– Печально, – наконец промолвила Сид. Дарвин улыбнулся.
– Брат Ларри процитировал своего писателя… Я же не говорю, что это и есть моя вера. Я, в свою очередь, готов подписаться под «Бритвой Оккама».
– Вильгельм Оккамский, – сказала Сидни. – Кажется… пятнадцатый век?
– Четырнадцатый, – поправил Дар.
– Известный афоризм, – продолжила Сид. – «Не следует приумножать сущности без необходимости».
– Или же, – подхватил Дар, – «при прочих равных простейшее решение обычно наиболее верное». Хотя сам Оккам никогда так не формулировал это правило.
– Простимся с теорией о том, что люди пропадают потому, что их похищают инопланетяне, – засмеялась Сидни.
– «Зона 51» и «летающие тарелки», капут! – воскликнул Дар.
– Тамплиеры… адью, – расплылась в улыбке Сид.
– Заговор против Кеннеди, пока! – поддержал Дар. Сид помолчала.
– Ты знаешь, что твоя «Бритва Дарвина» пользуется популярностью?
– Что-что? – удивленно заморгал Дар.
– Одно изречение, которое ты выдал несколько лет назад… Кажется, на собрании Национальной ассоциации по расследованию страховых преступлений.
– О господи!.. – простонал Дарвин и прикрыл глаза рукой.
– Ты перефразировал «Бритву Оккама», – продолжала Сидни. – Если я не ошибаюсь, оно звучало так: «При прочих равных простейшее решение обычно наиболее идиотское».
– Это же и так очевидно, – пробормотал Дарвин. Сид медленно кивнула.
– Нет, я знаю, о чем ты. Например, о тех парнях в пикапе, которые рухнули с обрыва на концерте…
Дар неожиданно бросил взгляд на стопку папок и дискет, которые ждали своего часа на столе.
– А может, мы просто не то ищем в этих отчетах, – задумчиво произнес он.
Сидни склонила голову набок.
– Может, они обратили на меня внимание не из-за моего расследования дурацких несчастных случаев, пусть даже с легальным исходом… Может, это из-за убийства?
– Ты недавно расследовал какое-то убийство? – спросила Сид. – Я имею в виду, не инцидент с мистером Фонгом, а что-то другое?
Дар кивнул.
– Может, расскажешь? – попросила Сидни. Дарвин глянул на часы.
– Ага. Завтра.
– Паршивец, – улыбнувшись, сказала главный следователь Олсон. – Спасибо за виски.
Дар проводил ее до двери.
Сид остановилась на пороге. Дарвину внезапно пришла в голову дикая мысль, что она собирается его поцеловать.
– Если на тебя нападут плохие ребята, пока я буду спать в этом пастушьем фургоне, как я узнаю, что ты попал в задницу?
Дар сунул руку в карман осеннего пальто, висевшего на крюке, и вытащил ярко-оранжевый свисток.
– Походный, на случай, если потеряешься в лесу. Его слышно за две мили.
– Как свисток, который рекомендуют носить женщинам на случай нападения насильника?
– Верно.
– Ладно, если ночью заявятся убийцы, ты только свистни.
Она на минуту умолкла, и Дарвин заметил, как в ее голубых глазах появилось озорное выражение.
– «Ты ведь умеешь свистеть, правда, Стив?» – спросила она.
Дар ухмыльнулся. Эту фразу произнесла девятнадцатилетняя Лорен Бакол, обращаясь к Хамфри Богарту в «Иметь или не иметь». Он обожал этот фильм.
– Да, – ответил Дарвин. – «Просто складываешь губы в трубочку и дуешь».
Сидни кивнула и пошла вниз по дорожке, задувая по пути все фонарики. Дар смотрел ей вслед, пока она не исчезла из виду.
Глава 9. И – идентификация
Рано утром Сид постучала в дверь домика, но оказалось, что Дар уже успел проснуться, принять душ, побриться, приготовить завтрак и заварить кофе.
Сидни с радостью принялась за бекон с яичницей, причем во время еды она дважды доливала себе кофе.
Прежде чем садиться за работу, Дарвин повел гостью на экскурсию вокруг своих владений. На востоке – лощина с заброшенной золотой шахтой, речка, ниспадающая водопадом, поверх которого лежало поваленное дерево (слишком тонкое и ненадежное с виду, чтобы служить мостом на тот берег). На северном склоне горы – каменные плиты и огромные валуны, березовая роща и бесконечный сосновый лес, начинающийся сразу за хижиной, и к югу – бескрайняя равнина, зеленое море высокой травы. Во время прогулки Дарвина не отпускало приятное чувство, которое неожиданно нахлынуло на него прошлой ночью, – осознание привлекательности этой женщины, тепло ее улыбки, бархатистость ее голоса и смеха.
«Прекрати, Дар!» – приструнил себя он.
– Я знаю, что сейчас не принято задавать противоположному полу такие вопросы, – начала Сид, останавливаясь и глядя на него, – но о чем ты сейчас думаешь, Дар? Скрип шестеренок у тебя в голове слышно даже за два фута.
«Нас разделяет всего два фута!» Дарвин остановился, с трудом удерживаясь, чтобы не обнять ее, прижать к груди, уткнуться лицом в ее шею – как раз у шелкового завитка волос – и самозабвенно вдыхать ее запах.
– О Билли Джеймсе Лангли, – наконец ответил он, делая шаг назад.
Сидни склонила голову набок.
