Живоглот закрыл глаз и перевернулся на другой бок. Дилла почесала ему брюхо.
— Лежи, лежи, отдыхай. Наработался.
Котоящер благодарно заурчал. Бор беззлобно ругнулся и сам сходил за пергаментным свитком. Задумчиво пожевал кончик пера и принялся вдохновенно строчить.
— Готово! — Диви облизал испачканные соком пальцы. — Кого ещё лечить?
— Живоглота, — подсказала Дилла.
Диви с радостным чириканьем побежал к Лейну. Тут же вернулся с серебряной ложкой, полной сока. Живоглот мигом перестал изображать умирающего, захлопал крыльями и взлетел на Древо, вспугнув стайку разноцветных птиц и загнав чёрную белку обратно в дупло.
— Живи! — обиженно завопил Рыжик.
— Мне дай, — Дилла открыла рот. Диви аккуратно, не касаясь её губ ложкой, влил лекарство.
Лейн посмотрел на них с беспокойством. Дилла была непривычно тихой и молчаливой. Обижается, что он за ней не ухаживает? Со всей этой суетой они ни на миг не оставались наедине. Конечно, момент найти можно, но что сказать сверх уже сказанного? Подвиг опять не получился. Он не спас мир, только помог, а это не считается. Либо ты герой, либо на подхвате.
И что он может дать, кроме своей любви? Какое право имеет звать её с собой на Дороги? В качестве кого? Не то подруга, не то телохранитель. Сколько продлится её любовь, сколько раз она будет его спасать, прежде чем ей надоест? А остаться здесь означает ввязаться в политические интриги. Именно от этого Дилла один раз уже убежала.
Лейн горестно покачал головой и вдруг обнаружил, что Дилла, Бор и Диви молча смотрят на него.
— Что случилось?
— Это у тебя надо спросить, — с тревожной усмешкой сказал Бор. — Я тебя уже третий раз окликаю. Совсем шаманом заделался, как я погляжу. Только с богами и общаешься.
— С какими богами? Дерево сгорело, — Лейн раздраженно смахнул с лица выбившуюся прядь волос. — Я просто задумался, что делать дальше?
— Хороший вопрос. — Бор перевернул пергамент и продолжил писать на обороте. — Предлагаю ничего не решать, пока не узнаем результаты переговоров. Но если что…
— Сбежим на Дороги, да? — подхватил Диви. — А давайте сейчас сбежим!
— Вот неугомонный, — проворчал Бор. — Разве тебе здесь плохо?
— А мы сразу назад, посмотрим только. Ну, пожалуйста, Бор, мне интересно, что это за Дороги!
— Погоди, пусть сначала Лераки вернутся.
— Кто? — переспросила Дилла.
— Облачники, — пояснил гоблин. — Лерак — самый знатный их род. Айлен с сестрой у них вроде короля с королевой.
— А ты в чей род записался, Лек-о-Бор?
— Нет больше этого рода, — ответил он, не переставая писать. — Не знаю даже, выжил кто из подземников или нет.
— Ясно. — Лейн принюхался. — Облаками пахнет.
— Явились! — Дилла неохотно поднялась и завернулась в плащ Лейна.
На этот раз они удостоили её мимолётных взглядов, но прочесть что-либо в безмятежности озёрных глаз Дилла не смогла.
— У нас хорошие новости, — прожурчал Лерак-эн-Айлен. Его сестра взяла у Бора свиток и погрузилась в изучение. — Кедар эр Раон отозван в столицу. И есть все основания считать, что он лишился покровительства короля. Коллин прислал для переговоров нового наместника, с более гибким мышлением. Он не отверг наши притязания на Истинный лес, хотя и выдвинул список условий, длиннее вот этого свитка в три раза.
— Само собой, король будет торговаться, — фыркнул Бор, которому не понравился прозрачный намёк. — У людей так принято. Но едва ли он захочет новой войны.
— Никто её не хочет. Слишком мало нас осталось. Но это создаёт и трудности на переговорах…
— Вы все воевали, — понимающе кивнул Лейн. — Вам трудно смотреть на людей, а людям — на вас?
— Ты мудр, — облачники переглянулись. — Мы радуемся, что не ошиблись в выборе.
— О каком выборе идёт речь? — вмешалась Дилла. Изображать и дальше дерево она не собиралась.
— О выборе регента, — Айлен повёл тонкой рукой в сторону Диви. — Принц слишком юн, чтобы править самостоятельно. Ему требуется наставник.
Бор хлопнул в ладоши.
— Регент Истинного леса! Вот это я понимаю, титул!
— Вы предлагаете его мне?! — Лейн смущённо пригладил волосы. — Но ведь я тоже воевал. В Дробуле меня знают.
— О, нас заверили, что стража в городе полностью сменится в ближайшие дни. Тебя представят наместнику, как избавителя от нежити, что полностью соответствует истине.
— А Эрлин? — спросил Лейн.
— Он покинул Дробул вместе с отцом. Мы залечили ему руку, но травма отразилась на его сознании. Едва ли он узнает тебя, даже если когда-нибудь встретит. Так что со стороны людей затруднений не возникнет. С нашей стороны — тоже. Приглашать владыку из другого мира во время великих потрясений — давняя и уважаемая традиция. Решай, Лейн эр Финварра, принимаешь ли ты наше предложение?
Птицы на Древе жизни умолкли. На весь лес опустилась тишина. Диви замер, прикусив палец. Бор усмехался, глядя себе под ноги.
Лейн посмотрел на Диллу.
— Что скажешь?
— Соглашайся, — она проглотила колючий комок в горле. "Я его теряю. Регент — это почти король. Моргнуть не успеешь, как ему пару подыщут. Хотя бы эту Айленну". — Конечно, соглашайся. Ты ведь любишь лес.
