— Слушай, Снайпер, — сказал Ларри, удобно устроившийся на диване. — Не подумай, что я сомневаюсь в твоей компетенции, но, может, просто какой-то бездомный нашел себе там уютную временную ночлежку?
— С биноклем, дорогим спальником и прочей хренью? Исключено, Ларри. Гнездышко обустроили по единственной причине: чтобы шпионить за Спейнами.
— И это не бездомный, — сказал Ричи, — или же ему есть где помыться и постирать спальный мешок. Там не воняет.
— Свяжись с кинологами и попроси как можно скорее прислать розыскную собаку, — велел я ближайшему летуну. — Скажи, что мы выслеживаем подозреваемого в убийстве и нам нужна лучшая ищейка. (Он кивнул и вышел в прихожую, на ходу доставая телефон.) Пока собака не возьмет след, в дом никому не входить. Вы все, — я кивнул летунам, — можете продолжить поиски оружия, но на этот раз держитесь подальше от убежища — обойдите дом и двигайтесь прямо к пляжу. Когда приедет кинолог с собакой, я скину вам сообщение, и все бегом сюда. Мне понадобится хаос перед домом: люди должны носиться, кричать, подъезжать на машинах с включенными фарами и сиренами, собираться в кружок, якобы разглядывая что-то. Побольше драматизма. И молитесь своему святому — или кто там у вас, — чтобы, если наш парень наблюдает из укрытия, хаос возбудил его любопытство и он вышел посмотреть, что происходит.
Ричи подпирал стену, засунув руки в карманы.
— Он оставил в логове бинокль. Если он захочет глянуть, в чем дело, то не сможет отсидеться в сторонке и понаблюдать издалека — ему придется подойти поближе.
— Никаких гарантий, что у него нет второго бинокля, но будем надеяться. Если он подойдет близко, его, возможно, даже удастся схватить, однако рассчитывать на это не стоит; весь поселок — сплошной лабиринт, прятаться здесь можно хоть несколько месяцев. Тем временем собака идет в логово, нюхает спальник — если пес не заберется на второй этаж, кинолог может его спустить — и приступает к работе. Один криминалист идет с ними — не привлекая внимания, — снимает все на видео, берет отпечатки пальцев и уходит. Остальное может подождать.
— Джерри, — Ларри указал на долговязого юношу, и тот кивнул. — Во всем Дублине никто не снимает отпечатки быстрее него.
— Джерри, здорово. Если найдешь отпечатки, сразу возвращайся в лабораторию и делай свое дело. Остальные будут изображать бурную деятельность столько, сколько тебе нужно, а потом вернемся к своим задачам. Времени у нас ровно до шести часов. Потом мы очистим территорию. Те, кто еще работает в доме, пусть продолжают, но снаружи все должно выглядеть так, словно мы разъехались. Я хочу, чтобы наш парень увидел, что берег чист — в буквальном смысле.
Брови Ларри вылезли практически на плешь. Ставить на карту всю работу — большой риск: воспоминания свидетелей могут измениться даже за ночь, дождь может смыть кровь и запахи, прилив — унести в море выброшенное оружие и окровавленную одежду. Обычно я не рискую, но это дело не похоже на другие.
— Как только стемнеет, — сказал я, — мы вернемся на позиции.
— Похоже, ты считаешь, что собака его не найдет, — заметил Ларри. — По-твоему, этот парень знает, что делает?
Летуны дружно встряхнулись: эта мысль заставила их насторожиться.
— Именно это мы и стремимся выяснить, — сказал я. — Вероятно, нет, иначе он бы за собой убрал, но рисковать я не собираюсь. Закат примерно в полвосьмого, может, чуть позже. Часов в восемь-полдевятого, как только стемнеет, мы с детективом Курраном отправимся в логово и проведем там ночь. — Я поймал взгляд Ричи, и тот кивнул. — Тем временем два детектива будут патрулировать поселок — опять же, не привлекая внимания — и наблюдать за любым движением в поселке, особенно если это движение направлено в сторону дома Спейнов. Желающие есть?
Все летуны разом вскинули руки. Я выбрал Ковбоя — он это заслужил — и паренька, достаточно молодого, чтобы одна бессонная ночь не подкосила его на всю неделю.
— Учтите, что он может скрываться как за пределами поселка, так и внутри. Может, он прячется в одном из пустующих домов, а может, здесь живет. Если заметите что-то интересное, сразу звоните мне. Рациями по-прежнему не пользуемся: надо исходить из предпосылки, что парень увлекается приборами для слежки настолько, что мог обзавестись сканером. Если кто-то выглядит подозрительно, постарайтесь сесть ему на хвост, но ваша главная задача — чтобы он вас не засек. Если вам хоть мельком покажется, что вы засветились, снимайте наблюдение и доложите мне. Ясно?
Они кивнули.
— Кроме того, мне нужно, чтобы пара криминалистов осталась на ночь.
— Только не я, — сказал Ларри. — Снайпер, я люблю тебя, но у меня планы, и вдобавок, не пойми меня неправильно, я слишком стар для ночных приключений.
— Не страшно. Уверен, что кому-нибудь из присутствующих не помешают сверхурочные. Я прав?
Ларри изобразил, что подбирает отвалившуюся челюсть, — у меня репутация человека, который не щедр на сверхурочные. Несколько криминалистов кивнули.
