— Я серьезно.
— Да я тем более. Не парься, это лекарство.
— И что за лекарство?
— Поспят немного псинки.
— А, ну, добро. Подожди, а ты где лекарство взяла? Вроде животных у тебя дома нету, и никуда мы не заезжали.
Элена тихонько выругалась.
— Мышьяк!
Малярийкин остановился. Собак он любил. И чтобы травить …
— Грех на душу Лена. Не хорошо.
— Ты сбрендил совсем, я смотрю. Мы же с тобой людей пришли мочить. А ты о псинках заботишься.
Маярийкин покачал головой.
— Разные вещи. Да ладно.
Выждав ещё минут тридцать, пока собаки перестали скулить, Лена достала из рюкзака огромные кусачки. Они срезали навесной замок на дальней не рабочей калитке и прошли внутрь.
Яд, спрятанный в кусках говядины, был явно не мышьяком, так как, насколько знал Малярийкин, от такой примитивной отравы крупная собака умирала долго — сутки и даже более. Здесь же огромные кавказские овчарки слегли за тридцать минут. Причём почти беззвучно. Может действительно, снотворное? А впрочем, Лена была права в одном: пришёл мочить сапиенсов, не ной по четвероногим.
Они проникли во двор. Было тихо. Вопреки мнению о ночном разгуле бандитов, данные конкретные бандерлоги мирно спали в два часа ночи, как полагается законопослушным гражданам матушки Сибири. Почти колхозники ё-маё. С рассветом побудка, с закатом отбой. Петухи! Как ни странно, Малярийкин сжимал в руках не арматуру и не ножик, а макет пистолета. Это был пугач. Газовый пистолет был почти не отличим от настоящего и выдавал его только диаметр дульного среза. Однако, как справедливо полагал Маляриийкин, по ночи никто не станет обращать внимание на такие тонкие мелочи.
Войдя внутрь и убедившись, что никто не стоит на карауле, Малярийкин передал пугач Лене, а сам достал арматуру. Обмотал её заранее припасённым из дома полотенцем. Арматура была зачётной, в два пальца ленкиных тощиной. Куда там бейсбольной бите!
В том, что на посту бандитского логова не было дежурных объяснялось легко — собственно Маляр и Лена на это и рассчитывали. Бандиты, особенно такие засвеченные и понтовитые как чехи, никого не боялись. В принципе. И часовых не выставляли. От этого налёт менее опасным не становился — ведь у каждого из спящих в этом доме мужчин был ствол. Причём настоящий, в отличие от Малярийкиновского экспоната.
Они прошли по первому этажу. Там спал единственный пацанёнок. Ткнув ему в рожу пугачём Лена его разбудила, а Малярийкин тут же — шандарахнул по темени замотанной в тряпочку арматурой. Аккуратно, чтобы не убить. Паренёк отвалил поспать обратно на кресло.
— Что-то хило ты его ударил, — прошептала Лена.
Малярийкин пожал плечами. Если бы ударил сильнее, паренёк был бы мёртв.
Больше на первом этаже не было никого. Первый этаж вообще представлял собой всего три больших помещения, одно из которых было кухней и столовой, второе — игровым залом с бильярдом и картёжным столиком, а третье, вероятно, представляло собой нечто вроде кильдыма для переговоров. Или ёбли. С креслами, с лакированным столом (шикарным, но обшарпаным) и маленьким холодильником под водочку. Именно тут спал усыплённый арматурой бандит.
Войдя на второй этаж. Малярийкин осмотрелся. При свете Луны всё видно было хорошо. Чердак особняка являл собой единое обширное помещение, где спали вповалку человек десять чехов. В двух из которых Маляр со злорадством узнал своих старых знакомых — Веника и Мешка.
— А ну вэйк ап, суки, быро! Полиция!!! — проорал он, включая в комнате свет.
Десять расслабленных во сне тел резко дёрнулись, захлопали заспанными глазками, зашарили под подушками и матрасами в поисках волын.
— Руки наружу! Ну!!! — заорала Лена, тыкая стволом.
Сонливость сошла. Бандиты приходили в себя, спросонья переваривая ситуацию очень медленно. За стволами никто не дёрнулся, но и страха на лицах Малярийкин не увидел.
— Обыщи! — приказала Лена.
Маляр торопливо, пока никто не пришёл в себя, обыскал всех десятерых. Пять трофейных пистолетов, три ножа, два кастета (как в пеcне поётся — «три ножа, два нагана») и короткий обрез Маляр отшвыривал в угол комнаты. Прямо по полу, ногами. Затем, пройдя к новообретенному арсеналу и отложив в сторону арматуру, Малярийкин выбрал пистолет себе и ещё один — настоящий — кинул напарнице в балаклаве. Вся операция не заняла и полминуты. Интересно, но Лена будучи, видимо в образе, на себя не походила совершенно. Словно другой человек. Она иначе двигалась, иначе смотрелась. Как какая-то здоровая старая тётка-налётчица. Чистая уголовница с парой ходок. У неё даже изменился голос. Во всяком случае, Малярийкин, оказавшись на месте разбуженных бандитов, вероятно, её бы не узнал.
Лена уверенным движением спрятала пугач за спину, профессионально чётко передёрнула затвор трофея. Интересно, но волыны у неё оказались той же марки, хотя Маляр специально не выбирал. Оба Глока, только один настоящий, другой пугач. Калибр семь сорок четыре, семнадцать патронов.