— Пожалуй, я склонен принять твой совет, — Лейн лукаво улыбнулся. — Но только при одном условии. — Он протянул ей руки ладонями вверх. — Если ты согласишься разделить со мной власть. Ты станешь моей женой, Дилла?
Она безуспешно попыталась удержать неподобающую для почти королевы широкую улыбку.
— Да, я…
— Нет!
Воздух между ними сгустился в облако.
— Что значит, нет?! — Лейн властно вскинул бровь.
Лерак-эн-Айлен светло улыбнулся.
— Весьма сожалею об этом досадном недоразумении. Нам следовало обговорить все условия заранее. Но мы не предполагали, что это существо — нечто большее, чем твой телохранитель.
— Я люблю её! — запальчиво воскликнул Лейн.
— Это весьма прискорбно, поскольку демону нет места в Истинном лесу. И в этом мире.
— Она не демон!.. — Лейн запнулся. — Не чистокровный демон. И она сражалась за ваш лес, как и я!
— Мы благодарны, — величаво кивнул Айлен. — Вознаграждение будет щедрым — троекратное возмещение всех убытков и сверх того столько золота, сколько она сможет унести. Но мы не позволим демону править в Истинном лесу.
Дилла осознала, что слишком пристально смотрит на тонкую шею Облачного всадника и отвела глаза. Это их мир. Их законы. Но Лейн ждёт её решения. Они оба сейчас на распутье. Позови она, и он откажется от лесного трона, уйдёт с ней. А потом пожалеет об этом, и кто окажется виноват? Не нужно ей такого счастья.
— Не бери в голову, Лейн, — бодро сказала она. — Мне ведь действительно нечего здесь делать. Да я бы от скуки подохла через месяц.
Он пожевал щеку.
— Ладно. Готовьте ваше вознаграждение. Список Бор составил. Но предупреждаю, я потерял в пожаре артефакты исключительной ценности. Так что ожидаю соответствующее возмещение. В тройном размере.
— Ты хочешь сказать… — Дилла заморгала. Не хватало только расплакаться перед этими заносчивыми сволочами!
— Я хочу сказать, что завтра мы с тобой уходим на Дороги.
***
Диви не спорил, не плакал, не просил взять его с собой. Он просто ходил хвостиком за Диллой и норовил прижаться к ней или подсунуться под руку.
— Тебе будет лучше здесь, малыш, — в который раз повторила она, уговаривая не только Диви, но и себя. — С тобой Бор остаётся и Живоглот. Ты ведь их любишь?
— Люблю, — тихо сказал он. — И тебя люблю. И Лейни. Он сказал, что вы никому меня не отдадите.
Лейн, в третий раз перекладывающий содержимое огромной дорожной сумки, вздохнул.
— Диви, я слишком мало знал о тебе, когда это сказал. Ты часть Истинного леса, понимаешь? Это не означает, что тебе нельзя на Дороги, но твоё место здесь. Ты нужен этому миру. Помнишь, что рассказывал Бор? У этого мира было три бога-хранителя, три дерева. Два сгорело, а третье, вот это, — он показал на Древо жизни, — потеряло душу. Но его частичка сохранилась в тебе. Ты нужен этому миру, Рыжик. А мы будем тебя навещать, клянусь.
Бор выглянул из новенькой шёлковой палатки, натянутой между двумя соснами на краю поляны, и подмигнул Диви.
— Выше нос! Уж мы с тобой повеселимся, не сомневайся. Тебе ведь нравится в палатке жить? А потом хижину построим. Хочешь на Живоглоте полетать?
Диви мотнул головой.
— Не хочу.
— Живоглот! — Лейн хлопнул себя по лбу. — Я ведь нашёл его ошейник. Возьми, вдруг пригодится.
— Славно! — обрадовался Бор, забирая цепочку. — Теперь не придется его силком листьями кормить.
Он склонил голову набок и критически осмотрел Диллу.
— Красивый наряд, кстати. Прости, сразу не заметил.
Она передёрнула плечами. Черно-красную куртку из тонкой, но прочной кожи, такие же брюки, плащ и высокие сапоги из чешуйчатой кожи ей доставили в комплекте с дюжиной сорочек из белого и чёрного шёлка. Всё — с разрезами под крылья. Допытываться, откуда у Облачных всадников взялась одежда, сшитая по моде Преисподней, Дилла не стала. И так ясно, что они когда-то тесно общались с демонами и больше не желают иметь с ними никаких дел.
Одежда была удобная. Мягкий плащ не стеснял залеченные и отросшие за ночь крылья. Оружие Дилле тоже понравилось, не хуже ее потерянных кинжалов. И лук сильный, как раз под её руку. Если бы не разлука с Диви, она бы уже торопила Лейна со сборами. Свою котомку Дилла уже набила под завязку: запасная одежда, еда, разные полезные в дороге мелочи…Золото она брать не стала. Вопрос оплаты услуг и возмещения убытков решал Лейн. Вот пусть сам и тащит.
— Сейчас переоденусь и двинемся, — Лейн нырнул в палатку. Диви залез следом за ним.
— Береги его, — сказала Дилла призадумавшемуся о чём-то гоблину. — Если с Диви что-нибудь случится, я тебя найду и сердце вырву.
Бор вздрогнул.
— Нет уж. Если что, сразу шею сворачивай. А с сердцами играть не надо.
Дилла кивнула. По молчаливому согласию они с Лейном не стали выспрашивать, что связывало Бора и подземника, чьё сердце Хофган пересадил одному из никкенов. И всё же Дилла не удержалась от вопроса: