– Параллельно проводятся несколько расследований, и не только инспекторами полиции, – заметил лейтенант Барр из отделения внутренних дел. – И любая утечка информации будет… э-э… настоящей катастрофой.
Пока все офицеры разглядывали лейтенанта Барра, Сид добавила:
– Этот «Альянс», который поддерживают Япончиков, Зуев и другие русские боевики из «Организации», действует с размахом, напоминающим наркобизнес колумбийцев двадцать лет назад – тщательная подготовка, огромные прибыли и крайне жестокие меры.
– Так чего вы от нас хотите? – снова спросил Фернандес. – За вами – правительство штата, не говоря уже о ФБР и НБСП. Чем можем помочь мы, рядовые полицейские?
– Связь, – ответила Сид. – Посредничество. Доступ в лаборатории судебной медицинской экспертизы и помощь ваших экспертов, если для получения немедленных результатов нам потребуется обратиться в местные отделения полиции. И координация, чтобы мы не работали друг против друга… и не перестреляли друг друга.
Фернандес достал пачку сигарет из нагрудного кармана рубашки и вынул сигарету. Тут его взгляд наткнулся на плакат «Не курить», висевший над дверью. Он вздохнул и сунул в зубы незажженную сигарету.
– Ладно, так что у вас за план?
– Я собираюсь снова работать под прикрытием, – сказал Том Сантана. – Я придумаю легенду. Скажу, что я нелегал, проникну в один из медицинских центров и на месте проверю, чем занимается эта «Помощь беспомощным».
– Это точно хорошая идея, Том? – вырвалось у Дарвина. – После того как ты проник в банду несколько лет назад, а пресса потом так тебя засветила…
Сантана улыбнулся.
– Я уже предупреждал его, доктор Минор, – сказал начальник Тома, Боб Гаусс. – Но Том считает, что у бандитов короткая память. А поскольку он является командиром СГРМ, то я не могу приказать ему оставить эту затею.
Дарвин начал было говорить, но осекся и посмотрел на Сид. Она смотрела на Тома Сантану и казалась обеспокоенной, но тут же встряхнулась и подвела итог заседания:
– Том проникнет в организацию «Помощь беспомощным». Мы попытаемся напасть на след русских боевиков, которые хотели убить доктора Минора. Доктор Минор и агентство Стюартов проведут расследование и постараются доказать, что эти несчастные случаи были подстроены и на самом деле являются предумышленными убийствами. Их отчеты, наблюдения и данные экспертизы будут переданы присяжным и НБСП.
В углу, на подставке с колесиками, стоял телевизор и видеомагнитофон. Сидни включила их, взяв в руки пульт дистанционного управления. Но звук убрала. На экране появилась запись последней программы Далласа Трейса на Си-эн-эн «Протест принимается».
– Иногда Трейс снимает свою программу в Нью-Йорке, – сказала Сидни Олсон, – но обычно он вещает из своего офиса в Лос-Анджелесе, так удобней. Я хочу, чтобы до конца этого года наши ребята прошли перед телекамерами и арестовали эту сволочь… в прямом эфире. Я хочу, чтобы его шоу закончилось тем, как Трейса выводят из кабинета в наручниках.
Она включила проектор. И на белом экране появились лица погибших детей Гомеса. А рядом, в телевизоре, беззвучно хохотал Даллас Трейс.
После заседания Дарвин хотел поговорить с Сид, но у нее было запланировано совещание с Паульсен и Уорреном. Поэтому Дар, вместе с Лоуренсом и Труди, вышел в старый парк, раскинувшийся у здания суда.
Лоуренсу еще предстояло давать показания на слушании дела об очередном страховом мошенничестве, которое должно было начаться через несколько минут, а Труди собиралась возвращаться в Эскондидо. Перед тем как расстаться с друзьями, Дар спросил:
– Ребята, вы уверены, что хотите состоять в этой спецгруппе?
– А мы уже состоим в ней, – ответил Лоуренс. – Мы все равно занимаемся расследованием по делам Ричарда Кодайка и Эспозито. Почему бы не заняться остальными?
– К тому же НБСП уже выдала нам аванс, – добавила Труди.
– И меня удивляет, что ты, Дар, передумал, – заметил Лоуренс. – Тебе же не раз приходилось видеть трупы детей после несчастных случаев.
– Без счета, – огрызнулся Дарвин. – Но это был не несчастный случай. И я не могу все бросить и заниматься своим делом, зная, что за этим кроется самое настоящее убийство.
– Я говорила с Томом Саттоном, – сказала Труди. – Сегодня вечером мы возьмем показания у водителя трейлера, хотя из него уже вытрясли все, что можно. В инциденте участвовали три машины, но водитель не успел заметить ни номеров, ни внешности других шоферов. Он пытался избежать столкновения с машиной Гомесов.
– Три машины? – спросил Дар.
Обычно в инсценированных столкновениях бывают замешаны не более двух автомобилей.
– Да, – кивнула Труди. – Две из них блокировали проезд трейлеру, а третья затормозила перед машиной Гомесов. Водитель трейлера запомнил только, что это были автомобили американского производства. Ему показалось, что справа был «шеви» с белым водителем. И все машины выглядели изрядно потрепанными.
– Наверняка их уже где-нибудь бросили или пустили под пресс, – предположил Дарвин. – Но если за рулем сидел белый парень, то это скорее всего был русский, а не бандит-мексиканец.