— Вы двое, встали. — Приказала Лена тыкая стволом в двух бандерлогов. Один из которых был явно Веником (с бородой-косой), а второй комплекцией походил на Мешка. — Лицом к стене! Два шага вперёд. Ручки на темечко! А теперь упали на колени, мордой в пол, и молчать. Жопу выстави. Всё!
Она повернулась к оставшимся.
— Остальные лежат на том же месте. Перевернулись на живот!
— Ты бы сучка аккуратнее, — процедил с пола один из «задержанных». — А то как бы этим стволом тебе потом удовлетворяться перед нами не пришлось.
— Спасибо, батя, за совет. Учту. — С этими словами, совершено хладнокровно, Элена Прекрасная, топ-модель и ведущая телешоу, разрядила восемь патронов Глока в затылки лежащим на полу бандитам. Двое последних попытались дёрнуться — в результате пули разнесли им не затылки, а лица.
В тот же момент из комнаты прозвучали два выстрела. Элена резко шатнулась в сторону и рухнула на пол, одновременно размазывая собственную кровь по стене. Мешок и Веник тут же вскочили на ноги, но Лена, оказавшаяся всё же раненой, а не мёртвой, тут же срезала обоих двумя пулями в грудь.
Реакция Малярийкина, в отличие от его способности управлять танками, оказалась медленнее на порядок. Сжав собственный ствол двумя руками, Маляр попытался выстрелить, но потом вспомнил, что не передернул затвор. Чёртыхнувшись, он запоздало снял предохранитель, заслал патрон в ствол и направил оружие в сторону комнаты из которой задели в Лену.
Дверной проём был тёмный. Ни черта было не видать. Малярийкин смотрел туда, спрятавшись за посудным шкафом. Лена, отталкиваясь ногами, уже отползла с линии огня и сидела в углу, возле «арсенала». Также посверкивая стволом в сторону тёмного дверного проёма. Вероятно, там укрылся один из бандитов, которых они не заметили. Услышав выстрел Лены, он в панике выскочил из-за скрывавшей его комнатной стены, выдал дуплет и спрятался обратно. О том, что он никуда не убежал, говорила краткость огневого контакта. Два бандитских выстрела заняли буквально секунду. Потом всякое движение и шум с той стороны прекратились.
— Обоссался он, походу. — Первой сказала Лена. — Возможно, вообще не бандюк. Много бздит. Хотел бы — нас обоих бы уже положил. Так нет, шкериться.
— Ты сама то как? — поинтересовался Маляр.
— Жить буду. — Успокоила Лена. — Но бочину он мне порвал, сучёныш. Не бандерлог, но стреляет видимо, хорошо.
— С шести метров в бочину, это хорошо?
— Стрелял в панике. Два выстрела за секунду. В движении. И попал. Это неплохо.
— А ты сама то где так шмалять научилась?
— Где училась, там не уже не учат. Страна развалилсь, сам понимаешь. Москвичка я.
— Ну, понятно. Видимо, не просто так берут в телеведущие КТО?
— Видимо, да.
— Как кровь? Нормально?
Лена рассмеялась.
— Кровь всегда нормально идёт, Маляр. Только иногда наружу. Ты дверь контролируй, я перебинтую.
Следующую пару минут, Малярийкин сидел на жопе уставив ствол в тёмный дверной проём, а раскрасотка Элена Прекрасная — валясь на полу и наматывала на себя грязный обрывок простыни, которую тут же отрывала и наматывала, наматывала, перехватывая вонючую ткань красивыми зубами. После этого она подползла к Малярийкину и кивнула в сторону двух отдельно лежащих трупов.
— Помню, ты хотел с Мешком и Веником потрещать. Не забыл тему разговора?
— Отпала необходимость. Думаю, беседа у нас не наладиться. — Хмыкнул в ответ Маляр.
— Но ты хоть рад? Месть вроде как и свершилась.
— Ну да. Только как то быстро. И если они вообще поняли, что совершилась месть. У меня лично создалось впечатление, что никто из бандитов даже толком не проснулся.
— Ну, в мире ничто не идеально, — философски заключила Лена. — Но они мертвы это главное. А нам бы отсюда надо убираться.
— Думаешь, выстрелы услышали?
— Не в том дело. Это же логово бандерлогов. Забыл? Они тут каждый день наверняка постреливали. Просто, для удовольствия. Ну, и для порядка, конечно. Так, для солидности, и уважения к собственному статусу. В общем, думается мне, ночные выстрелы вряд ли кого в округе удивят. Просто: надо сваливать. Не хрен здесь до утра тусоваться. Или ты думаешь переспать тут?
— Помеха у нас, однако, — Маляр кивнул подбородком в сторону дверного проёма, полностью игнорируя сексуальные намёки подруги. — Как думаешь, откуда он взялся то вообще тут?
— А ты не понял? Это, видать твой паренёк снизу. Тот самый, которого ты арматуркой то не добил. Очнулся, если вообще сознание терял. Взял пушку. Поднялся сюда за нами по лестнице. Спрятался в одной из комнат. Ждал. Как палить начали, не сдержался, выскочил, чтобы товарищей спасти. Сейчас переживает.
— Думаешь это он? Точно?
— Конечно. Так то мы комнаты хорошо обыскали.
— Надо было кроме того что оглушили его, ещё связать.
— Разбудили бы всех. Надо было убить.
— Ну, твоё мнение мне понятно. Что будем делать?
— Ты же мужчина. Предлагай.
Малярийкин задумался.