— Полегче, Кеннеди, нечего вымещать на мне свои комплексы. Я просто радуюсь за тебя, вот и все.
Раздуваясь от обиды и возмущения, он тыкал в мою сторону газетой — чувство, что с ним несправедливо обошлись, для Квигли все равно что топливо.
— Мило с твоей стороны. — Я отвернулся к своему столу, давая понять, что разговор окончен. — Когда-нибудь, если мне станет скучно, возьму тебя на большое дело и покажу, как надо работать.
— А, точно. Закрой это, и снова будешь загребать все большие крутые дела. Ах, это будет так здорово для тебя, о да. Кое-кто, — обратился он к Ричи, — кое-кто из нас просто хочет раскрывать убийства, внимание прессы нам не нужно, однако наш Кеннеди не таков — ему подавай свет софитов. — Квигли помахал газетой: «АНГЕЛЫ УДУШЕНЫ В СВОИХ КРОВАТКАХ» и смазанная фотография из отпуска — смеющиеся Спейны на каком-то пляже. — Что ж, в этом нет ничего дурного. Главное, чтобы работа не стояла.
— Ты хочешь раскрывать убийства? — озадаченно переспросил Ричи.
Квигли проигнорировал вопрос и повернулся ко мне:
— Было бы здорово, если бы на сей раз у тебя получилось. Тогда, возможно, все забудут про тот раз. — Он уже поднял было руку, чтобы похлопать меня по плечу, но, поймав мой взгляд, поостерегся. — Удачи! Будем надеяться, что ты взял того, кого нужно. — Квигли ухмыльнулся мне, взмахнув скрещенными пальцами, и по-утиному заковылял прочь — портить утро кому-то еще.
Ричи с фальшивой широченной улыбкой помахал ему на прощанье.
— Что за тот раз? — спросил он, проводив Квигли взглядом.
На моем столе уже нарисовалась пухлая стопочка отчетов и свидетельских показаний. Я полистал их.
— Пару лет назад одно из моих дел накрылось. Я заподозрил не того, в итоге упустил преступника. Но Квигли соврал: кроме него, про этот случай давно никто не помнит. А он изо всех сил цепляется за то дело, потому что оно осчастливило его на год вперед.
Ричи кивнул, похоже, ничуть не удивившись.
— Когда вы пообещали показать ему, как надо работать, у него было не лицо, а чистый яд. Старые счеты, да?
Один из летунов обладал отвратительной манерой печатать заглавными буквами, которую непременно следовало искоренить.
— Ничего подобного. Квигли нихрена не умеет работать и винит в этом всех, кроме себя. Мне доверяют дела, которых ему никогда не видать, — а значит, по моей вине ему достается отстой, — и я их закрываю, чем еще больше порчу ему имидж. Следовательно, это я виноват, что он не смог бы раскрыть убийство даже в игре «Клюдо».
— Ему бы еще пару мозговых клеток, и стал бы брюссельской капустой. — Ричи откинулся на стуле, грызя ноготь и продолжая поглядывать на дверь, за которой скрылся Квигли. — Хорошо, что он настолько тупорылый, а то у вас возникли бы проблемы. Он только и мечтает всадить вам нож в спину.
Я отложил бланки показаний:
— Что говорил обо мне Квигли?
Ричи тихонько зашаркал ботинками под стулом.
— Только это. То, что вы слышали.
— А до этого?
Ричи держался спокойно, вот только ноги его нервно двигались.
— Ричи, не нужно беречь мои чувства. Если он подрывает наши рабочие отношения, мне надо знать.
— Не подрывает. Я даже не помню, что он сказал. Ничего конкретного.
— С Квигли так всегда. Так что он сказал?
Ричи дернул плечами:
— Гнал какую-то муру про короля, на котором не так уж много одежды, про то, что гордыня до добра не доведет… Полный бред.
Жаль, что я не опустил этого говнюка пожестче, когда он дал мне повод.
— И?..
— И больше ничего. Я от него отделался. Он поучал меня, что «тише едешь, дальше будешь», а я спросил, почему «тише едешь» не помогло лично ему. Квигли это не понравилось.
Мне стало неожиданно тепло при мысли, что паренек меня защищал.
— И ты не поэтому беспокоился, не слишком ли я спешу с Конором Бреннаном?
— Нет! Квигли тут вообще ни при чем.
— Надеюсь. Если думаешь, что Квигли на твоей стороне, тебя ждет огромный сюрприз. Ты молодой, подающий надежды, а значит, виноват в том, что он неудачник средних лет. Я не уверен, кого из нас он пустил бы в расход первым, будь у него выбор.
— Понимаю. На днях этот жирный мудак заявил, что мне, пожалуй, будет уютнее в транспортном отделе — если только у меня нет эмоциональных связей с тамошними подозреваемыми. Я его не слушаю.
— Правильно. Не обращай на него внимания. Он черная дыра, если окажешься слишком близко — затянет. Всегда держись подальше от негатива, сынок.
— Я держусь подальше от никчемных уродов. Какого черта он вообще делает в отделе?
Я пожал плечами:
— Три варианта: он чей-то родственник, он кого-то трахает, или у него на кого-то компромат. Выбирай. Лично я думаю так: если бы он был при связях, я бы уже об этом знал. На фам фаталь он тоже не похож. Остается шантаж. Вот тебе еще одна причина держаться от Квигли подальше.
Брови Ричи взлетели:
— Думаете, он опасен? Серьезно? Этот недоумок?
