П. П. Тихонов, рядовой запаса ОПАДАЮТ КРОВИНКАМИ МАКИ…
А. С. Сидоренко
На курганах святых,
Средь хлебов золотых
Опадают кровинками маки.
Коммунисты, вперед!
Коммунисты, вперед!
Мы — бессмертные
в каждой атаке!
Вокруг Радехова, окаймленные рощами и перелесками, раскинулись плодородные колхозные поля. Колосятся буйными хлебами нивы. То здесь, то там краснеют среди поля маки, роняя лепестки от дуновения ветра…
Здесь, неподалеку от извилистого Буга, двадцатого июля сорок четвертого года вел свой последний бой заместитель командира по политчасти 8-го гвардейского кавалерийского полка Антон Иванович Сидоренко.
В тот день сводный офицерский батальон противника несколько раз атаковал позиции конников, стремясь прорваться к Западному Бугу, чтоб выйти из железного кольца окружения. Стойко держались кавалеристы.
Ценой огромных потерь врагу удалось подойти к огневым позициям третьего эскадрона 33-го отдельного дивизиона ПВО. Силы противника почти в двадцать раз превышали наши. Уверенные в возможности прорваться, гитлеровцы шли напролом, строча из автоматов, оглашая воздух дикими криками.
Командир эскадрона капитан Волошин со своими бойцами дали решительный отпор врагу. Зенитчики вели огонь из крупнокалиберных пулеметов, автоматов, пистолетов. Разгорелись рукопашные схватки. В ход пошли гранаты, штыки, приклады. Храбро дрались гвардейцы Васильев, Филиппов, Попов. До последнего дыхания в упор расстреливал врагов старший сержант Толкачев. Отбивая наседавших с разных сторон фашистов, погиб командир эскадрона. Бойцы не дрогнули, не оставили занимаемый рубеж. Гитлеровцы уже просачивались на огневые позиции. Но и здесь продолжались смертельные поединки.
В этот момент воинам ПВО на выручку во главе разведвзвода подоспел подполковник Сидоренко. Он окинул взглядом поле боя и крикнул:
— Бейте врага! За Родину! Вперед! — и, пришпорив коня, повел конников в атаку.
С обнаженными клинками разведчики устремились за бесстрашным политработником. Кавалеристы врезались в гущу врагов. В этой схватке Сидоренко зарубил восьмерых фашистов. Преследуя противника, он вырвался вперед. Вдруг из-за угла прозвучала автоматная очередь. Смертельно раненный комиссар упал. Коновод Василий Кулиш метким выстрелом сразил стрелявшего гитлеровца. И тревожным голосом возвестил:
— Комиссар погиб!
Эти горькие слова передавались от одного конника к другому.
— Слушай мою команду! — прозвучал голос парторга эскадрона лейтенанта Мищенко. — По фашистам — огонь! За мной!
Воины с еще большей яростью бросились в атаку.
Ошеломленные усиливающимся натиском кавалеристов и зенитчиков, гитлеровцы бросали оружие. Около двухсот вражеских трупов лежало на поле, где бились плечом к плечу воины эскадрона ПВО и конники разведвзвода. Сотни фашистов сдались в плен. Офицерский батальон противника из котла не пробился.
Так закончился этот бой, который был последним для замполита подполковника А. И. Сидоренко, уроженца села Миролюбовки Харьковской области.
В 1930 году начал Антон Сидоренко службу в Красной Армии.
Началась Великая Отечественная война. Политработник А. И. Сидоренко в сорок первом году отличился в боях за Донбасс, получил орден Красной Звезды. Второй орден Красной Звезды ему вручили в 1943 году, когда воин-коммунист сражался западнее Москвы. После освобождения Киева Сидоренко был награжден орденом Отечественной войны II степени.
Беспокойная и ответственная работа комиссара. Воспитывал Антон Иванович у солдат ненависть к врагу и любовь к Родине, учил их стойкости и мужеству, вселял веру в победу. Там, где было труднее всего, он первым шел в бой.
Есть в Радехове, что на Львовщине, воинское кладбище. Вечным сном спят там воины, павшие за освобождение родной земли. На мраморных плитах высечены фамилии героев. На одной из них — имя Антона Ивановича Сидоренко. Повсюду цветы, посаженные заботливыми руками людей. Красным пламенем горят они здесь, у братских могил, а на полях былых сражений алеют цветом бессмертия маки.
ОБ ЭТОМ ПИСАЛИ КРАСНОАРМЕЙСКИЕ ГАЗЕТЫ
Спасены от угона в рабство
Наши части принудили крупную группировку противника к поспешному отходу на следующий рубеж. На оставленном участке немцы подготовляли отправку населения в Германию. Тысячам семей было приказано погрузить на подводы имущество, забрать скот и двигаться в направлении на запад. Этот план гитлеровцев сорван стремительно продвинувшимися вперед нашими подразделениями.
Со слезами радости освобожденные жители встречали советских воинов, принесших избавление от неволи.
Жительница деревни Пресовцы Стефания Семчинская рассказывает:
— Мы жили в большой тревоге. Немцы запугивали население тем, что красноармейцы будут всех резать, грабить. Мы знали, что это ложь, распространяемая фашистами с целью заставить жителей эвакуироваться. Немцы приказали нам грузиться на подводы, забирать с собой имущество и скот.
Мария Рудак с хутора Острый Горб говорит:
— Мы пять дней жили в поле. Сегодня утром раненько глянула я, а рожью идут солдаты.
