– Это ведь вы убили Дерика?
– Да, – кивнула «измененная» не оборачиваясь. – Прости, но выбора особого не было, твой друг…
– Он мне не друг, – несколько резко перебила ее Элина. – На самом деле я этого психа терпеть не могла. Меня интересует другое, почему… почему вы тогда там, в институте, назвали меня внучкой?
Женщина медленно повернулась и, окинув девушку грустным взглядом, улыбнулась.
– Потому что я и есть твоя бабушка, Эл, твоя настоящая бабушка. Надеюсь, ты знаешь, что Генрих не твой настоящий отец.
Элина отвела глаза и, закусив нижнюю губу, кивнула – застареля обида на «отца» вновь всколыхнулась в ее сердце. Женщина, видимо, что-то почувствовала, потому как подошла к кровати и, присев на ее край, аккурратно поправила сползшее с плеч девушки одеяло.
– Извини, что так резко. Генрих, конечно, растил тебя…
– Нет, все нормально, – мотнула головой Элина. – Мама с от… с Генрихом расстались уже давно, и мы почти не видимся. Значит, вы моя бабушка, а… мой настоящий отец, он тоже здесь?
– Нет. – По лицу женщины пробежала тень застарелой боли. – Нет, девочка моя, к сожалению, твой отец пропал в одной из дальних экспедиций.
– Простите.
– Ничего. – Ирина улыбнулась. – Я все равно верю, что когда-нибудь он вернется.
– Расскажете мне о нем?
– Конечно, но не сейчас. – «Измененная» провела ладонью по щеке девушки и, легонько сжав ее плечо, встала с кровати. – Выздоравливай, Эл, выздоравливай, нам еще многое предстоит наверстать.
Она подошла к двери, и та послушно ушла в сторону, открывая взору Элины просторный коридор, залитый ярким дневным светом, идущим из широких окон. Остановившись на пороге, Ирина обернулась и, улыбнувшись, помахала ей рукой:
– Буду ждать тебя, внучка, и, кстати, у тебя глаза отца и его улыбка.
Массивная дверь послушно ушла в сторону, открывая взору довольно просторное помещение с несколькими экранами на стене и стоящими вдоль него столами, на которых размещались купола портативных виртсистем. Некогда все это было покрыто специальной защитной пленкой, которая, по идее, должна была герметизировать оборудование, сберегая его от пыли и влаги, но годы сделали свое, превратив сверхпрочный пластик в шелестящие под руками лохмотья.
– Ну и что мы тут имеем?
Айко резким движением руки содрал с одного из столов остатки защитной пленки и, плюхнувшись в стоящее рядом кресло, несколько раз звонко чихнул от взметнувшейся в воздух пыли.
– Вот ведь зараза, – бросил он, махая одной рукой перед лицом, а другой вытирая навернувшиеся на глаза слезы.
– Думать надо, прежде чем мостить свою пятую точку куда ни попадя, – поддела его Лайм, с интересом рассматривая лежавшую на столе клавиатуру, крупные пластиковые кнопки которой были «украшены» буквами незнакомого ей алфавита.
Айко в ответ лишь возмущенно фыркнул, но промолчал, полностью признавая ее правоту.
Оглядев стол и даже заглянув под него, он озадаченно хмыкнул, поскреб пальцами в затылке и, активировав свой запястник, развернул перед своим лицом туманную полоску плазмоэкрана.
– Что-то не так? – поинтересовалась Лаймалин.
– Нет, все нормально, просто пытаюсь понять, где мы находимся и как заставить этот хлам работать. Так…
Он вскочил из кресла, вновь подняв при этом облачко пыли, и, сдвинув плазмоэкран вбок, направился в глубь комнаты. Дойдя до стены, Айко замер на месте, крутя головой и что-то бормоча себе под нос, затем провел рукой по ее поверхности и вдруг неожиданно принялся долбить по ней кулаком. К удивлению Лайм, встроенные сканеры которой показывали вокруг сплошной монолит, стена треснула, и Рен, вцепившись пальцами в образовавшуюся прореху, с каким-то утробным рыком отогнул фальш-панель, скрывающую за собой небольшой щиток управления.
Спящая несколько веков техника оживала: купола виртов замерцали разноцветными огоньками, короткими писками сообщая о своем включении, а мониторы на стене засветились, и по ним побежали какие-то надписи на незнакомом Лайм языке. Над головой налились светом уцелевшие световые панели, разгоняя полумрак аварийного освещения, а промеж столов забегали юркие роботы-уборщики. Правда, большинство из них тут же замерло, уткнувшись в стены или ножки столов, однако парочка упорно продолжала свою работу, поглощая пыль и куски пластика.
– Ну вот, теперь можно и поработать, – сказал Рен, возвращаясь на прежнее место. – Что ж, давай посмотрим, что тут происходит.
Его пальцы забегали по тихонько поклацывающим клавишам, а буквы на центральном экране сменило изображение белого орла, державшего в когтях синий щит, украшенный золотистыми звездами.
– Послушай, Рен, а почему тут все такое…
– Какое? – спросил Айко, с задумчивым видом смотря на плавающий сбоку от его головы экран запястника.
– Ну не знаю, все какое-то слишком древнее, громоздкое… Такой клавиатурой ведь и убить можно.
Айко покачал головой.
