– Сэр, контрабандисты – люди простые, – сделав постное лицо, произнес мистер Уайт, – они не аристократы, и вместо гиней с большим удовольствием примут обычные фунты и шиллинги. Сумму же я вам назову чуть позже. Думаю, что она вас устроит.
– Вот и отлично, – сказал Щукин, – тогда мы начнем потихоньку собираться, чтобы завтра после обеда выехать в Дувр. К сожалению, мы не сможем попрощаться с уважаемой княгиней Ливен. Но мне почему-то кажется, что мы с ней еще увидимся…
…На место, где должно было произойти похищение мистера Уркварта Олег Щукин «со товарищи» прибыл загодя. Место для засады, которое указал им мистер Уайт, оказалось действительно весьма удачным. Обочина дороги была густо засажена буками и кленами. Так что здесь можно хорошо замаскироваться и работать с минимального расстояния.
Карета, на которой будет ехать Сьюзен – служанка, одетая в дорожное платье «девушки из приличного общества», в сопровождении кучера, служанки – ее роль сыграет Надежда, лакея и грума – якобы «сломается» в нужном месте. Причем «сломается» так, что перегородит большую часть дороги. Волей-неволей мистер Уркварт вынужден будет остановиться, хотя бы для того, чтобы освободить себе путь. В этот самый момент группа захвата в маскировочных костюмах «леший» и «упакуют» Уркварта. Сопровождающих его слуг придется ликвидировать. Оставлять их в живых нельзя – никто не должен знать, где и каким способом похищен их хозяин. Потом люди мистера Уайта отгонят подальше от этого места карету шотландца и бросят ее в каком-нибудь глухом месте.
…Уже начало смеркаться, когда рация в руках Надежды Щукиной пискнула дважды и замолчала. Это означало, что сидевший на дереве Николай Сергеев заметил на дороге экипаж Уркварта и подал сигнал. Он сфотографировал карету, когда проезжал мимо постоялого двора, где мистер остановился пообедать, и хорошо запомнил ее приметы.
Девушка поправила парик, надетый под большую шляпу с вуалью, и махнула рукой своей команде. Мистер Уайт, в ливрее грума, куривший сигару и меланхолично наблюдавший за струйкой табачного дыма, поднимающегося вверх, бросил в канаву окурок сигары.
– Ребята, приготовились, сейчас начинаем! – скомандовал он.
Кучер развернул экипаж поперек дороги, а потом ударом ноги сбил колесо, которое едва держалось на оси кареты. Внешне все выглядело так, что произошла авария, следовавшие в нем кучер, грум и лакей пытаются убрать экипаж, раскорячившийся прямо посреди дороги.
Подполковник Щукин, наблюдавший за всем происходящим, одернул маскировочный костюм «леший» и жестом подал команду «Товсь!»
Далее все произошло именно так, как они и планировали. Подъехавшая через пару минут карета остановилась. Мистер Уркварт – Надежда сквозь вуаль узнала его – высунулся из окна кареты и стал спрашивать у мужчин, безуспешно пытавшихся сдвинуть с места экипаж, – что, собственно, происходит.
Получив разъяснения, Урквард посовещался немного со своим кучером, махнул рукой. Кучер и сидевший рядом с ним грум спрыгнули с козлов и направились к аварийной карете, чтобы помочь суетившимся вокруг нее людям оттащить ее к краю дороги. А сам шотландец и двое его слуг с любопытством наблюдали за происходящим из открытых дверей экипажа.
Неожиданно один из лакеев почувствовал, что на его щеку брызнуло что-то липкое и теплое. Он обернулся и увидел, как на лбу его соседа Билла появился аккуратный кружок, из которого течет струйка крови. Лакей даже не успел удивиться, когда пуля, выпущенная из «Винтореза», пробила его сердце.
– Bloody hell! (Проклятье!) – выругался в карете мистер Уркварт, увидев, что оба его спутника мертвы. – Что происходит?!
Кучер и грум, услышав голос своего хозяина, обернулись. Мистер Уайт, ловко выхватив из рукава острый стилет, возил его в спину грума. А кучер, который, открыв рот от изумления, наблюдал за всем происходящим, неожиданно всхлипнул и мешком свалился на дорогу – пуля, прилетевшая из буковой рощи, попала ему в затылок.
Затравленно озиравшийся по сторонам мистер Уркварт увидел, как к нему из кустов бросилось нечто бесформенное и лохматое.
– Броллахан! – испуганно заорал Уркварт, вспомнив рассказы своей няни о нечисти, которая прячется в лесах и нападает на припозднившихся путников. Щукин – а это был он, – подскочил к карете и рывком выбросил из нее оцепеневшего от ужаса шотландца.
Никифор, подскочивший следом за ним к карете, схватил под уздцы захрапевших от запаха свежей крови лошадей и с большим трудом сумел успокоить бедных животных.
Пока казак занимался каретой, Олег и Вадим подошли к лежавшему на земле Уркварту и связали его пластиковыми стяжками.
– Никифор, – спросил Олег, – как там лошади – могут ли они двигаться дальше? Или нам придется тащить этого проклятого шотландца на своем горбу?
– Да вроде больше не брыкаются лошадки-то, Олег Михайлович, – ответил казак. – Сейчас я их еще немного успокою, и мы поедем. А что с этими будем делать? – Никифор показал на валявшиеся на дороге трупы спутников мистера Уркварта.