Я кричу: «Наши, наши пришли!»
Весь табор проснулся, побежали к красноармейцам, а они идут осторожно и машут нам руками, дескать, не подходите, бой еще может продолжиться. Беспокоятся, значит, они, чтобы немцы нас не постреляли.
…Стороной от военной дороги тянутся сотни подвод, груженных доверху. Идут женщины, старики, дети. Люди, избавленные от угона в рабство, возвращаются в родные села.
Из газеты «За честь Родины» от 24 июля 1944 года.
На линиях связи
В самые напряженные моменты боя, когда противник, обороняясь, вел бешеный артиллерийский и минометный огонь, часто нарушалась телефонная связь. И тогда на линию выходили связисты отделения младшего сержанта Г. Наумова. От воронки к воронке пробирались связисты под градом осколков снарядов и пуль, нащупывая место обрыва провода.
Красноармеец Е. Горецкий только в одном бою исправил десять повреждений телефонного кабеля.
Когда немцы начали контратаку, командир пехотинцев обратился к минометчикам с просьбой о помощи. Как раз в это время вышла из строя линия связи. Связист Горецкий, рискуя жизнью, вышел на линию и ликвидировал повреждение. Благодаря его самоотверженности минометчики сумели поддержать пехотинцев.
В доблести и отваге не уступал Горецкому и связист В. Брескалюк.
В последних боях он много раз восстанавливал связь.
Командир отделения младший сержант Наумов личным примером учил солдат, как нужно действовать на поле боя. За последнее время он неоднократно под огнем врага устранял обрывы на линиях связи.
Из газеты 322-й стрелковой дивизии «За Родину» от 27 июля 1944 года.
И. В. Яворский, старший сержант запаса ВЕРНОСТЬ КЛЯТВЕ
В. С. Карпенко
Мой собеседник Виктор Степанович Карпенко — лет пятидесяти, с черной седеющей шевелюрой, выразительными голубыми глазами под широкими козырьками черных, тоже тронутых сединой бровей. Вспоминаем военные годы.
В сорок четвертом мы оба сражались на львовском направлении. Я тогда был бойцом отдельной роты автоматчиков 23-й мотострелковой бригады, а Виктор Степанович — военфельдшером в одном из батальонов 12-й гвардейской танковой бригады.
— Как же вы разыскали меня? — спрашивает Карпенко.
— Ветераны со Львова прислали мне, журналисту, в Киев письмо с просьбой написать о вас — фронтовом медработнике.
— Да, воевали мы с вами в одних местах. «Колтовский коридор» — Золочев, Почапы…
— И сколько воинов обязаны вам, Виктор Степанович, спасением хотя бы в этих боях, на Львовщине?
— Разве тогда было до подсчетов?
И он стал рассказывать особенно запомнившиеся отдельные эпизоды из своей военфельдшерской практики.
…Горячий бой кипит неподалеку от Золочева. Наши танкисты и пехотинцы теснят огрызающегося врага. Гитлеровцы то и дело переходят в атаку. Во время одной из контратак «тридцатьчетверка» вырвалась вперед. Неожиданно от прямого попадания вражеского снаряда машина замерла на месте… Пригибаясь, смело бежит сквозь свинцовый ливень военфельдшер Виктор Карпенко. Он приблизился к подбитому танку. Открыл люк: командир, башенный стрелок и радист убиты. Только сержант — механик-водитель подавал признаки жизни. Карпенко вытащил его через люк наружу. Быстро наложил жгут, остановил кровотечение. Привел раненого в чувство. Потом на плащ-палатке волоком потащил своего пациента. Подоспели пехотинцы и помогли вынести танкиста из зоны огня. Отсюда его увезли в медсанбат.
Бои не стихали. Жаркие схватки шли и в воздухе. Как-то над передовой пролетал одинокий «ЯК-3». Вдруг из-за облаков вынырнули три «мессера». Отбивался наш ястребок, но силы были неравные. Его подожгли. Во взглядах наших бойцов, наблюдавших этот поединок, — сострадание, мольба: «Прыгай, сокол, да прыгай же!» Вот раскрылся одуванчик парашюта — и снова возгласы с земли, будто их мог услышать летчик: «Работай стропами, тяни к нам!»
Приземлился летчик на «ничейной» полосе. Долго не мог погасить купол парашюта, и бойцы на передовой поняли: ранен. Пренебрегая опасностью, десяток храбрецов, прикрывая друг друга огнем, побежали к парашютисту. Виктор Карпенко тоже побежал к раненому летчику. Оказал ему первую помощь. У пилота была прострелена нога и сильно обожжено лицо.
Чем уже сжималось кольцо вокруг бродовской группировки врага, тем яростнее становилось его сопротивление.
21 июля 12-я гвардейская танковая бригада выдвинулась по дороге, ведущей к северо-западу от Золочева. Чувствуя безвыходность положения, фашисты предпринимали отчаянные попытки вырваться из котла. Танкисты батальона и всей бригады стойко сдерживали натиск врага.
В какой-то момент гитлеровцам удалось потеснить нашу роту, и на территории противника оказался подбитый советский танк. Это была «тридцатьчетверка» командира роты Червонного. Машина не могла двигаться — размотана гусеница. Но действовали пушка и пулеметы. И осажденный экипаж, разворачивая башню во все стороны, громил врагов. Часа через два фашистов отбросили. На первом танке, подкатившем к машине Червонного, был Карпенко.