Сцепные качества гусеницы Т-26М выше, чем гусеницы серийного танка. Уширенные гусеницы, хоть и требуют затраты несколько больших усилий на поворотах, но улучшают проходимость на слабых грунтах и сцепление траков при преодолении препятствий".
Танк Т-26М на испытаниях, 1939 г.
Тележка танка Т-26М, 1939 г.
Еще в ходе работ над Т-26М по заказу АБТУ КБ завода № 174 им. К. Ворошилова приступило к разработке нового танка капитальной модернизации Т-26-1, в котором планировалось соединить подвеску "Шкоды", более мощный двигатель (либо 6-цилиндровый мотор воздушного охлаждения № 745 мощностью 130-150 л.с, либо 4-цилиндровый дизель-мотор № 744 мощностью 180-200 л.с.), большую толщину брони (20-25 мм) и гусеничные цепи шириной 350 мм с повышенным пером. Танк скрывался под заводским индексом "126", тогда как имел войсковой индекс Т-26-5. Но его расцвет и закат произошли несколько позднее…
Т-25 – последний из могикан
Лавры танкостроителей, что пожинали перед войной ленинградцы и харьковчане, не давали покоя конструкторам Сталинградского тракторного завода, которые вместо того, чтобы способствовать освоению производства танков Т-26 и Т-46, постоянно с 1937 г. рождали "революционные" проекты различных образцов бронетанковой техники, каждый из которых был, что называется, "с претензией". Здесь были линейные танки, артиллерийские тягачи, самоходно-артиллерийские установки, ремонтные машины и т.д. Заводской индекс "СТЗ" все чаще появлялся на документах, описывающих эти проекты, которые ложились на стол техотдела АБТУ. Большая часть этих проектов так и не была реализована. Причин тому много, но в документах, оставшихся после обсуждения этих "проектов века", как правило, фигурируют нетехнологичность конструкции, большая цена и даже "невозможность постройки". Тем не менее, некоторые все-таки были реализованы "в металле". Проект, о котором идет речь, явился попыткой его создателей "радикально улучшить характеристики танка сопровождения", каковым в то время был Т-26. При этом, подчиняясь недавней моде, новый танк должен был стать колесно-гусеничным, вобрав в себя все достоинства двойного движителя.
Проект, поданный в 1937 г., уже на этапе его рассмотрения был подвергнут справедливой критике. В самом деле, разве можно было, сохранив двигатель и КПП танка Т-26, значительно усилить его бронирование и увеличить скорость, оснастив к тому же еще и двойным движителем? Но немного позднее – в 1938 г. – к проекту вернулись. Причиной этого было, скорее всего, заключение об отсутствии резервов для модернизации танка Т-26, сделанное в начале года. Освоение нового танка "танк СП обр. 1936 г.", спроектированного С. Гинзбургом, требовало перестройки танкового производства, сталинградцы же брались дать армии новый танк из имеющегося, и потому АБТУ давало заводу шанс.
Танк имел заводской индекс СТЗ-24 и был спроектирован довольно быстро. Он унаследовал от Т-26 выпуска 1938 г. двигатель, КПП, коническую башню с вооружением, кормовую часть корпуса и ряд элементов трансмиссии. Но передняя часть танка была радикально изменена. В лобовой части он получил верхний наклонный лист толщиной 16 мм, а нижний – 24 мм. Правда, это не соответствовало обещаниям КБ (30 мм по эскизному проекту). Но борта и корма танка были защищены в соответствии с эскизом – 20 мм.
Вид спереди танка Т-25 (СТЗ-24) выпуска 1939 г.
Вид сбоку танка Т-25 (СТЗ-24), 1939 г.
Однако не броня была главным козырем сталинградцев. Объектом их самого пристального внимания стала ходовая часть, новшеством которой стала подвеска – свечная балансирная, расположенная снаружи бронекорпуса. Опорные катки большого диаметра с резиновыми бандажами предназначались для движения как на гусеницах, так и без оных. Трансмиссия же, ввиду двойного движителя, была решена столь необычно, что заслуживает отдельного рассмотрения.