– Где-то год назад я расследовал несчастный случай в Национальном парке, – сказал Дар, махнув рукой куда-то на юг. – Хочешь послушать? И найти разгадку?
– Конечно.
Дарвин откашлялся.
– Итак… Меня вызвали на место предполагаемого убийства, в лес, милях в пяти от…
– Это не то самое убийство, про которое ты обещал рассказать мне вчера вечером?
Дарвин покачал головой.
– Так вот, некий мистер Билли Джеймс Лангли, застрахованный в Калифорнийской страховой компании, которая была клиентом Ларри и Труди, не вернулся домой с рыбалки. Заявили в полицию. Шериф отправился туда, где Билли Джим обычно ловил рыбу, и нашел его пикап – «Форд-250» 78-го года – в ручье, вверх колесами. Билли Джим был внутри. Он утонул. По-видимому, в темноте машина упала с небольшого мостика и перевернулась, а водитель не успел выбраться из кабины. Судмедэксперт установил время смерти.
– А при чем тут подозрение в убийстве? – спросила Сид.
– Когда судмедэксперт достал тело Билли Джима из машины, он заявил, что смерть наступила в результате утопления. Но оказалось, что в этого Билли еще и угодила пуля калибра 22…
– Где? – спросила Сидни.
– Когда он вел свою машину.
– Да нет, куда она попала?
Дар замялся.
– В… э-э… паховую область.
– Яички? – уточнила Сил.
– Одно из них.
– Правое или левое?
– По-твоему, это важно? – спросил Дарвин.
– А разве нет?
– Да, конечно, но…
– Правое или левое?
– Правое, – ответил Дар. – Вот и вся история. Можешь задавать наводящие вопросы.
Некоторое время они молча шагали вниз по склону горы.
– Хорошо, – сказала Сид. – Что мы имеем? Некий мистер Билли Джеймс Лангли возвращался в темноте с рыбалки. Внезапно он получил пулю в правое яичко и… понятное дело… не справился с управлением, свалился в ручей и утонул. А скажи-ка мне вот что: не было ли в машине ружья или винтовки 22-го калибра?
– Не было, – покачал головой Дар.
– В машине не нашли входное или выходное пулевое отверстие? Вообще-то 22-й калибр может пробить разве что картонный пикап, а «Форд-250» – далеко не картонка.
– Никаких входных-выходных отверстий, не считая дыры в самом Билли Джиме.
– Окна были подняты?
– Да. В ту ночь, когда Билли Джим возвращался с рыбалки, шел проливной дождь.
– Он возвращался уже затемно? – спросила Сид.
– Да, около одиннадцати вечера.
– Я догадалась! – заявила Сидни. Дарвин остановился.
– Правда?
Ему самому понадобилось два часа поторчать на месте происшествия, чтобы найти разгадку.
– Правда, – кивнула Сид. – Ружья или винтовки в машине не было, но я готова биться об заклад, что была коробка с патронами 22-го калибра! Точно?
– В «бардачке», – кивнул Дар.
– И у Билли Джима на обратном пути наверняка погасли фары.
Дарвин вздохнул.
– Да… Полагаю, где-то за полторы мили до моста.
Сидни торжествующе кивнула.
– Как раз столько потребуется патрону, чтобы нагреться и взорваться. Я знаю эти «Форды». Предохранитель находится как раз под рулевым колесом. Твой Билли Джим ехал один с рыбалки, фары погасли. Из-за дождя видимость была никакая, но он очень хотел попасть домой, потому он покопался и выяснил, что перегорел предохранитель… Билли Джим поискал что-нибудь подходящего размера… Патрон 22-го калибра подошел… Он поехал дальше, не сообразив, что патрон постепенно нагревается. А потом патрон рванул…
– Ну, загадка оказалась не такой уж и трудной, – пробормотал Дарвин.
Сид пожала плечами.
– Эй, я проголодалась! Может, мы сперва перекусим, а уже потом возьмемся за нашу трудную загадку?
На обед были бутерброды с мясом и пиво. Прихватив еду с собой, Дарвин и Сидни устроились на крыльце. Начало припекать, и свои теплые рубашки они оставили в доме. На Сид была длинная футболка навыпуск, прикрывающая кобуру на поясе. Дар натянул старую вылинявшую футболку когда-то черного цвета, потертые голубые джины и кроссовки. Крыльцо затеняли высокая раскидистая сосна и небольшая березка, зато вся долина, раскинувшаяся перед домом, купалась в ярком солнечном свете.
Высокая трава и зеленые ветви ивняка шли волнами под легкими порывами теплого ветра. Над всей долиной поднимался дрожащий горячий воздух. Дар и Сид сидели на краешке высокого крыльца и болтали ногами.
– Все эти смерти, боль, страдания, которые ты видел… – начала Сидни, – они не давят на тебя?
Если бы она задала этот вопрос двадцать четыре часа назад, Дарвин не задумываясь ответил бы, что, по его мнению, это сравнимо с работой врачей. Вскоре ты становишься… не то чтобы бесчувственным, это неправильное слово… а просто видишь все под другим углом. Это ведь твоя работа, верно? И он сам верил бы тому, что сказал. Но теперь уверенность покинула Дара. Что-то изменилось в нем за последние десять лет. Все, в чем на настоящий момент он был уверен, – это в своем неожиданном и ненужном желании поцеловать главного следователя Сидни Олсон в полные губы, уложить ее на теплые доски красного дерева, почувствовать мягкость ее груди…