— Хватит придуриваться! — Дилла стукнула по столу. — Дерево гигантское! Его, небось, от дворца видно!
У Бора обеспокоенно забегали глаза.
— Гигантское… — пробормотал он. — Как же оно уцелело-то?
— Ты хочешь сказать, — Лейн прищурился, — что дерево никто не видит?
Бор уставился в свою миску. Старательно выгреб остатки гущи, проглотил и облизал ложку. Вытер рот потрепанным рукавом.
— Значит так. Про дерево вы мне ничего не говорили, ясно? И Кедару не говорите.
— Он его сам скоро увидит, — сказал Лейн. — Дерево было связано с ведьмой, а теперь её чары развеются.
— Если это её чары. — Бор покачивался на табуретке, ухмыляясь каким-то своим мыслям. — Как эта ведьма выглядела?
— Как ведьма, — буркнула Дилла.
Лейн положил на стол перстень-печатку. Подтолкнул к Бору.
— Это её. Что посоветуешь?
Бор повертел перстень, не выказав ни малейшего удивления, и кинул обратно Лейну.
— Отдайте Кедару. То есть, продайте. И подороже. А главное, не затягивайте с этим.
— Прямо сейчас и сходим! — Лейн выскочил из-за стола. — Дилла, доедай, что ты копаешься?
Когда до них донеслась бравурная мелодия лестницы, Дилла придвинула свою тарелку Бору.
— Будешь? А то вылью.
— Ещё чего! — Он ухватился за тарелку двумя руками. — Грешно еду впустую переводить. Сразу видно, что ты ни разу в жизни не голодала.
— И не собираюсь! — откликнулась Дилла из коридора.
— Не зарекайся, — пробормотал гоблин, торопливо хлебая остывшее варево. — Ох, не зарекайся…
***
К Кедару они попали не сразу. У самых ворот дворца Лейна остановил Эрлин и отвел в сторону. Дилла ревниво следила, как они шепчутся. Лейн слушал внимательно и сочувственно. А потом… Диллу обдало жаром. Он положил ладонь на грудь Эрлину — у самого горла. Было в этом жесте что-то невыносимо интимное. Бор похабно оскалился. Дилла отвернулась. С наслаждением представила, как сжимает пальцы на горле Эрлина. Медленно. Очень медленно. Нет, сначала сдирает кожу со слишком смазливого личика!
— Не лучшее время для демонстрации демонских способностей, — вполголоса сказал Бор.
— Что?
— У тебя когти растут.
Дилла сцепила руки за спиной. Лейн уже возвращался, а с другой стороны двора к ним спешил секретарь Кедара.
— Добрый день, господа! Чем могу помочь?
— Мы хотим видеть Кедара эр Роада, — высокомерно сказал Лейн. — По очень важному делу.
— Прошу за мной.
Королевский маг прогуливался в небольшом саду. Лейн поморщился при виде аккуратно подстриженных кустов и деревьев. Цветов в саду не было, только ярко-зеленая трава в дюйм высотой и прямые дорожки, усыпанные белой галькой.
В ответ на поклоны, Кедар сдержанно кивнул и взмахом руки отпустил секретаря. Только сейчас Дилла заметила, что Бора с ними нет. Когда он успел исчезнуть?!
— Какие новости, господа? — Кедар перебирал кольца на пальцах на манер чёток.
— Я бы сказал, любопытные. — Лейн скрестил руки на груди. — Вы не предупредили нас, господин маг, что возле леса обитает ведьма.
Кедар устало вздохнул.
— Я подозревал, что кто-то из чернокнижников выжил. До недавнего времени в городе и окрестностях пропадали дети, но разыскать виновника никак не удавалось. Эта ведьма погибла?
— Окончательно и бесповоротно. — Лейн достал печатку. — Но вот что уцелело.
Кедар подобрался, как хищная птица перед тем, как спикировать на жертву.
— Сколько?
— Приятно иметь дело с деловым человеком. — Лейн подкинул перстень. — Сто монет. Золотом.
— В эту цену входит ваше молчание?
— Разумеется.
— Я правильно понял, что от уже взятой работы вы не отказываетесь?
— Правильно, — сказала Дилла.
— Хорошо. Тогда пройдёмте в мой кабинет.
Дилла ожидала, что Кедар начнёт торговаться, но он даже не попытался сбить запрошенную цену. Зато потребовал от них клятву молчания — на крови. Вполне разумная предосторожность, на взгляд Диллы. Клятва не столько ограничивала свободу действий, сколько защищала их самих от искушения ввязаться в местные интриги. По крайней мере, Дилла надеялась, что Лейна это остановит. Сама она совершенно не желала увязнуть в чужих политических дрязгах. Что-то очень неладное творится в этом мире. Бежать бы отсюда, пока не поздно…
— О чём задумалась? — Лейн ткнул её в бок пальцем.
Они оставили за спиной ворота дворца и остановились на перекрестке.
— Обо всём сразу. — Дилла посмотрела на небо. — Вечереет уже.
— Ага. Пора снаряжаться.
По дороге к дому Лейн то и дело оглядывался.
— Ждешь кого-то? — не выдержала Дилла.
— Не понимаю, почему Бор исчез, — недовольно сказал Лейн. — Я хотел ему дерево показать.
— Может, он не хочет его видеть, чтобы не пришлось потом Кедару докладывать? Ты лучше подумай вот о чём: вдруг единорог сбежит из леса, пока мы воюем с нежитью?
