— Видел ваше досье.
— Досье? Оно как-то не вяжется со всей этой обстановкой.
— Я видел досье.
— Ладно, сколько лет Джейси Хаббард был американским сенатором?
— Слишком долго, на мой взгляд. Послушайте, Марко, у меня нет никакого желания ворошить прошлое. Нам с вами и без этого есть чем заняться.
— Нельзя ли мне взять другое имя? Меня тошнит от Марко.
— Это был не мой выбор.
— Кто же это решил?
— Не знаю. Не я. Вы задаете кучу ненужных вопросов.
— Я двадцать лет был адвокатом. Старая привычка.
Луиджи допил кофе и положил на стол несколько евро.
— Давайте пройдемся, — предложил он, вставая.
Джоэл взял холщовую сумку и вслед за своим куратором вышел из кафе на боковую улочку, где движение было не столь интенсивным. Они прошли всего несколько шагов, и Луиджи остановился у входа в альберго «Кампеоль».
— Это ваше первое прибежище, — сказал он.
— А что это такое? — спросил Джоэл.
Четырехэтажный оштукатуренный дом, втиснувшийся в тесное пространство между двумя другими. Цветные флажки над входом.
— Маленькая приятная гостиница. «Альберго» значит «отель». Можно говорить и «отель», если хотите, но в маленьких городах предпочитают «альберго».
— Какой легкий язык. — Джоэл оглядел улицу, привыкая к новому месту.
— Да уж полегче английского.
— Посмотрим. А на скольких языках вы говорите?
— На пяти или шести.
Они вошли в гостиницу и миновали небольшое фойе. Луиджи уверенно кивнул клерку за стойкой. Джоэл кое-как выдавил довольно членораздельное «буон джорно», но шагу не сбавил в надежде избежать содержательного ответа.
Они поднялись на три лестничных пролета и прошли в конец узкого коридора. У Луиджи оказался при себе ключ от комнаты под номером тридцать, простого, но хорошо обставленного гостиничного номера с окнами на три стороны и видом на канал в некотором отдалении.
— Лучший номер, — сказал Луиджи. — Никаких изысков, но есть все необходимое.
— Вы не видели мою последнюю комнату. — Джоэл швырнул сумку на кровать и раздвинул занавески.
Луиджи отворил дверцу маленького шкафа.
— Смотрите. У вас четыре рубашки, четыре пары брюк, два пиджака, две пары туфель, размер мы выяснили. Теплое шерстяное пальто — в Тревизо бывает довольно холодно.
Джоэл окинул взглядом свой гардероб. Все было развешано в идеальном порядке, отутюжено — бери и надевай. Тона приглушенные, подобранные со вкусом, любую рубашку можно надеть к любому пиджаку и любым брюкам. Наконец он развел руками и сказал:
— Спасибо.
— В выдвижном ящике найдете ремень, носки, нижнее белье — все, что может понадобиться. В ванной все необходимые туалетные принадлежности.
— Что я должен сказать?
— А здесь, на письменном столе, две пары очков. — Луиджи взял одну и поднес к свету. Некрупные квадратные линзы в тонкой черной металлической оправе по европейской моде. — От Армани, — не без гордости пояснил Луиджи.
— Для чтения?
— И да и нет. Предлагаю вам носить их всегда, когда выходите из комнаты. Это часть маскировки, Марко. Часть вашего нового «я».
— Жаль, вы не знакомы со старым.
— Увы, нет. Внешность в Италии — вещь чрезвычайно важная. Особенно для нас, северян. Одежда, очки, прическа — все должно быть в порядке, иначе на вас начнут обращать внимание.
Джоэл внезапно задумался, но тут же решил, что ему это безразлично. Он носил тюремную хламиду дольше, чем ему бы хотелось. В доброе старое время он не задумываясь выкладывал три тысячи долларов за хороший костюм.
Луиджи продолжал инструктаж.
— Никаких шортов, никаких черных носков с белыми брюками, никаких спортивных облегающих штанов из нейлона, никаких маек. И еще: не вздумайте толстеть.
— Как по-итальянски «поцелуйте меня в зад»?
— К этому мы еще придем. Привычки и обычаи очень важны. Ими легко овладеть, и они не лишены приятности. Например, никогда не заказывайте капуччино позже десяти тридцати утра. А вот эспрессо можете пить в любое время суток. Вы это знали?
— Нет.
— Только туристы заказывают капуччино после ленча или обеда. Позор. Молоко на полный желудок. — Луиджи выразительно скривился, словно сдерживая приступ рвоты.
Джоэл поднял вверх правую руку.
— Клянусь никогда этого не делать.
— Садитесь. — Луиджи махнул рукой в сторону небольшого столика с двумя стульями. Они сели, расположились поудобнее, и он продолжил: — Итак, комната. Она зарегистрирована на меня, но служащие поставлены в известность, что здесь несколько недель проведет канадский бизнесмен.
— Несколько недель?
— Да, потом переберетесь в другое место. — Луиджи сказал это довольно-таки зловещим тоном, словно полчища убийц уже прибыли в Тревизо и пустились на поиски Бэкмана. — Начиная с этого момента вы все время будете оставлять следы. Помните: что бы вы ни делали, с кем бы ни встречались — все это оставляемые вами следы. Секрет выживания в том, чтобы оставлять как можно меньше следов. Поменьше разговаривайте с людьми. Это относится и к портье у входа, и к горничным. Персонал гостиницы наблюдает за постояльцами, у обслуги хорошая память. Месяцев через шесть кто-то заглянет сюда и начнет спрашивать про вас. У него могут быть с собой ваши фотографии. Он может предложить деньги. И портье вдруг вас вспомнит, в том числе и то, что вы почти не говорите по-итальянски.