– Мы позвоним тебе, – пообещал Лоуренс.
И они разошлись.
Дарвина ждали дела, но он остался в старом здании суда и принялся бродить по коридорам, размышляя, не посмотреть ли очередную мыльную оперу. Сидни освободится не раньше 10.00. И тут он заметил Дюбуа. Адвокат агентства Стюартов явно направлялся к нему, Дару. Он опирался на трость, но шагал быстро и уверенно.
– Доброе утро, сэр.
– Доброе утро, доктор Минор, – кивнул Дюбуа. – Я как раз вас искал. Нам нужно поговорить, желательно с глазу на глаз.
Адвокат провел Дарвина в пустую приемную и запер дверь.
Дюбуа уселся в дальнем конце стола, после чего последовала небольшая церемония – он прислонил трость к стулу, положил на стол портфель, а сверху водрузил шляпу. Дарвин присел на стул, стоявший слева от чернокожего юриста.
– У меня какие-то проблемы с законом? – спросил Дар.
– Ну, не считая того, что Говнюк до сих пор мечтает упечь вас за решетку за преднамеренное убийство, никаких, – ответил В.Д.Д. Дюбуа. – Но вам угрожает опасность, мой друг.
Дар молча ждал продолжения.
– Прежде чем вы присоединитесь к спецгруппе следователя Олсон, – сказал Дюбуа, – я хотел бы дать вам консультацию, Дарвин. Не как адвокат, а как ваш друг. Так вот, это очень опасное дело. Очень опасное.
Дарвин постарался, чтобы на его лице не отразилось удивление. Заседание закончилось минут двадцать назад… Неужели слухи разносятся так быстро? А лейтенант Барр еще стращал всех и каждого по поводу утечки информации! Вслух же Дарвин заметил:
– Эти ублюдки дважды пытались меня убить. Что еще они могут предпринять?
– Довести дело до конца, – парировал адвокат.
Обычно его грубоватые черты лица светились весельем или, на худой конец, едкой иронией. Но сегодня на его лице застыло горькое и удрученное выражение.
– Вам что-то известно об этом «Альянсе», что может помочь следствию? – поинтересовался Дар.
Дюбуа медленно покачал головой.
– Не забывайте, Дарвин, я ведь работник суда. Если бы я знал что-то наверняка, я немедленно известил бы об этом ФБР или мисс Олсон. Это сплетни, слухи… ничего больше. Но это пугающие и отвратительные слухи.
– И о чем же болтают?
Дюбуа бросил на Дарвина тревожный взгляд.
– Говорят, что все очень и очень серьезно и новые главари банды – настоящие убийцы. Говорят, что возвращаются времена колумбийских наркодельцов. Говорят, что наступает новая эра в страховом мошенничестве и мелких жуликов просто вытеснят из дела. Похоже на новую сеть магазинов «Уол-Март», открывшихся в наших краях. Мелким лавочкам при них делать нечего.
– Прихлопнут, как адвоката Эспозито? – переспросил Дар.
Дюбуа только развел руками.
– Старые правила больше не действуют, – сказал он. – По крайней мере, именно это я слышал на улице.
– Еще одна причина все-таки прищучить этих подонков, – заметил Дарвин.
Дюбуа вздохнул, взял трость и портфель, нахлобучил на лоб мягкую фетровую шляпу и похлопал Дара по плечу.
– Будьте осторожны, Дарвин. Очень осторожны.
Дар вернулся к кабинету Сидни Олсон как раз вовремя – совещание подходило к концу.
– О! – воскликнул спецагент ФБР. – А мы как раз собирались вас искать.
Дарвин подозрительно нахмурился, услышав такое приветствие.
– Мы поговорили с капитаном Фернандесом, – сказала Сидни. – Он жаловался, что полиция Сан-Диего только и занимается тем, что следит за вашей безопасностью сутки напролет, а нас, напротив, не устраивает качество их охраны.
Дарвин ждал, когда она дойдет до сути.
– Поэтому бюро решило взять на себя обязанность вас охранять, – мягко, но решительно сказал спец-агент Уоррен. – Десяток агентов будут следить за вами двадцать четыре часа в сутки, таким образом охрана будет более профессиональной и более эффективной.
– Нет, – отрезал Дар.
Сидни, Жанетт Паульсен и Джим Уоррен непонимающе уставились на него.
– Я буду работать в вашей спецгруппе при единственном условии, – сказал Дарвин, обращаясь к Сид, – что вы снимете с меня этот круглосуточный надзор. И отзовете своих телохранителей. Договорились?
– Вы не упоминали прежде, что будете ставить свои условия, – заметила Сид.
– А теперь ставлю. Одно-единственное. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.
Уоррен покачал головой.
– Доктор Минор, вы должны довериться нам. У нас есть опыт по защите свидетелей и…
– Нет, – оборвал его Дарвин. – Я не шучу. Раз уж я работаю вместе с вами, мне необходима такая же степень свободы, как и вам. Кроме того, мы все знаем, что никакие телохранители не смогут защитить жертву от талантливого снайпера или того, кто жизнь готов положить ради этого убийства.
Наступило молчание. Наконец Сид сказала:
– Нам придется согласиться на ваш… ультиматум, Дарвин. Но лишь потому, что ваше объяснение разумно. Кто же это… Кажется, президент Кеннеди сказал: «Если двадцатый век чему-то нас и научил, так это тому, что можно убить кого угодно».