Данлоп вздохнул и снова заскучал.
— Как это грустно, когда люди все принимают всерьез и не понимают того…
Договорить он не успел: дверь в отдел открылась, и вошел шеф-инспектор Роджер Кнаубис.
75
Вставать при появлении начальника было необязательно, однако отказаться от такого приветствия означало привлечь к себе внимание шеф-инспектора, а этого никто не хотел.
— Здравия желаю, сэр! — произнес Ригг, выходя к начальнику из-за стола и протягивая папку с отчетами.
— Что тут у нас? — спросил тот, взвешивая папку в руке, словно рыбу.
— Отчеты, сэр. По кодексу двадцать четыре дробь восемь.
— Очень кстати, а то мне уже звонили, спрашивали, где наши отчеты. Прошу садиться, господа. Приятно видеть вас на рабочих местах.
Данлоп и Маггенс сели, а Ригг продолжал стоять напротив шеф-инспектора, понимая, что утреннее приветствие начальства может затянуться.
— Работайте, господа, работайте честно, как всегда работал и служил я сам, — начал Кнаубис и, пройдя мимо Данлопа, остановился возле окна.
— Вот и осень пришла, лето всегда пролетает незаметно. Скоро пойдет снег, потом опять будет весна и так далее. А к чему я все это говорю, инспектор Данлоп?
— Полагаю, к тому, сэр, что этот круговорот остановить невозможно, даже если за это возьмется военно-инженерная комиссия вооруженных сил, — с полной серьезностью произнес Берт, глядя начальнику в глаза.
— Похвально, — сказал тот, кивая. — Но это, видимо, шутка.
Повернувшись к Риггу, он указал на Берта пальцем и повторил:
— Он у нас шутник.
Затем вернулся к двери, посмотрел на папку в своих руках и, шевельнув поседевшими бровями, сказал:
— Возможно, наша служба кому-то покажется незаметной, неявной, без всех этих сирен, стрельбы и прочего, но, господа, только военная полиция, военно-почтовая служба и наша военно-инженерная комиссия являются оплотом вооруженных сил страны. И если мы, те, на кого полагается вся армия, станем шутить о чем попало, чего ожидать армии на передовой? Только всеобщего поражения… Подумайте об этом, господа. Подумайте о том, что было бы на полях сражений этих частных армий, если бы мы не стояли на пути у всей это ржавой рухляди, которую хотят пропихнуть на передний край все эти сельские неумехи… Вот вы, старший инспектор Ригг, смогли бы, как мой заместитель, встать стеной на пути этого барахла, если бы, скажем, я собрался уйти в недолгий отпуск?
— А когда, сэр? — спросил Ригг.
— Месяцев через восемь, а может, через год. Я пока не решил.
— Без вашей поддержки мне было бы трудно, сэр, но, думаю, я бы справился. Я давно работаю с вами и, как мне кажется, кое-чему у вас уже научился. Вашей несгибаемой бескомпромиссности, что ли…
— Спасибо, Ригг. Спасибо вам на добром слове. Ни в какой отпуск я, конечно, не собираюсь, это было сказано лишь для проверки. Но мне понравились ваши слова. Особенно «несгибаемая бескомпромиссность». Тут нам прислали очередную заявку на освидетельствование военной техники. Вы не поверите — из пригорода Нура, там, где вся земля сплошная помойка. Могу себе представить, что они там накопали…
— Когда выезжать, сэр? — спросил Ригг.
— Заявка были прислана два дня назад, значит, у нас по закону остается еще три дня. Вот в последний день и поедем. Ну, я пойду, а вы тут работайте.
Шеф-инспектор ушел, и Ригг, переведя дух, вернулся за рабочий стол.
— Вальтер, тебе только речи произносить, — заметил Данлоп.
— А тебе только неуместно шутить.
— Нет, я серьезно, старик чуть слезу не пустил, да и я тоже проникся. Думаю даже не речи произносить, а писать самые настоящие пьесы…
76
Постепенно Ригг отключился от болтовни Данлопа и погрузился в мир стандартов, технических инструкций и цифровых рядов. Поскольку даже в них иногда происходили изменения, информация об этом поступала во все отделы комиссии по всей стране, и Ригг был обязан следить за обновлениями, чтобы шеф-инспектор Кнаубис имел больше оснований отказать несчастным соискателям, начертав свое обычное: «Не соответствует требуемым стандартам».
Потом был перерыв, привычно скучный, почти безвкусный обед в кафе напротив, куда они с Данлопом ходили не первый год. А после обеда снова проверка, сверка, регистрация ранее полученных изменений, отправка сообщений о получении изменений.
Обычный рабочий день, ничего особенного.
К вечеру потеплело и стал накрапывать дождь. Возвращаясь домой от автобусной остановки, Ригг был вынужден надеть фуражку, и это стало привлекать к нему внимание, потому что издали он походил на полицейского.
— Мистер Ригг! — обратились к нему за пол квартала от дома.
— Что? Вы ко мне обращаетесь?
— Да, мистер Ригг. А точнее, старший инспектор Ригг, если я не ошибаюсь.
Берт присмотрелся к незнакомцу. Просторная куртка, войлочная шляпа с широкими, чуть обвислыми полями, должно быть, серые глаза — в сумерках уже не разобрать. Слегка несимметричное лицо и глубокие складки на лбу и у носа. Это делало его внешность жесткой, однако смотрел он по-доброму.
