После нескольких дней стоянки в Копенгагене плавание продолжилось. 14 октября “Нахимов” вошел в холодные воды Балтийского моря и, спустя три дня, 17 октября 1891 г. бросил якорь на Большом Кронштадтском рейде. Так окончилось первое трехлетнее “океанское” испытание “Адмирала Нахимова” После радушного приема родственниками и жителями Кронштадта и столицы, а также после осмотра корабля комиссией на нем предстояло за зиму 1891 —1892 гг. произвести ремонт.
28 октября крейсер на зиму поставили в Кронштадтский док. На нем исправляли повреждения корпуса, полученные еще в июле 1889 г. у о. Русский, а также произвели полную замену трубок во всех 12 котлах. Во время этого ремонта “Нахимов”, согласно приказу по Морскому ведомству от 1 февраля 1892 г., получил новую классификацию — он стал крейсером 1 ранга. Теперь слово “фрегат” ушло в историю, отождествляя собой только эпоху парусных флотов.
1 июля 1892 г. корабль вывели из дока. Не обошлось без происшествий. Через несколько часов после всплытия в двух отсеках, в районе котельных отделений, тех самых, обшивка которых была повреждена, обнаружили значительную течь, “частью в заклепках, а частью в новой обшивке”.
Прибывшая вода помешала прочеканить места течи, и их в спешном порядке пришлось заливать цементом. Это лишь частично решало проблему — вода все же медленно, но просачивалась. Спустя неделю течь появилась уже в минном погребе у 24 и 28 шпангоутов, а также в районе 52 и 60 шпангоутов. Всего же после докования она имела место уже в пяти отсеках, что и вынудило командира корабля капитана 1 ранга Федотова подать гневные рапорты в МТК и Главному командиру Кронштадтского порта.
| № п/п | каких команд | звание | фамилия и имя | должность |
| 1. | 6-го фл. экипажа | капитан 1 ранга | Карл Де-Ливрон | командир |
| 2. | " | капитан II ранга | Александр Кашерининов | ст. офицер |
| 3. | " | лейтенант | Василий Колокольцов | минный офицер |
| 4. | " | " | Леонид Добротворский | рот. ком. и вахт. оф. |
| 5. | " | " | Сергей Иениш | ревизор |
| 6. | Адьютант Упр. Мор. мин. | " | Андрей Эбергард | вахтенный начальник |
| 7. | 6-го фл. экипажа | " | Феликс Бэр 2-й | ст. арт. офицер |
| 8. | " | " | Александр Киткин | рот. ком. и вахт. оф. |
| 9. | 3-го фл. экипажа | мичман | Артур Шмидт | за вахт. нач. |
| 10. | 6-го фл. экипажа | " | Сергей Де-Ливрон | вахтенный офицер |
| 11. | 5-го фл. экипажа | " | Лев Теше | " |
| 12. | 6-го фл. экипажа | " | Константин Полонский | " |
| 13. | 7-го фл. экипажа | " | Владимир Племянников | " |
| 14. | 5-го фл. экипажа | " | Павел Дядин | " |
| 15. | 1-го фл. экипажа | " | Николай Петров | " |
| 16. | " | " | Владимир Сергеев | " |
| 17. | 6-го фл. экипажа | корп. мор. арт. подпоручик | Леонид Федоров | мл. арт. оф. |
| 18. | 5-го фл. экипажа | корп. фл. штурм, поручик | Николай Смельский | ст. штурм, офицер |
| 19. | 1-го фл. экипажа | корп. фл. штурм. подпоручик | Афанасий Ковшиков | мл. шт. офицер |
| 20. | 6-го фл. экипажа | старший инж.-мех. | Александр Линдебек | ст. суд. мех. |
| 21. | " | пом.старш. инж.-мех. | Александр Энгельне | мл. суд. мех. |
| 22. | " | " | Михаил Курбанов | за минного мех. |
| 23. | " | " | Андрей Петров | трюмный мех. |
| 24. | " | мл. инж.-мех. | Михаил Феофилов | мл. суд. механик |
| 25. | 3-го фл. экипажа | коллежский советник | Василий Исаев | ст. суд. врач |
| 26. | 6-го фл. экипажа | лекарь | Александр Крупенин | мл. суд. врач |
| 27. | " | коллежский советник | Дмитрий Агеев | шхипер |
| 28. | " | коллежский регистратор | Александр Попов | комиссар |
| 29. | " | " | Яков Тимерман | арт. содержатель |
| 30. | " | " | Иван Михайлов | маш. содержатель |
| 31. | Моск. Иоанна Златоуста монастыря | иеромонах | Авель | священнослужитель |
| 32. | Техн. училища | кондуктор | Дмитрий Березин |
Из рапортов командира капитана 1-го ранга К. К. Де-Ливрона *
* О всех трех плаваниях “Адмирала Нахимова” вы более подробно узнаете из рапортов командиров кораблей и эскадр. Это позволит вам более наглядно узнать о суровых условиях опасной, но интересной службы на кораблях в конце 19 – начале 20 века.