– Погрузите их в его карету, – немного подумав, сказал Щукин. – Их найдут не скоро. К тому времени мы уже будем далеко отсюда.
Люди мистера Уайта затащили в карету шотландца трупы, забрались на козлы и, щелкнув кнутом, покатили по боковой дороге.
Потом Олег затащил в экипаж тушку мистера Уркварта. Кое-как все разместились в ней – кто внутри, кто на козлах, и поехали в сторону Дувра.
На одном из поворотов, где сквозь шелест листвы явственно был слышан шум моря, их встретили на дороге две подозрительного вида личности. Переговорив о чем-то вполголоса с мистером Уайтом, они удовлетворенно покивали головами и скрылись в темноте.
– Все в порядке, патрулей береговой охраны сегодня не будет, – сказал мистер Уайт. – Контрабандисты вас не видели, и никто на свете не узнает, что вы были здесь этой ночью.
Спустившись по крутой извилистой тропинке вниз, они вышли на небольшой песчаный пляж. Олег поставил свою рацию в режим радиомаяка, а Вадим приготовил мощный светодиодный фонарь.
Вскоре со стороны моря они услышали рокот лодочного мотора. Вадим несколько раз включил и выключил фонарь. В ответ с моря тоже замигал фонарь, а рокот двигателя стал громче.
Вскоре резиновая десантная лодка мягко ткнулась носом в песок пляжа.
– Привет, охотники за скальпами! – раздался насмешливый голос Игоря Пирогова. – Была ли удачной ваша охота?
– Все в порядке, дружище, – рассмеялся Щукин. – Добыли мы за морями красную дичь, и теперь надо доставить ее в наш охотничий домик. Как «Богатырь», готов к отплытию?
– Готов, господин подполковник, – ответил фон Краббе. – Лишь только вы ступите на его борт, как он снимется с якоря и отправится домой.
– Вот и отлично, – сказал Щукин. – Значит, в путь, друзья мои. А вы Джейкоб, как – с нами отправитесь или нет?
– Сэр, – мистер Уайт был задумчив и хмур. – Я, конечно, был бы рад вместе поработать с такими отчаянными парнями, как вы. Но я не могу бросить княгиню, ведь я ей стольким обязан. Так что, господа, счастливого вам пути, и да хранит вас Господь…
Приняв на борт всю честную компанию, пароходо-фрегат «Богатырь» поднял якорь и взял курс на датские проливы. Мистера Уркварта закрыли в одном из трюмных помещений, где он бесновался от злости, изрыгая проклятия и богохульства. Вот он снова бушует:
– Damn you to eternity! (Будьте вы прокляты на веки вечные!)… Русские, как я вас всех ненавижу!
А чем занимался в это время Виктор Сергеев? Он был весь в заботах. В имении дел всегда выше крыше – уже прошел Петров день, и лето подходило к концу. Крестьяне старались накосить сена побольше, чтобы его хватило на всю долгую зиму.
Такой трудоголик, как он, не мог сидеть без дела, и самолично брался за косу, чтобы с утра пройтись с ней по лугу. Делал это он умело, мужики смотрели на своего барина с уважением, а соседи-помещики, уже привыкшие к его чудачествам, лишь тайком шушукались, зная, что к этому отставному майору может запросто заехать сам государь-император.
Вот и теперь на дороге, ведущей в имение Сергеева, поднялся столб пыли – видимо, кто-то опять решил нанести визит хозяину. Виктор, взглянув на запыленную карету с ливрейным лакеем, кучером на козлах и четверку лошадей, подумал, что к нему прибыл человек не из последних в петербургском высшем свете.
Экипаж подкатил к барскому дому. Лакей резво соскочил на землю, опустил ступеньку и открыл дверь кареты. Оттуда вылез улыбающийся Александр Шумилин, а вслед за ним высокий стройный генерал лет пятидесяти. У него были черные с проседью кудрявые волосы и лихо закрученные черные усы.
Лицо генерала показалось знакомо Сергееву. Когда же он увидел, что на левой руке гостя на указательном пальце отсутствует фаланга, вместо которой был золоченый наперсток, то сразу узнал человека, с которым к нему в гости приехал Шумилин. Это был внебрачный сын графа Алексея Разумовского, военный губернатор Оренбурга генерал-адъютант Перовский.
– Василий Алексеевич, – сказал Шумилин, – разрешите познакомить вас с Виктором Ивановичем Сергеевым, майором, гм… в отставке, участником войны в… гм… в Афганистане, и человеком, с которым вы можете поговорить о вещах, которые будут вам полезны. Господин Сергеев имеет большой опыт войны в Азии.
Сергеев знал, что зимой 1839 года генерал Перовский организовал поход на Хиву, который закончился неудачей. Возвратившись в Оренбург в конце весны, Василий Алексеевич выехал в Петербург, чтобы лично доложить Николаю I о своей неудачной экспедиции. Вчера вечером император пригласил к себе в Зимний дворец Шумилина. Там он и познакомил Александра с Перовским. Генерал был готов снова отправиться в новый поход на Хиву. Ради этого он даже отказался от предложенного ему портфеля министра иностранных дел. Василий Алексеевич решил в этот раз более тщательно подготовиться к долгому и трудному переходу через пустыню. Николай, вспомнив о службе Сергеева и Шумилина в Афганистане, решил познакомить Перовского со своими гостями из будущего.