— Меня зовут Джо Франк, мистер Ригг, мне вас порекомендовали как консультанта…
— Какого консультанта? Я не даю никаких консультаций, — сказал Вальтер.
— Мистер Ригг, давайте зайдем вон в то кафе и поговорим. Я угощу вас чем пожелаете и заплачу за консультацию, а вы ответите мне на пару вопросов.
— А вы, значит…
— Я изобретатель. Люблю, знаете ли, сделать что-то своими руками, ну и, конечно, как любой изобретатель, мечтаю о признании, а для этого нужно хорошо знать все тонкости освидетельствования и так далее…
— Ну что же, мистер Франк. Полчаса у меня точно есть, так что идемте в кафе, тем более что я еще не ужинал.
Они вошли в небольшое уютное кафе, носившее название «Вечерняя трапеза», и заняли столик в дальнем углу.
Официантка принесла им меню. Гость не стал торопить Вальтера, давая ему выбрать блюда, а потом начал беседу с погоды, дескать, зима ожидается холодная и дороги обледенеют, а новые шины стоят недешево.
Когда принесли крахмаловые блинчики и ванильное молоко, беседа пошла оживленнее. Мистер Франк описал несколько интересных конструкций насосов для перекачки загрязненной воды, а потом рассказал об оригинальном способе подключения двух моторов на единый вал без использования муфтовых соединений.
Все это Вальтер слушал с неподдельным интересом и даже не заметил, как после уточнения методики освидетельствования новых изобретений разговор перешел на освидетельствование техники для военных контрактов с отягощением.
— Это тоже наша работа, я бы даже сказал — основная работа, — признался Ригг. — В отличие от обычных освидетельствований военные проводятся значительно жестче…
— Наверное, много бывает отказов? — уточнил Франк.
— Отказов? — Ригг улыбнулся. — За время моей работы в комиссии, а это почти четыре года, не было ни одного положительного заключения.
— Всегда проталкивают какое-нибудь барахло?
— Отнюдь. Иногда все сделано на самом высоком уровне, однако, чтобы завалить изделие, достаточно какой-нибудь малости. Не тот блик на покрашенном корпусе, и вот уже идет замечание в протокол. Потом где-то пылинка, где-то царапина. И снова в протокол пишутся замечания. А по инструкции, если найдено пять замечаний, освидетельствование прекращают. Закон в этом пункте несовершенен, не прописано значение того или иного замечания, и этим пользуются, чтобы изделие окончательно завернуть.
— Но какой смысл в такой работе?
— Никакого. Но шеф-инспектору нравится видеть мучения несчастных соискателей. Он считает, что делает доброе дело и стоит на страже всего, чего только можно…
Сказав это, Вальтер стал молча дожевывать блинчик, думая о том, не слишком ли много он рассказал незнакомому человеку. И, кстати, даже забыл поинтересоваться, кто именно его порекомендовал.
— А скажите, мистер Ригг, этот ваш шеф-инспектор… Он всегда принимает участие в освидетельствовании?
— Разумеется. Он считается главой выездной комиссии.
— То есть без него комиссии и быть не может?
— Нет, отчего же? Достаточно двух инспекторов, вот вам и комиссия.
— А если бы шеф-инспектор заболел, комиссию бы отменили?
— Вряд ли. На то нас в отделе и четыре специалиста, чтобы было кому подменить. Например, однажды меня подменял Данлоп и ездил на комиссию вместе с Кнаубисом…
— Ах, Кнаубис? Роджер Кнаубис, я прав?
— Правы. А, кстати, кто вам порекомендовал меня?
— Некто Бартон, продавец с вашего «железного» рынка.
— С Кризибизи?
— Да, Кризибизи, — улыбнулся Франк. — Я иногда покупаю там всякие полезные железки, так что немного знаю эту среду… Ну что же, старший инспектор, большое вам спасибо. Вот, надеюсь, этого достаточно?
И мистер Франк подвинул Риггу бумажку в двадцать лир, а заметив в его глазах колебания, добавил:
— Это честный заработок, мистер Ригг, ваша консультация оказалась для меня весьма полезной.
В конце концов Ригг взял эти деньги и, попрощавшись, ушел, а мистер Франк заказал себе еще кофе и потом задумчиво пил его, размышляя о том, как лучше воспользоваться полученной информацией.
А на другой день, чуть более холодным вечером, пошел снег. Прохожие торопливо бежали домой, спеша оказаться в тепле, а Роджер Кнаубис посматривал на это из окна такси.
На такси он возвращался со службы нечасто, лишь иногда, под настроение.
Доехав до дома, где на втором этаже у него была собственная квартира из четырех комнат, Кнаубис расплатился точно по счетчику и, выйдя из машины, направился к припорошенному снегом парадному.
— Мистер Кнаубис… — окликнули его, он повернулся и увидел в проеме переулка какого-то незнакомца.
— Слушаю вас. Вы из жилкома? Насчет отопления?..
— Почти угадали, мистер Кнаубис. Давайте отойдем в сторонку, у меня к вам дело всего на пару минут.
77
Ферлин приехал к гостинице задолго до назначенного времени и сорок минут дремал в настоящем автомобильном кресле, пока не услышал шум мотора и не увидел синюю казенную машину с надписью вдоль всего борта: «Военно-инженерная комиссия. Г. Гренобль».