Смазчик задул фонарь и опустил его на плиту тротуара.
Мы постояли в тишине.
Где-то далеко не очень ясно застучал пулемет. В разных концах города забрехали собаки.
- Подходят, - шепотом проговорили железнодорожники.
- Да, - также шепотом ответил я.
И мы разошлись: железнодорожники зашагали к станции, а я - на огнесклад за подрывными припасами.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Огнесклад бригады находился за городом, в поле, и был, как крепость, обнесен земляным валом и саженными кольями с колючей проволокой. Я зашел в караулку у ворот, предъявил коменданту требование, и мы в сопровождении часового пошли на склад. Это был деревянный домик, по самую крышу врытый в землю. Крыша у него земляная, обсеянная для прочности травой.
Под навесом у двери висело несколько пар валенок.
В склад нельзя входить в сапогах на железных гвоздях. Долго ли невзначай высечь искру. Поэтому, хотя и был летний день, мне пришлось переобуться в валенки. То же сделал и комендант.
Мы спустились по земляным ступенькам вниз. Часовой с винтовкой остался снаружи.
Вошли - и меня сразу обдало знакомым острым запахом, вышибающим слезу. Поглядел я кругом - всюду тесно наставлены ящики, белые липовые бочки, оцинкованные банки с яркими этикетками… Глаза разбежались - столько тут всякого добра!
Хотелось и то посмотреть, и это, но нельзя задерживаться.
Я набрал пуд пироксилина. Потом взял толовых шашек. Комендант насыпал из банки и отвесил аммоналу - взрывчатого порошка. С порошками мне еще не случалось работать. Но посмотрел я на этот порошок, а он искрится, играет, словно толченого серебра набираешь в пригоршню. Ну разве откажешься от такого вещества?
Упаковал я все это в отдельные тючки, собрал их в мешок, положил туда же два круга бикфордова шнура и уже начал мешок увязывать.
- А капсюли с гремучей ртутью? - напомнил комендант. И, усмехнувшись, добавил: - Или вам не нужны?
В жар меня бросило. Впопыхах не поставил в «Требование» капсюлей. А без капсюля никакого взрыва не сделаешь!
- Пожалуйста, - взмолился я, - хотя бы две коробочки…
Комендант без слов выдал четыре по сто капсюлей.
Затем предложил мне динамита. А у меня и мешок уже полон: тол, пироксилин - вещества тоже подходящие, да и аммонал еще… Ладно, обойдусь и без динамита!
- А у меня динамит конфетками, - сказал комендант.
Тут я, ни слова не говоря, распустил веревки на своем мешке: какой же подрывник устоит против таких конфеток? Динамит самого высшего сорта чистый, светлый, как янтарь. Стакан в патрончики по сто граммов, и каждый патрон в нарядной хрустящей бумажке.
Ясно, пришлось взять и динамитных конфеток.
Комендант склада предлагал еще пороху. Хороший показал он мне в бочке порох, крупный, как орехи. И не маркий. Я несколько раз пересыпал синеватые орешки с руки на руку, поглядел на ладонь - чистая. А это первый признак хорошего пороха.
Но от пороха я отказался. Мало ли что еще есть на складе! Всего брать, так и не унесешь. И без того я едва взвалил свой мешок на плечи.
Выхожу из-под земли, а у склада крестьянские подводы. На передней жердина с красным флажком. Это военный знак: «Опасный груз». Красный флажок обязателен при перевозке взрывчатых веществ. Однако подводы, гляжу, порожние.
- Сейчас загрузим, - сказал комендант. - Приказано склад эвакуировать. А взрывчатки видели сколько?
- Вот откуда ваша щедрость! - пошутил я. - Все равно вывозить.
Но комендант не успел или не захотел мне ответить. С подвод сбежались красноармейцы, и он уже раздавал им валенки.
Комендант нарядил со мной сопровождающего с винтовкой.
Чтобы попасть со склада на станцию, надо было пройти через весь город. Небо на востоке уже начало светлеть, когда я зашагал по улицам.
Ставни домов были наглухо закрыты, нигде не показывался ни один человек. Прошел квартал, еще квартал… Вот и наши казармы - тоже вдруг словно вымерли. Только над воротами полощется большой новый флаг с красным крестом, да в глубине двора струятся дымки наших походных кухонь: кашевары готовят обед для выступивших на позицию бойцов.
Я шел быстро, прислоняясь временами мешком к заборам, чтобы отдышаться. Встану и прислушаюсь: как там, на позиции, не завязался ли уже бой? Но пока все было тихо. Щелкнет вдалеке винтовочный выстрел - и опять тишина. Разведка работает… Значит, не подобрались еще белые к городу. Прощупывают нас, остерегаются!
Отдышавшись, я шел дальше.
Но вот наконец и станция. Тусклые стрелочные огоньки на путях, которые забыли погасить. Непривычно тихо, пустынно. У пакгауза я увидел паровоз под парами. За ним - другой; оба сцеплены вместе. А потом - вагоны, вагоны, и не пересчитать сколько! Все чистенькие, вымытые. На дверях каждого вагона свинцовая пломба. «Наверное, хлеб нового урожая - в Москву», - догадался я, и при этой мысли в первый раз за эту несчастную ночь стало радостно на душе… Но где же бронепоезд? Что-то не видать… Ничего не поделаешь, придется прогуляться с мешком до пассажирского вокзала и навести справку у дежурного по станции. Красноармейца я даже близко к мешку с ВВ не подпускал. Посторонний. Не положено!