— Не стоит его недооценивать. Да, он тупой, но не настолько, как тебе кажется, иначе он бы здесь не задержался. Для меня он не опасен — да и для тебя тоже, если не натворишь глупостей, — но не потому, что он безобидный идиот. Квигли похож на кишечный грипп: может наполнить жизнь вонью, и быстро от него не отделаешься, поэтому его надо избегать, но если ты изначально не ослаблен, серьезного вреда он не принесет. Однако вот в чем штука: если ты уязвим, если ему есть за что уцепиться — тогда да, он может быть опасен.
— Ладно, как скажете, — с готовностью отозвался Ричи. — Нарисованный мною образ его явно развеселил, пусть и не особенно убедил. — Впредь постараюсь держаться подальше от Человека-диареи.
Я даже не пытался сдержать ухмылку.
— И еще: не подкалывай его. Знаю, все остальные так делают, хоть и не следовало бы, однако мы не новички. Да, Квигли засранец, но, огрызаясь, ты выставляешь себя зарвавшимся сопляком — не только перед ним, но и перед всем отделом — и тем самым играешь на руку Квигли.
Ричи ухмыльнулся в ответ:
— Ладно. Хотя он сам напрашивается.
— Верно. А ты все равно не ведись.
Ричи прижал руку к сердцу:
— Я исправлюсь, честное слово. Какие планы на сегодня?
Я вернулся к своей стопке бумаг.
— Сегодня мы выясним, почему Конор Бреннан сделал то, что сделал. Ему положено восемь часов сна, так что трогать его нельзя еще как минимум пару часов. Я не спешу. Пусть на этот раз он нас подождет.
Если ты кого-то арестовал, у тебя есть три дня, после этого ты должен либо предъявить ему обвинение, либо освободить, и я собирался тянуть с обвинениями до последнего. Только в телешоу история заканчивается, когда чистосердечное признание записано на пленку, а на руки надеты наручники, в реальном мире щелчок браслетов — только начало. В этот момент меняется одно: подозреваемый падает на последнее место в списке твоих приоритетов. Как только он оказывается там, где тебе нужно, ты можешь хоть несколько дней его не видеть, главное — построить стены, чтобы он не сбежал.
— Сейчас отчитаемся перед О’Келли, — сказал я. — Потом поболтаем с летунами, пусть займутся жизнью Конора и Спейнов. Им нужно найти точку пересечения, где Спейны могли привлечь его внимание — на вечеринке, куда все они были приглашены, в компании, для которой Пэт подбирал сотрудников, а Конор делал дизайн сайта. По его словам, он следил за ними уже год, а значит, летуны должны сфокусироваться на том, что случилось год назад. А мы с тобой пока обыщем квартиру Конора и посмотрим, не удастся ли заполнить пробелы — определить мотив, узнать, как он познакомился со Спейнами и заполучил ключ от их дома.
Ричи потрогал порез на подбородке — для него в бритье не было никакой необходимости, однако это показывало, что настрой у парнишки правильный, — и, кажется, подбирал слова, чтобы задать какой-то вопрос.
— Не волнуйся, про Пэта Спейна я не забыл. Сейчас я тебе кое-что покажу.
Я включил компьютер и зашел на сайт Wildwatcher. Ричи подкатил свой стул поближе, чтобы читать у меня из-за плеча.
— Ха, — сказал он, дочитав. — Пожалуй, это объясняет видеоняни. Бывают же люди, да? Те, кто подсаживается на наблюдения за животными. Устанавливают кучу камер, чтобы следить за лисами в своем саду.
— Это как «Большой брат», только участники поумнее. Впрочем, по-моему, здесь не тот случай. Пэт явно боялся, что животное нападет на детей, и не стал бы поощрять его для развлечения. Похоже, он просто хотел от него избавиться.
— Да, наверное. Но от этого желания до полудюжины камер далековато.
Наступило молчание: Ричи перечитывал ветку форума.
— Дыры в стенах, — сказал он наконец, тщательно подбирая слова. — Их мог проделать только крупный зверь.
— Может, да, а может, и нет. Я уже поручил это выяснить. Кто-то вызвал строительного испектора, чтобы тот проверил дом на предмет осадки и всего прочего?
— Отчет в стопке. Грэм все сделал. Если вкратце, дом разваливается: половина стен отсырела, фундамент проседает, оттого и трещины. Вдобавок там что-то не так с канализацией — что конкретно, я так и не понял, но через год-два трубы придется менять. Насчет строителей Шинейд Гоган была права: жулики. Фигачат дома кое-как, продают и сваливают, пока никто их не раскусил. Однако ваш человек говорит, что с дырами в стенах эти проблемы никак не связаны. Дыра под крышей могла появиться из-за осадки, но те, что в стенах, нет. — Ричи встретился со мной взглядом. — Если Пэт сам их пробил, гоняясь за белкой…
— Это была не белка. И мы не знаем, он пробил стены или нет. Ну и кто из нас теперь спешит?
— Я говорю «если». Пробивать дыры в стенах собственного дома…
— Согласен, это жестко. Но ты мне скажи: по твоему дому бегает загадочное животное, ты хочешь от него избавиться, а бабла на вызов дератизатора нет. Что будешь делать?
— Заколочу дыру под крышей. Если ты случайно замуровал зверушку, то нужно выждать пару дней, чтобы она проголодалась, а потом оторвать доски, чтобы она могла удрать. Потом повторяешь процедуру. Если зверушка не желает убегать, раскладываешь яд. Если она сдохнет в стенах и провоняет весь дом,