— Не хочу я домой, — беззаботно ответила Беверли, расплескав немножечко вина ка-ла-на из своего серебряного кубка.
По знаку Клиомена, сидевшего рядом с ней, полуобнаженная рабыня тут же снова наполнила ее кубок доверху.
— Пойдем со мной, дурочка, — повторил я и почувствовал сквозь тунику острия упершихся в мою грудь мечей.
— Если ты можешь развлекаться в тавернах, — заявила Беверли, — то почему бы не развлечься и мне?
— Свободные женщины не посещают подобные злачные места, — заявил я. — Появляться в такой близости от доков без сопровождения мужчины опасно. Это Гор, а не Земля.
— Я ничего не боюсь, — рассмеялась она.
— Ты просто не осознаешь, чем рискуешь.
— Позволь мне представить тебе моего нового друга, — сказала Беверли, — Клиомен, речной капитан.
— Не такой уж он новый, — хмыкнул я. — Тебе следовало бы его хорошо помнить, ведь это он и его подручные отобрали тебя у Онеандра и выставили на продажу.
— Возможно, это было ошибкой, — сказал Клиомен. Он ухмыльнулся ей, а Беверли в ответ откинула свой капюшон и отстегнула вуаль.
Ее лицо было открыто, темно-каштановые шелковистые волосы каскадом рассыпались по плечам, и это, разумеется, не осталось незамеченным. Надо полагать, в таверне не нашлось бы ни одного мужчины, который сейчас не представил бы себе ее обнаженной и в ошейнике.
— Так что, ты и правда захватил меня? — игриво спросила она пиратского главаря.
— Нет, — загоготал он, — я тебя только продал.
— Не смей оскорблять свободную женщину, слин, — смеясь, промолвила Беверли, награждая собеседника шутливым толчком.
Пират снова расхохотался. Мне в этом смехе отчетливо слышалась угроза, но девушка по своей неопытности ничего не ощутила.
— Впрочем, — молвила Беверли, — это все давнее прошлое, и меня оно больше не интересует.
Она запрокинула голову и принялась большими глотками пить из кубка густое рубиново-красное вино ка-ла-на.
— Я теперь свободная женщина, Клиомен-купец, и встретились мы совсем в других обстоятельствах. Как равные.
— Пойдем домой, — повторил я. — Немедленно пойдем домой.
— Вот прицепился, — фыркнула Беверли. — Сказано ведь, не хочу!
Клиомен снова подал знак рабыне с колокольчиком на лодыжке, и коротко стриженная девушка в стальном ошейнике вновь наполнила только что опустевший кубок пьянящим напитком.
— Сейчас же домой! — рявкнул я.
— Клиомен угощает меня выпивкой, — усмехнулась Беверли, — Он джентльмен и настоящий мужчина.
— А я и не знал, что это твоя женщина, — промолвил с усмешкой пиратский вожак.
— Что значит — его? — возмутилась Беверли. — Я свободная женщина!
— Ты его спутница? — спросил Клиомен.
— Нет! — сказала Беверли.
— Это твоя прислужница? — спросил Клиомен у меня.
— Нет, — сердито ответил я.
— Я всего-навсего проживаю с этим молодчиком в одном доме, — насмешливо произнесла мисс Хендерсон. — Мы с ним даже не друзья.
— Ты неравнодушен к ней? — с издевкой осведомился Клиомен.
— Я хочу, чтобы она вернулась домой, — сказал я.
— Ты, может быть, и хочешь, а вот она — нет! — улыбнулся пират. — Эй, красотка, пойдешь с этим парнем?
— Даже и не подумаю, — ответила Беверли, прижимаясь к нему.
— Видишь? — спросил меня Клиомен.
— Я во всех отношениях свободная женщина и могу вести себя так, как мне вздумается, — заявила мисс Хендерсон.
— Слышал, что сказала дама? — осведомился Клиомен, положив руку на ее плечо.
— Клиомен, познакомься с Джейсоном, — проворковала она, — Джейсон, это Клиомен.
Клиомен, потешаясь, наклонил голову.
— Проваливай подобру-поздорову, придурок, — промолвил он, и я снова ощутил сквозь одежду острия мечей.
— Проваливай, проваливай, придурок! — смеясь, поддакнула ему Беверли.
— А за красотку не беспокойся, — добавил пират. — Мы знаем толк в девицах, и я лично позабочусь о том, чтобы с ней обошлись как следует.
Вся таверна покатилась со смеху.
— Убирайся, придурок! — рассмеялась Беверли.
— Если только, — добавил Клиомен, поднявшись на ноги, — ты не хочешь встретиться со мной с клинком в руке.
Мои мокрые от пота пальцы сжимались и разжимались на рукояти меча. Клиомен смотрел на меня с выжидающей ухмылкой.
— Господа, не надо смертоубийства, — подал голос трактирщик Хиброн. — Мне не нужны неприятности.
Я повернулся и, хлопнув дверью, покинул таверну. В моих глазах стояли слезы бессильной ярости. Хотя на бедре моем и висел меч, я прекрасно понимал, что не владею оружием настолько, чтобы выстоять в поединке против любого из пиратской шайки.
До моего слуха донесся новый взрыв издевательского смеха, грубого мужского и звонкого женского. Мисс Хендерсон смеялась надо мной громче всех.
Потом Клиомен выкрикнул:
— Еще вина для леди Беверли, свободной женщины!
Раздался смех.