От 27 сентября 1888 г.
Выйдя с Кронштадтского рейда в 8 часов утра 22 сентября для следования по назначению, я имел намерение проверить магниты своих компасов, в полной исправности которых при последнем переходе я имел поводы сомневаться. Для этой цели на крейсер прибыл с утра помощник метронома Кронштадтской компасной обсерватории штабс-капитан Шубин, а для снятия его по окончании работ, по назначению от порта, за нами следовал пароход “Полезный”.
Сначала шквалы с дождями и набегавшая пасмурность, а затем значительно засвежевший ветер от SW были причиной тому, что только к заходу солнца окончил определение девиации и вынужден был стать на якорь между Толбухиным и Лондонским маяками в ожидании возможности свезти штабс-капитана Шубина на подошедший лоцманский бот, и в 6 ч. 15м. утра крейсер вышел в море, имея пары в 6 котлах.
Около полудня прекратил пары в одном из котлов и продолжил плавание с парами в 5 котлах для определения наивыгоднейшего в экономическом отношении хода крейсера.
Большая часть перехода до Киля, от Дагерорта до южной оконечности Эланда сопровождалась штормами с шквалами, и, так как крейсер, выгребая против крупной волны, забирал на бак большую часть гребной волны в виде брызг, а иногда зачерпывал ил, пришлось уменьшить число оборотов машины до 45 и 40. а порою и до 35 оборотов.
При благоприятных обстоятельствах погоды, с паром в 5 котлах, машина без усиленной работы кочегаров делала от 56 до 60 оборотов, давая от 9 1/2 до 10 1/2 узлов ходу; при 45 оборотах шли по 8 1/2 узлов, при 40 оборотах против большой зыби и свежего ветра в 8 и 9 баллов, шли от 5 до 6 узлов, а при 35 оборотах по 4 узла.
При вышеуказанных обстоятельствах расход топлива, пока употребляли хороший кардиф-ский уголь, не превышал 48 тонн в сутки; нью-кастльского угля расходовалось значительно больше, до 60 тонн.
С рассветом 26 сентября ветер стих. К Кильской бухте крейсер подошел вчера, 26 сентября, уже после захода солнца, и, так как света новорожденного месяца было недостаточно для рассматривания буев, ограждающих узкий фарватер, я не решился входить без лоцмана в Кильский фиорд, а стал на якорь до утра близ маяка Бюльн.
Крейсер держался во время шторма отлично, килевая качка, размахи которой числом от 9 до 10 в минуту, измеренные кренометром, оказались в 6° на корму и по столько же на нос, была плавная и не укачивала даже новобранцев. Во время наибольшей силы шторма, доходившего до 9 баллов, при расходившейся зыби, попадавшая на верхнюю палубу вода успевала уходить в шпигаты, не забегая далее средних башен; малые люки впереди носовой башни были задраены, а носовая башня плотно закрыта спущенным до палубы и пришнурованным коечным чехлом.
Батарейная палуба была совершенно суха, за исключением отделения под баком, где еще не совсем приладились плотно закупоривать под лапами якорей. Повреждений ни в корпусе, ни в рангоуте не оказалось никаких, за исключением руль-шкентеля, оборвавшегося в том месте, где он пристопорсн к последнему обуху близ ватерлинии. Руль-шкентель сделан из 3-х дюймового медного проволочного троса. Относительно машин нам не остается желать ничего лучшего. На палубе и на мостиках ее не слышно и не чувствуется. Сегодня 27 сентября утром прошел в Кильский фиорд и, встав на назначенную нам банку мертвого якоря, отсалютовал нации и флагу вице-адмирала фон Бланке, поднятому на брандвахтенном фрегате “Kaiser”.
Кроме этого судна, на рейде против города стоят броненосцы “Bayern”, “Baden” и “Wurtemberg”, из которых первый под флагом и с полным комплектом команды. Содержат в исправности и остальные два, числящиеся в первом резерве и вполне отремонтированные портом. Против здания новой, на днях отремонтированной Морской академии стоял фрегат “Blucher”, с минною школою.
На крейсере все обстоит благополучно, больных в лазарете один, с ушибом ноги, с незначительными простудами пять человек.
От 4 октября 1888 г.
В Кронштадте, имея под килем не более 2 1/2 фут, я не решился принять полный запас угля, а потому по приходе в Киль его оставалось в ямах около 350 тонн. Не желая грузиться углем в Шербурге, куда я предполагаю зайти и где погрузка крайне неудобна и не при всякой погоде возможна, я принял в Киле через посредство консульства 300 тонн угля по 30 марок за тонну с погрузкой его на судно. Большего количества угля я не принял в том расчете, чтобы не перегружаться много и не затруднить себе возможности прохода Бельтами.