— Если хотите, можете взять спальники и по очереди дремать в гостиной, мне просто нужно, чтобы кто-то имитировал активную деятельность. Носите вещи из машин в дом и обратно, берите пробы с предметов в кухне, включите там ноутбук и откройте таблицу, которая выглядит профессионально… Ваша задача — заинтересовать нашего парня настолько, чтобы он поддался искушению подняться в гнездышко за биноклем.
— Приманка, — сказал Джерри, эксперт по отпечаткам.
— Именно. У нас есть приманка, следопыты, охотники — будем надеяться, что наш парень угодит в ловушку. С шести до заката у нас будет пара часов; можете перекусить, заехать отметиться в контору, если надо, взять все необходимое для слежки. А пока возвращайтесь к работе. Спасибо, парни и прекрасные дамы.
Они разошлись; два криминалиста бросали монетку, разыгрывая сверхурочные, несколько летунов пытались произвести впечатление на меня или друг на друга, делая пометки в блокнотах. На рукаве моего пальто остались пятна ржавчины от строительных лесов. Я вышел в кухню, чтобы смочить найденную в кармане салфетку.
Ричи последовал за мной.
— Если проголодался, возьми машину и сгоняй на заправку, о которой говорила Гоган, — сказал я.
Он покачал головой.
— Все супер.
— Хорошо. Ночью поработать не против?
— Без проблем.
— В шесть прокатимся в отдел, отчитаемся перед главным инспектором, возьмем все, что нужно, потом снова встретимся и вернемся сюда. — Если быстро доберемся до города и доклад шефу не займет много времени, я, возможно, успею найти Дину и отправить ее на такси к Джерри. — Можешь записать себе сверхурочные. Я не собираюсь.
— Почему?
— Я не сторонник самой идеи сверхурочных.
Ребята Ларри перекрыли воду и забрали сифон на случай, если наш парень здесь отмывался, но из крана вытекла струйка оставшейся воды. Я намочил салфетку и принялся тереть рукав.
— Да, я слышал. А что так?
— Я не нянька и не официант и почасовую оплату не беру. И я не политик, который требует тройное вознаграждение за каждый чих. Мне платят за работу, что бы это ни значило.
Это Ричи оставил без комментариев.
— Вы на все сто уверены, что парень за нами наблюдает, так? — спросил он.
— Наоборот: скорее всего, он сейчас далеко, у себя на работе, — если у него есть работа и если ему хватило пороху сегодня туда прийти. Но, как я уже сказал, рисковать я не собираюсь.
На периферии зрения блеснуло что-то белое, и я, еще не успев осознать, что делаю, развернулся к окну и приготовился бежать к задней двери. Один из криминалистов на дорожке брал пробу с брусчатки.
Ричи красноречиво промолчал, а я выпрямился и засунул салфетку в портфель.
— Ну, может, насчет «на все сто» я загнул, но вы все-таки думаете, что он за нами наблюдает, — сказал Ричи.
Огромная клякса Роршаха на полу, где лежали Спейны, темнела, образуя корку по краям. Рикошетящие от окон лучи серого предвечернего солнца отбрасывали во все стороны беспорядочные искаженные отражения: кружащиеся листья, кусок стены, головокружительное птичье пике из-под облаков.
— Да, — сказал я. — Думаю, он наблюдает.
Теперь нам оставалось скоротать остаток дня и дождаться сумерек. Пресса уже начала собираться — позже, чем я ожидал; очевидно, их навигаторам это место понравилось не больше, чем моему. Репортеры занимались своим делом — напирали на оградительную ленту, пытаясь заснять криминалистов, серьезными голосами наговаривали текст в камеры. Для меня журналисты — необходимое зло: они паразитируют на зверях, сидящих в каждом из нас, приманивают гиен, заливая первые полосы кровью, но часто бывают полезны, поэтому лучше с ними не ссориться. Я проверил прическу в зеркале в ванной Спейнов и вышел, чтобы сделать заявление. На секунду я даже подумал отправить вместо себя Ричи: при мысли о том, что Дина услышит мой голос, говорящий о Брокен-Харборе, я почувствовал жжение в груди.
Перед домом толпились десятка два журналистов — представители ведущих газет и таблоидов, национальных телеканалов и местного радио. Я постарался говорить как можно короче и монотоннее в надежде, что вместо того, чтобы дать в эфир кадры с моим заявлением, на мои слова просто сошлются, и дал понять, что все четверо Спейнов погибли. Наш парень будет смотреть новости, и мне хотелось, чтобы он чувствовал себя уверенно и в безопасности: никаких свидетелей, идеальное преступление, поздравь себя с тем, что ты такой молодец, и приходи еще раз взглянуть на свою безупречную работу.
Вскоре прибыли поисковая группа и кинолог с собакой, пополнив множество действующих лиц в нашем садовом спектакле: та баба Гоган и ее сынок перестали притворяться, что не подглядывают, и высунулись из двери, а репортеры чуть не порвали оградительную ленту, пытаясь увидеть, что происходит, — и я посчитал это за хороший знак. Вместе с остальными ребятами я склонялся над чем-то воображаемым в прихожей, выкрикивал в открытую дверь бессмысленную тарабарщину, бегал к машине, чтобы что-нибудь из нее достать. Потребовалась вся