— Да, господин, — услышал я отклик рабыни и чувственный звон колокольчика на ее лодыжке. Я сжал кулаки, но мне не оставалось ничего другого, кроме как уйти домой.
Всю ночь, не смыкая глаз, я ждал Беверли, но она так и не появилась. Рано поутру мне, как обычно, пришлось отправиться в доки искать работу, но и по возвращении после трудового дня я обнаружил свой дом пустым. Мисс Хендерсон не вернулась.
21. Я СЛЫШУ ЗВОН ТРЕВОЖНОГО НАБАТА, И МЕНЯ НЕ СОПРОВОЖДАЮТ В ПОРТ
— Забудь о ней, господин, — прошептала Пегги, приподнимаясь с мехов и целуя меня. Цепочка, крепившая ее ошейник к кольцу в глубине алькова, тихонько звякнула. Мысль зарезервировать эту девушку на сегодняшний вечер оказалась более чем удачной.
— Уже забыл, — откликнулся я.
— Я рабыня, но ведь не идиотка, — сказала Пегги.
— Трудно забыть эту маленькую стерву, — признался я.
— В Виктории хорошо известно, как она предала тебя, — заметила Пегги.
— Где ты слышала об этом? — спросил я, — Неужто я, простой поденщик из порта, — такая заметная персона, чтобы обо мне толковал весь город?
— Тасдрон рассказывал об этом посетителям, ну а мы, рабыни, всегда слышим, о чем говорят свободные люди. От нас ведь никто особо и не таится.
Это соответствовало действительности. Полуголых девушек в ошейниках зачастую воспринимали как предмет обстановки, и именно по этой причине они бывали осведомлены о происходящем едва ли не лучше свободных горожан.
— Надо полагать, вся Виктория надо мной потешается, — с горечью промолвил я.
— Нет, господин, — заверила меня Пегги. — Тебе сочувствуют, хотя многие удивляются, почему ты, имея такую возможность, не сделал ее своей рабыней?
Я промолчал.
— В Виктории тебя знают и уважают, — продолжила девушка. — За тобой закрепилась слава непобедимого кулачного бойца, силача и хорошего работника. Это качества, которые ценятся горианцами.
— А известно людям о том, как мне пришлось уйти из Хиброновой «Пиратской цепи», оставив там леди Беверли? — спросил я с тяжелым вздохом.
— Ты называешь эту маленькую шлюху леди? — удивилась она.
Я посмотрел на нее строго.
— Прости меня, господин, — улыбнулась девушка, — но я ведь видела ее на Земле и могу с уверенностью сказать, что звания шлюхи эта особа вполне достойна. И уж конечно, она относится к тому типу женщин, которые самой природой предназначены для ошейника.
Я молча уставился в низкий потолок алькова.
— Да, — улыбнулась Пегги, — в Виктории хорошо известно, что произошло в таверне Хиброна, но никто тебя не осуждает. Ты ведь не мастер меча. А хоть бы и был им, пираты все равно имели большой численный перевес. Люди не упрекают тебя, честное слово. Многие считают, тот факт, что ты решился войти в таверну и попытался вырвать женщину из рук пиратов, уже служит признаком немалого мужества.
— Какое уж тут мужество, когда я не стал драться?
— У тебя не было выбора, — сказала она.
— Я просто ушел…
— У тебя не было выбора, — повторила она.
— Ушел как трус.
— Это неправда. Драться в таких обстоятельствах решился бы лишь мастер меча или безумец.
— Ясное дело.
— Разумный человек поступил бы как ты.
— Так поступил бы трус.
— Ты не трус, — возразила Пегги. — Глико, купец из Порт-Коса, всем рассказал о том, как храбро ты вел себя в порту, когда у него срезали мошну.
— Вот как?
— Да, он тебя вовсю расхваливал. И все видели, как вор Грат Быстроногий, от которого в Виктории не ведали, как избавиться, по твоему приказу убрался прочь из города.
— Интересно. Я ведь не знал даже имени этого прохвоста.
— Есть и такие, кто говорит, что Виктории пора обзавестись городской стражей, а тебя назначить начальником.
Я рассмеялся. Мысль о стражнике, который даже не владеет мечом, показалась мне забавной.
Мы помолчали.
— Укрепленная база Поликрата неприступна, — сказала Пегги.
— Ты умная женщина, — отозвался я.
— Лучше не пытайся.
Я промолчал, зная, что располагаю средством, которое в случае необходимости откроет мне доступ в мрачную цитадель, контролирующую речную бухту.
— Забудь о ней, господин, — посоветовала Пегги.
— Я видел в таверне Глико из Порт-Коса, — сказал я. — Он искал Каллимаха, а когда нашел, они стали проводить много времени в разговорах. При этом Каллимах угрюм и сдержан, а Глико, напротив, многословен и пылок.
— Да, это так, — подтвердила Пегги. — Они частенько проводят вечера у нас в таверне.
— А о чем они говорят?
— Не знаю, господин. Девушкам велено не подходить к их столику без приказа, а подзывают они нас только затем, чтобы приказать подать напитки или закуски.
— Как долго собирается Глико пробыть в Виктории? — спросил я.
— Я не знаю, господин, — сказала она, — Может быть, он уже уехал, потому что сегодня вечером его в таверне не было.
Пегги потрогала цепочку, свисавшую с ее ошейника, и добавила:
— Похоже, господин любопытен.
— Мне бы хотелось узнать о том, какое дело связывает Глико с Каллимахом.