— Полегчало. — Она запрокинула голову, подставляя под поцелуй губы. — М-м-м… Лейни, ты уверен, что здесь не опасно?
Лейн понаблюдал за шныряющим между корней Диви.
— Почти уверен. Это Древо… Оно похоже на то, с лианами. И в то же время другое. Оно не говорило с тобой?
— Нет.
— И со мной тоже. Мне кажется, оно вообще не умеет говорить… Ну, словами. Тебе что-нибудь снилось?
Дилла задумалась.
— Не помню.
— И я. Диви, иди сюда.
Рыжик с готовностью подбежал и протянул Дилле сжатый кулачок.
— Это тебе! Я нашел. Нравится?
Он разжал пальцы. На испачканной зеленью ладошке лежал плетеный браслет дивной работы. Тот самый, что носил Живоглот. Застежка была сломана.
— Диви, послушай меня, это очень важно. — Лейн забрал у него браслет. — Дилле нельзя носить вещи из серебра. Нельзя даже дотрагиваться. Понимаешь?
— У… — Он виновато шмыгнул носом. — А почему так, Дилла? Разве ты дохлая?
Она закашлялась.
— Типун тебе на язык! Не только нежить не любит серебро, знаешь ли.
— А-а! — Диви округлил глаза в восторженном ужасе. — Ты демон? Демон, да?!
— Наполовину. — Дилла заинтересованно приподняла бровь. — И откуда ты знаешь про демонов?
— Она хотела их вызвать. А он не разрешал и сердился. Они кричали…
— Что кричали?
Диви сморщился.
— Не помню. Я хочу вспомнить, но сразу больно становится!
— Ладно, не напрягайся пока. — Лейн повертел в пальцах браслет. Внимательно оглядел верхушки деревьев. Негромко позвал: — Живоглот… Живоглот, лети к нам!
Дилла тоже огляделась.
— Едва ли он поблизости, иначе птицы не сидели бы так спокойно. Думаешь, он жив? Ты ведь запретил снимать браслет.
Лейн потрогал сломанный замок.
— Думаю, жив. И прекрасно себя чувствует.
— Тогда почему прячется?
— Мы ему не хозяева. — Лейн сел на выгнутый мощный корень. — Диви, скажи, костлявые на эту поляну забегали?
— Нет, сюда только Дика приходит.
— Ты и Дику знаешь?! — Дилла хлопнула себя по колену. — Что же ты раньше не сказал… Ах да, прости, я забыла.
— Дика хорошая… — Диви вздохнул. — Она меня молоком поила. У нее детка была. Маленькая, без рожка ещё. Вся в пятнышках. А потом не стало. Это она виновата! Она всех забирала.
— Кто она? — спросил Лейн.
Диви жалобно посмотрел на него.
— Она хотела кровь взять. А Дика не далась и убежала.
— Кровь единорога? — Дилла нахмурилась. Что-то она слышала про такое.
Лейн опустил глаза. Сжал и разжал пальцы.
— Нам нужно срочно узнать всё, что случилось с Диви, пока Кедар не сделал следующий ход. Нельзя было отдавать ему седло и сумки, но кто же знал?
— Лейн, — Дилла поймала его взгляд, — давай начистоту. Хватит уже увиливать. Почему мы всё ещё в этом мире? Что ты хочешь сделать?
— Больше всего я хочу отомстить Кедару и освободить Бора. А кроме этого… — Лейн дотянулся до родника, поболтал браслетом в воде. — Я хочу разобраться, что здесь происходит.
Он продемонстрировал Дилле потускневший браслет.
— Плохая вода? — спросила она.
— Мёртвая. Это дело может оказаться опаснее, чем воевать с нежитью. Ты по-прежнему со мной?
— Ещё раз задашь такой вопрос — стукну! Головой об Дерево. Может, добавит тебе мудрости.
Он даже не улыбнулся.
— Согласен.
— С чего начнём?
— Для начала надо как-то расшевелить память Диви.
— Кажется, я знаю способ. — Дилла развязала свою котомку. — В твоём кристалле можно увидеть только приятные воспоминания?
— Не только. — Лейн взял у неё прозрачную сферу, покатал в ладонях. — Диви, иди сюда. Смотри, что у меня есть.
Глава 21
Дерево спит. Впервые за много-много дней сон его пахнет мёдом и ветром. Гудит запоздавший рой, возвращаясь в дупло. Пчёлы слетаются с четырёх сторон, отяжелевшие от собранных новостей.
Корни Дерева конвульсивно дёргаются. Там, во сне, они еще целые, не обожженные сводящей с ума болью. По ним тоже приходят вести, но медленно. Пчёлы летают быстрее. И они уже близко.
Сон ломается, из трещин выползает дым… Рой сбивается с пути, пчёлы падают, хрустят под ногами человека в серой мантии… «Это последнее средство! Я всё исправлю! Только позволь мне…» Что он просил? Не вспомнить… Только трещины и дым. И мёртвые пчёлы…
Дерево просыпается. Пахнет кровью и гнилью. Ловчая лиана поймала птицу, заталкивает помятый трупик в дупло. Дерево заставляет лиану вытащить из дупла скопившиеся кости. Под ними дурно пахнущие искрошившиеся соты. Пчёлы умерли — все до единой — и уже ничего не расскажут.
Дерево вздыхает. Кровь… Её нельзя смешивать с древесным соком. Созидающий богов получает чудовищ. Но чудовища тоже хотят жить…
Глава 21. Гоблинская честь
"Сделка есть сделка".
Английская пословица
Хватая ртом воздух, Бор вцепился в колючую еловую лапу, подтянулся, вытаскивая онемевшие ноги с заклятой гари. Сердце колотилось в рёбра, грозилось лопнуть. Стар он уже для таких забегов!