— Каким образом? Мы ведь не откроем границу навсегда. Как только выманим стаю, я отзову плющ. А искать единорога мы сегодня не будем. Сначала нужно как следует подготовиться.
— Насколько я знаю, единороги практически не подвержены магии. Изловить их может только девственница. А ни одна местная девица не сможет перейти через охранную гарь. Тебя не настораживает это противоречие?
Лейн покосился на нее.
— Дилла, ты только не обижайся… А ты не девственница?
— Нет, конечно.
Он задумчиво надул губы.
— Придется мне прогуляться по Дороге.
— А если тебя поймают?
— На Землю я не пойду. Спрошу у Бора, он должен знать, где поблизости есть подходящий мир. Главное, чтобы там были боги, требующие от своих жриц целебат.
— Вот только со жрицами не надо связываться! Лучше найди сиротку лет десяти, которая никому не нужна.
— Девочку единорог порвет. На детей они охотятся.
Дилла не нашлась, что ответить. Одно ясно — за девицей Лейна одного отпускать нельзя. Знает она этих жриц! Ежу понятно, как они с голодухи на фэйри среагируют. Впрочем, об этом еще будет время подумать, а пока надо сосредоточиться на первостепенной задаче.
К двум своим кинжалам Дилла добавила засапожный нож из холодного железа и привязала к поясу мешочек с солью. Для битвы с нежитью хорош меч, но мечом она владела настолько плохо, что покупать его нет смысла. Ничего, длинные кинжалы — не менее грозное оружие, особенно в умелых руках.
Дилла прислонилась к стене в коридоре, наблюдая, как Лейн мечется по дому, собирая разбросанные повсюду вещи.
— Ты куда мой лук положила?! — донесся вопль из кухни.
— Он здесь, в прихожей! — крикнула в ответ Дилла. Последним из лука стрелял Лейн, но Дилла воздержалась от комментариев. Лейн и так с каждой минутой становился всё более нервным. — Только зачем он тебе? Нежить железом не проймешь.
— У меня две дюжины стрел с серебряными наконечниками. — Лейн попытался приладить за спину колчан и налуч, но мешала набитая доверху сумка. — Ты готова? Тогда пошли.
— Сначала посмотри на себя в зеркало.
— Примета такая? — Он покрутился по прихожей. — А где зеркало?
— Великий Хаос, ты ещё и суеверный?! — Дилла всплеснула руками. — Я имею в виду, что ты выглядишь, как барахольщик. Зачем тебе всё сразу?
— Мало ли, как дело обернётся. — Лейн справился с ремнями, подпрыгнул, проверяя, прочно ли закреплено снаряжение. — Всё, выходим.
Золотой плющ прощально зашелестел им вслед.
***
Бор неподвижно сидел на кровати в своей комнатушке, обнимая сонно мурлыкающего Живоглота. Глаза старого гоблина неотрывно смотрели в угол, где паук пеленал попавшую в сеть муху. Время от времени Бор конвульсивно вздрагивал. Злость булькала в нём, перекипала, не находя выхода. Какого растреклятого дьявола Кедар не следит за своим ублюдком?! Вот сучёныш! И ведь ни намеком не выдал себя за три года! А теперь нате вам — раскомандовался. Лейн ему потребовался! И Диллу убрать, чтобы не мешала.
Ради интереса Бор прикинул, как именно можно убить банши-полукровку. Получалось, что пятью гарантированными способами и еще тремя — с непредсказуемым исходом. Другое дело, что убивать ее нельзя. И предавать Лейна тоже нельзя. Он свой, а гоблины не предают своих. Есть предел, за которым никакие оправдания не помогут. И так уже от себя с души воротит.
— Тиви, Диви, Лиик… — пробормотал Бор. — Раз, два, три, четыре, пять, вышел никкен погулять.
Кто из троих выжил? Разум подсказывал — Тиви. Он самый приспособленный к лесу. А вдруг все уцелели? Или тот, о ком болит сердце? Надейся, глупый старый гоблин, надейся. Что тебе ещё остаётся? Скоро узнаешь правду.
Бор мягко оттянул крыло Живоглота. Зашитая мелкими стежками перепонка почти зажила.
— Прости меня, малыш. — Бор чмокнул любимца между ушей. — Тебе больно летать, я знаю. Но придется потерпеть. Давай-ка еще раз намажем эликсиром.
Живоглот вывернул шею, удивленно уставившись на хозяина мерцающими в темноте глазами. Недовольно заурчал и дёрнул крылом. Эликсир щипался, вонял и от него тошнило, если налижешься. И вообще, никуда он сегодня не полетит!
— Крысака куплю, — заискивающе пообещал Бор.
— Живу-ова? — заинтересовался котоящер. Он не любил выговаривать слова, но промолчать во время торга с хозяином — значит остаться в голодных дураках.
— Живого.
— Мало-оу…
— Трех крысаков!
— Лау-одна…
***
Золотой плющ свернулся в клубок за муравейником и никак не желал разворачиваться. Лейн сидел над ним уже полчаса — гладил, уговаривал, напевал что-то успокаивающее.
Дилле надоело ждать и она присела рядом с Лейном. Ткнула пальцем в подрагивающую плеть плюща.
— Слушай, ты, трус несчастный, или делаешь, что тебе говорят, или я тебя в лапшу нашинкую!
— Не пугай его, он и так запуганный! — возмутился Лейн. — Должно быть, с лианами сцепился.
— Но ведь дерево далеко?
— Так и он длиннющий вырос.
— А почему он боится? Его же как охранника выращивают!
— Охранник и хищник — не одно и то же. А здесь вдобавок земля плохая.