– Легкая слишком. А насчет древности я бы не сказал, эти «малышки», – он простучал указательным пальцем по куполу вирта, – современным еще фору дадут. Ну а громоздкость. – Он усмехнулся, и вдруг клавиатура под его руками поплыла, сжимаясь и превращаясь в тонкие пластины со светящимися пиктограммами клавиш. – На самом деле это предок наших вэсэушек.[55]
– Здорово, никогда раньше подобного девайса не видела.
– Они редко попадаются, тем более в такой сохранности, я сам всего пару раз встречал, неплохие штуки. Кстати, почему не видела, в «Волке» ведь нечто подобное установлено, только там еще БМК[56] встроено, но смысл тот же. Так, стоп, это еще что за новости… – Брови Рена сошлись к переносице, а руки буквально запорхали над клавиатурой.
Центральный экран неожиданно моргнул, пошел рябью, и на нем появилась ухмыляющаяся физиономия вольготно развалившегося в кресле белобрысого парня, на коленях которого пристроилась худенькая девушка в полупрозрачной маечке.
– Что, не получается? – поинтересовался он сочувствующим голосом. – Ай, ай, как же так, прямо не знаю, а ты, дорогая?
Девушка противно захихикала и, чмокнув парня в губы, обернулась, показав спасателям свой язык.
– Эн Райзел, как я понимаю, – не то спросил, не то констатировал Айко, откидываясь на спинку кресла и полностью игнорируя продолжавшую кривляться девицу, которая уже задрала майку, демонстрируя спасателям свои небольшие груди. – Можно поинтересоваться, откуда у вас коды доступа такого уровня?
– Ух ты, вопрос прямо в лоб. – Он отстранил от себя девушку и, проведя рукой по ее правой груди, добавил: – Ну-ка, красавица, иди к Патрику, пусть он тебя еще сладкой таблеточкой угостит, а мне тут поговорить надо.
Девица надула губки, зло зыркнула на Рена, однако послушно спрыгнула с колен и, покачивая бедрами, удалилась куда-то в глубь комнаты, а парень наклонился прямо к объективу невидимой камеры.
– Слышь, земляшка, ты что, настолько тупой и действительно думаешь, что я тебе это расскажу, или просто дурака валяешь?
– На дурака я смотрю, – спокойным голосом ответил Рен. – И знаешь что, может, не будем ломать комедию, а сразу прекратим этот цирк, пока не произошло непоправимое.
Парень пару минут молча смотрел на Рена, щуря глаза, затем неожиданно рассмеялся.
– Ой как страшно, земляшка, я весь прямо дрожу. И что вы нам сделаете, а? Да чтобы вскрыть это бункер, вам и года не хватит, тут кругом моноброня пятого класса защиты, а попробуете пробить чем-нибудь мощным, рискуете навредить здоровью любимой дочки посла. А ее папочка этого не простит, так ведь, Кира?
Движение рукой, и камера сместилась, демонстрируя лежащую у стены на голом полу полностью обнаженную девушку, тело которой покрывали синяки и ссадины. Услышав свое имя, та вздрогнула и, подняв голову, уставилась на спасателей взглядом, полным боли и отчаянья, заставив стоявшую позади Рена Лайм нервно сдавить его плечо. Айко обернулся и, посмотрев на Лаймалин, в чьих глазах буквально полыхал нескрываемый гнев, в свою очередь, сжал ее руку, призывая успокоиться.
– Я в порядке, – тихим голосом произнесла она, высвобождая ладонь и делая шаг назад.
Меж тем камера вновь вернулась на место, демонстрируя друзьям ухмыляющееся лицо Райзела.
– Вот видите, она в порядке. Ну, почти в порядке, просто Патрик ее немного поразвлек, только вот перестарался, но они ведь парочка. – Он коротко хихикнул. – А если влюбленные ссорятся, это только по любви, и мы не должны лезть в эти отношения. Так ведь, Пат?!
– Истинно так, Летяга.
В поле зрения камеры показалась скалящаяся физиономия мускулистого парня, чей обнаженный торс украшало несколько татуировок, а правый глаз зиял огромным фингалом. Увидев Лайм, здоровяк тут же скривился и, продемонстрировав девушке средний палец, насмешливо бросил:
– Вот где я тебя видел, зеленоволосая сучка, думала, скрутила Штыря, а хрена тебе. Да я таких, как ты, знаешь, где вер…
– Успокойся, Штырь, не стоит показывать этим провинциалам своей некультурности.
В голосе белобрысого послышались нотки раздражения, и его товарищ сразу же умолк на полуслове и, что-то невнятно пробурчав себе под нос, исчез с экрана. Райзел проводил его взглядом и, демонстративно вздохнув, развел руками. – Ну что вот с ним поделаешь, вы извините Патрика за грубость, просто он с утра перебрал с выпивкой и люменом, ну вы понимаете…
– Не понимаем, – отрезал Айко. – Лучше скажите, чего вы добиваетесь?
– А ты не догадываешься? – Анклавец махнул рукой. – Да тут все просто. Хочу прославиться, и по-крупному. Ты даже не представляешь, сколько пользователей сети ждут обещанного мной шоу, и, знаешь, я просто не могу их разочаровать, тем более в моих руках такие «красавцы».
Повинуясь легкому движению его тонких пальцев, невидимая камера изменила свой ракурс, демонстрируя Рену с Лайм огромный экран со стоящим в ангаре бомбардировщиком, затем вновь повернулась назад.