Я перебросил мешок с плеча на плечо и зашагал по шпалам.
Скоро из-за мрачных пакгаузов показалось белое здание вокзала.
Эге, да вон и сами железнодорожники!
Тут я отпустил сопровождавшего меня бойца и прибавил ходу.
Чем же они занимаются. Вагон какой-то подогнали к вокзалу - черный, грязный… Толпятся в вагоне, хлопочут. Уголь, что ли, нагружают? Но какой же уголь на пассажирском вокзале?
Подойдя поближе, я различил среди железнодорожников чернявого смазчика. Смазчик, низко перегнувшись через железный борт вагона, с кистью в одной руке, с банкой в другой, промазывал снаружи ржавые пятна. Так смазывают дегтем болячки у заезженных лошадей.
Я вошел на перрон и опустил мешок, переводя дух.
- Ну, кончайте свои дела, товарищи. Вы думаете, времени у нас много? Надо же еще приготовиться. Пошли!
- А куда идти-то? - сказал смазчик, не отрываясь от дела.
- Здравствуйте… Вы что же, может, и ехать раздумали? - Я вскинул мешок на плечо. - Где стоит бронепоезд? Я и сам дойду.
Смазчик перестал водить кистью и поднял на меня глаза.
- Гляньте-ка, ребята, - сказал он весело. - Стоит человек в воротах, а калитку спрашивает! - Смазчик протянул мне руки. - Давай багаж. Умаялся ты, я вижу, товарищ, если и бронепоезд не разглядишь…
Я опешил:
- Как? Это… бронепоезд?…
Смазчик покатился со смеху.
«Ах, - думаю, - ты так? Насмешечки… Хорошо же!»
Я подал ему мешок.
Он взял.
- Динамит! - рявкнул я, отскакивая. - Пошевелись только. Мокрого места от тебя не останется!
- Что ты!… Что ты!… - забормотал смазчик.
- Струсил? То-то, брат. Ничего, подержи, подержи. Привыкай.
Я расстегнул на себе гимнастерку и не торопясь вытер платком мокрую грудь, голову, шею. Смазчик кряхтел и вращал глазами, не зная, как отделаться от мешка.
- Ну вот, - говорю, - спасибо, что подержал. А теперь бери мешок в вагон. Да бери, не бойся! Без капсюлей этот багаж не взрывается, а капсюли вот они, у меня в кармане. - И я показал ему блестящие медные, похожие на папиросы трубочки с гремучей ртутью.
Смазчик недоверчиво поглядел на меня, но все-таки перетянул мешок через борт.
- Вот черт какой! Вот дьявол! - захохотал он, освободившись и похлопывая ладонью об ладонь. - Тьфу тебя с твоими динамитами… Залезай сам-то!
Он указал мне на железную лесенку, приклепанную к борту, и я, взобравшись по ступенькам, спрыгнул внутрь вагона.
- А ты не обижайся на шутку, - сказал смазчик, поддержав меня под локоть. - Ишь, серьезный какой!
- Ладно, квиты, - сказал я. - Давай показывай вашу жестянку.
- Ну вот, гляди… - Смазчик обвел вагон рукой и посторонился. - А пушка-то у нас - видишь? - Он показал в конец вагона.
Пушка была в чехлах - целая гора под брезентом; виднелись только колеса да хвост лафета с подбитыми под него бревнами.
Я с любопытством осматривался. В железном вагоне было просторно, как на палубе. Откидные, коробчатого железа борта для разгрузки угля были наглухо сбиты по углам крюками и вполне сходили за перила - как раз под локоть высотой. По длине вагон был чуть разве поменьше пассажирского.
В вагоне шла уборка. Человек пятнадцать железнодорожников чистили и выскребали лопатами ржавый пол, перебирали по углам вагона мусор, какие-то спутанные, порыжевшие пучки проводов, облезлые телефонные аппараты и оттаскивали в стороны, с прохода, ящики со снарядами. Ящики лежали в беспорядке, как разваленная поленница.
- Орудие, запас снарядов… Да откуда же это у вас? - спросил я наконец смазчика.
- Вот, будто и не знаешь! - Смазчик поглядел на меня искоса и хитро подмигнул. - Ваши же бойцы отбили у петлюровцев. И платформу эту, и пушку все чисто, со всей заправкой… Говорю тебе - бронепоезд! И часовые при нем от вас все лето стояли.
- Вот оно что… Так пушка, значит, с весны здесь? Верно, верно, припоминаю, был весной такой случай… Петлюровцы хотели утащить свою пушку на этой площадке, а наши отбили. Это кавэскадрон наш тогда отличился… А где пулеметчики?
- Подожди, увидишь… Пойдем пушку смотреть.
Мы стали пробираться вперед. Железнодорожники сторонились с дороги и отпускали полотенца и веревки, которые они приспособили, чтобы перетаскивать ящики со снарядами.
Да тут, гляжу, чуть ли не со всех служб собрался народ! И рабочие-путевики с выгоревшими добела зелеными кантами, и рабочие службы тяги - у этих кант синий, а движенцы - малиновый кант, и станционные грузчики в фартуках. А вон и телеграфист с кантами канареечного цвета и молниями в петлицах. Тоже прибился к артели. Пот с него градом, а не хочет отстать, ворочает ящики!
У моего провожатого, смазчика, канта нельзя было разобрать. Тужурка на нем была замасленная, вся в заплатах, и кант на тужурке обвисал хвостиками копченого цвета.