— У меня вопрос.
— У меня не так уж много ответов.
— Почему я именно здесь? Почему в стране, на языке которой я не говорю? Почему не Англия или Австралия, где мне куда проще было бы затеряться?
— Решение принимали другие, Марко. Не я.
— Я так и подумал.
— Тогда зачем спрашивать?
— Не знаю. Могу я попросить о переводе?
— Еще один нелепый вопрос.
— Плохая шутка, а не нелепый вопрос.
— Мы можем продолжать?
— Да.
— Первые дни я буду водить вас на ленч и обед. Изучим окрестности, каждый раз это будет новое место. Тревизо — милейший город, в нем масса кафе, и мы обойдем все. А вы должны начать думать о том дне, когда меня не будет рядом. Осторожнее заводите знакомства.
— У меня еще один вопрос.
— Да, Марко.
— Это касается денег. Мне не нравится ходить с пустыми карманами. Собираетесь ли вы назначить мне какое-то содержание? Я мог бы мыть вашу машину или выполнять другую поденную работу.
— Что такое содержание?
— Деньги. На карманные расходы.
— О деньгах не беспокойтесь. Пока за все плачу я. С голоду не умрете.
— Неплохо.
Луиджи извлек из глубин куртки мобильный телефон.
— Это вам.
— Кому же я буду звонить?
— Мне, если что-то понадобится. Мой номер на задней крышке.
Джоэл взял телефон и положил на столик.
— Я хочу есть. Все время мечтаю о неспешном ленче с макаронами, вином и десертом, а также об эспрессо — конечно, в этот час дня не капуччино, Боже упаси, а потом, наверное, о сиесте. Я в Италии уже четыре дня и до сих пор живу на кукурузных хлопьях и бутербродах. Что скажете?
Луиджи посмотрел на часы.
— Я знаю хорошее местечко, но давайте еще немного о делах. Вы ведь не говорите по-итальянски?
Джоэл широко раскрыл глаза и шумно вздохнул, изображая отчаяние.
— Нет, у меня не было необходимости учить итальянский, а также французский, немецкий или какой-то другой язык. Я, видите ли, американец, Луиджи. Моя страна больше, чем вся ваша Европа. А в Америке ничего, кроме английского, не требуется.
— Вы не забыли, что вы канадец?
— Хорошо, но мы, как и американцы, существуем сами по себе.
— Моя задача — обеспечить вашу безопасность.
— Спасибо.
— А для этого вам нужно как можно быстрее и как можно лучше овладеть итальянским.
— Понимаю.
— У вас будет учитель, молодой студент по имени Эрманно. Вам придется заниматься с ним по утрам и потом еще во второй половине дня. Это будет совсем не легко.
— И долго?
— Столько, сколько потребуется. Зависит от вас. Будете усердно работать — через три-четыре месяца твердо встанете на ноги.
— Сколько у вас ушло на английский?
— У меня мать американка. Дома мы говорили по-английски, во всех прочих местах — по-итальянски.
— Тут есть элемент жульничества. На каких еще языках вы говорите?
— На испанском, французском и еще на нескольких. Эрманно — превосходный учитель. Классная комната чуть дальше по этой улице.
— Не здесь, в гостинице?
— Нет-нет, Марко. Не забывайте об оставляемых следах. Что подумают посыльные и горничные, если молодой человек будет проводить по нескольку часов в день в вашем номере?
— Господи Боже!
— Горничная начнет подслушивать под дверью и поймет, что у вас урок. И тут же шепнет хозяину гостиницы. Через день-другой все служащие будут знать, что канадский бизнесмен интенсивно изучает язык. По четыре часа в день!
— Вот ужас! А как насчет ленча?
Выходя из гостиницы, Джоэл постарался улыбнуться портье, коридорному и швейцару, не проронив ни слова. Они прошли один квартал в сторону центра Тревизо, площади Деи Синьори, где было полно галерей и кафе. В полдень движение усилилось, потому что все спешили на ленч. На улице похолодало, но Джоэлу в его новом шерстяном пальто было вполне комфортно. Он изо всех сил старался выглядеть итальянцем.
— На воздухе или внутри? — спросил Луиджи.
— Внутри, — сказал Джоэл, и они нырнули в кафе «Бельтрам», расположенное прямо на площади. Кирпичная печь обогревала помещение в передней комнате, а из дальней доносились заманчивые ароматы еды. Луиджи и главный официант говорили о чем-то одновременно, потом засмеялись, и вскоре у переднего окна отыскался свободный столик.
— Нам везет, — сказал Луиджи, когда они снимали пальто и усаживались. — Сегодня специальное блюдо — faraona con polenta.
— Что бы это могло быть?
— Цесарка с кукурузной кашей.
— А что еще?
Луиджи изучал одну из черных досок, подвешенных к грубой потолочной балке.
— Panzerotti di funghi al burro — пироги с жареными грибами. Conchiglie con cavalfiori — цветная капуста, запеченная в тесте. Spiedino di carne misto alia griglia — кебаб на вертеле из разных видов мяса.