет во главе с монархом, как и в предыдущий период, оставался ключевым центральным институтом английской административно – судебной системы, однако при Плантагенетах большие ассамблеи феодальной знати играли значительно меньшую роль, чем при нормандской династии. В XII веке постепенно разворачивается структура института curia regis – ближнего королевского совета, в период нормандского владычества аккумулировавшего все важнейшие управленческие функции. При неизменной привязке к источнику своей юрисдикции – владению монарха землей королевства – внутри curia regis происходил неизбежный процесс специализации и автономизации трех ключевых ведомств: канцелярии, казначейства и parvum consilium, то есть постоянно действующего королевского ближнего совета. Отбор кандидатур для участия в совете оставался прерогативой монарха; однако помимо представителей высшей знати и епископата в него включались обладатели высших административных должностей. Функции канцелярии (Chancery) – ведомства канцлера, «хранителя королевской совести» – были связаны с фиксацией и документированием королевской воли; помимо широких куриально – административных полномочий канцелярия обладала судебной юрисдикцией в вопросах о земельных правах короны. Казначейство (