Бор сдвинул набитый до отказа поясной кошелек на бок, чтобы не мешал, и отполз подальше от границы. Сухая хвоя набивалась в рукава, щекотала живот. Пуговицы на куртке оторвались. Эх, зря он не надел новую… Бор сунулся в прогал между деревьями и ткнулся головой в липкий от смолы ствол. Какого демона?! Деревья научились ходить, или это у него в глазах двоиться? Скверно, ох как скверно!
Бор толчком перевернул себя на спину. Привязанный за плечами узел — старая, заслуженная палатка, со спрятанными внутри кое-какими полезными вещами, — помогла удержаться в полусидячем положении. Со второй попытки он развязал шнурки кошелька, вытащил пузырек. Хвала Лейну, зачарованная пробка не выскочила! Бор одним глотком втянул в себя зеленую жидкость. Скривился, занюхал рукавом.
Счастье, что Кедар не погнал его в Проклятый лес сразу, позволил забежать домой, хоть что-то прихватить. Бор истово надеялся, что возвращаться в Дробул ему уже не придётся.
Позвать бы Живоглота, но кот — не собака, по первому зову не прибежит. Зато крики может услышать нежить, а он даже на дерево сейчас не заберётся.
Бор закрыл глаза, расслабился, всем своим существом растворяясь в лесной подстилке. Чтобы сродниться с лесом, требуется время. Сиды слушают деревья и птиц, а гоблины — траву и шуршащую в подлеске мелочь. В этом лесу он бывал раньше, но не заходил дальше опушки. А сейчас придется пробираться к самому сердцу.
Постепенно темнело, а Бор всё лежал, запоминая потаенные тропы, впитывая запахи и шорохи леса. Наконец встал, кряхтя, потёр спину. Теперь он знал, куда идти.
***
Сплошная темнота. Эрлин без особой надежды подёргал дверь. По-прежнему заперто. "Подумай", — вот и всё, что сказал отец, закрывая его в этой пустой комнате с низким потолком, голыми стенами и таким холодным полом, словно под ним ледник. Чтобы не замерзнуть, Эрлин расхаживал из угла в угол. В животе бурчало от голода. Время обеда давно миновало, а ему даже куска хлеба не дали! Когда он заполучит Лейна, живого места на нём не оставит! Эта рыжая паскуда будет скулить и вылизывать ему ноги! Знать бы, где сейчас Бор, убил он уже Диллу или нет?
Эрлин закатал рукав и нащупал под кожей предплечья змейку. Она слегка шевельнулась под пальцами. Не надо было столько ждать! Подчини он Лейна сразу, как только отец получил сбрую единорога, не оказался бы в дураках.
А если рискнуть? Если произнести заклинание прямо сейчас? И плевать, жива Дилла или нет. Лейн её сам зарежет, если приказать. Так будет даже лучше.
Эрлин прижался горячим лбом к осклизлой стене. Отец разозлится. Но в конце-то концов, сколько можно позволять помыкать собой?!
Во рту пересохло от предвкушения. "Подожду еще немного, — решил Эрлин. — Буду считать шаги. Как только досчитаю до тысячи, скажу заклинание. И если это нарушит какие-то планы отца, пусть пеняет на себя!"
***
Диви не плакал, только мелко дрожал, то и дело трогая пальцем язык, словно хотел убедиться, что он на месте. Дилла гладила его по спине, пытаясь осмыслить обрывочные картины, которые они увидели в кристалле.
Нож и чаша в изящных руках… Два рыжих существа, прижавшихся друг к другу. Похожи на Диви, но крупнее. У одного из них не рожки, а веточки с ярко-клейкой листвой… Пляшущий единорог, рвущий узду из рук мужчины в серой, как дым, мантии.
"Быстрее, Дариана!"
Меткий удар копытом по руке с ножом. Темнота и яростное ржание Дики… Всё кружится, не рассмотреть деталей…
Клещи, сияющие на концах мёртвым огнём. Приближаются, заполняя собой весь кристалл.
"Скорми языки Дереву. И выпусти стаю, пусть загонит никкенов в лес".
"Учитель, а если они погибнут? Всё пропадет даром!"
"Я не могу позволить им петь. Когда всё закончится, продолжим работу с теми, кто уцелеет".
Другой голос — высокий, по-птичьи пронзительный.
"Не надо! Ему больно! Зачем?!"
Крик Диви, от которого закладывает уши и трескается кристалл…
— Это самые сильные воспоминания, они подавили всё остальное. — Лейн стряхнул осколки кристалла в траву прозрачными каплями. — Жаль, что мы узнали слишком мало. Диви, а как погибли твои братья, помнишь?
— Они дрались. — Диви отстранился от Диллы, — Тиви и Лиик. Они поэтому в крови были. И костлявые их догнали — в лесу уже. Я слышал… Но я… я не оглядывался.
— Ты не виноват, что выжил. — Лейн снял с себя плащ и накинул его на Диви. Закутал его, хотя в лесу было тепло. — Слышишь? Ты ни в чём не виноват.
— Кровь единорога! — Дилла хлопнула себя по лбу. — Её пьют, чтобы исцелиться!
— Так поступают только глупцы, — строго сказал Лейн. — Выпивший кровь единорога навлекает на себя проклятье. Ручаюсь, что этот маг и принцесса пили кровь детеныша Дики. И ты сама знаешь, что в результате с ними стало. Интересно, кого они ещё хотели напоить… Диви, не помнишь?
— Сделать неживое живым… — Он начал раскачиваться, как в трансе. — А живое — еще более живым. Он так говорил…