При движении на гусеницах ведущее колесо, как и в Т-26, располагалось впереди и привод на него осуществлялся через главный фрикцион, редуктор, карданный вал, демультипликатор, КПП, главную передачу, бортовые фрикционы и бортовые передачи.
При движении же на колесах привод на них осуществлялся открытой звездочкой на кулачки опорных катков попарно, что позволяло осуществить некую их синхронизацию. В трансмиссию при этом после бортовых передач включались дополнительные шестерни, которые через коническую пару и карданные валы соединялись с добавочными бортовыми коробками привода колесного хода. Особенностью данной конструкции было то, что ведущими при движении на колесах могли быть либо две передние пары опорных катков, либо две задние, а при необходимости значительного повышения проходимости привод рекомендовалось осуществлять на все катки сразу. Однако изменение направления движения танка при движении на колесах осуществлялось "по-гусеничному" – подтормаживанием катков одного борта, что, несомненно, ухудшало маневренные качества танка, так как при этом часто слетала гусеница.
Направляющие колеса (ленивцы) были штампованными, а ведущие состояли из литого основания, к которому болтами крепился зубчатый венец. Гусеничная цепь танка была немного уширена и облегчена по сравнению с Т-26. Приборы управления и контрольные приборы также заимствовались от танка Т-26.
Для испытаний на НИБТ полигон танк, получивший войсковой индекс Т-25, поступил в сентябре 1939 г. Поскольку при большей, чем у его прародителя, массе новый танк нес тот же двигатель, его динамические характеристики заведомо были ниже таковых же танка Т-26, и потому основной целью испытаний было "проверить правильность и надежность работы отдельных узлов танка".
Максимальная скорость, достигнутая на испытаниях, составила 27,5-27,9 км/ч при технической до 13 км/ч, а оперативной – не более 8-10 км/ч. За время испытаний, проводившихся на маршруте ст. Кубинка – Репище – Наро-Крутица – Наро-Осаново – Дорохово и обратно, танк, двигавшийся по щебенчатому шоссе, бесчисленное число раз ломался. Самыми слабыми его узлами были: траки гусениц, пальцы гусениц, герметичность коробки передач и бортовых передач, крепление бензопровода к карбюратору, диски колес, балансиры (танк был оборудован литыми траками и неупрочненными гусеничными пальцами производства СТЗ). Кроме того, в зубья звездочки привода на колеса часто попадали посторонние предметы (камни, обрезки проволоки и т.д.), что приводило к поломке кулачков на дисках колес или заклиниванию привода. При попытке движения на колесах привод заклинило уже после 4 км пробега. А при сходе с шоссе танк застрял практически мгновенно (грязью забило раздаточную шестерню). Усугубляла впечатление о танке и довольно большая качка корпуса, не позволявшая вести из него огонь на ходу.
Испытания танка Т-25 (СТЗ-24) на проходимость, осень 1939 г.
Выводы по результатам испытаний были категоричными: "Танк Т-25 требованиям РККА не соответствует и в существующем виде абсолютно непригоден для принятия его на вооружение". Сенсации не состоялось. Попытка КБ СТЗ исправить недостатки Т-25 в машине СТЗ-35 успехом не увенчалась, даже несмотря на отказ от колесного хода.
Еще в 1936 г., осуществляя работы над танком Т-46-1, руководитель КБ завода № 185 им. С.М.Кирова С. Гинзбург подготовил начальнику АБТУ справку "о ходе танкостроения за рубежом", в которой, в частности, говорилось:
"В настоящее время лучшие иностранные танки по всем характеристикам, кроме калибра вооружения, обгоняют отечественные образцы, являющиеся развитием конструкций, разработанных шесть-семь лет назад… Если в то время это были, несомненно, передовые образцы боевой техники, то сегодня наши танки устаревают, тогда как танкостроители других стран смело внедряют новое в серийное производство.
Наибольший интерес для отечественного танкостроения представляют танки "Шкода-2", имеющие чрезвычайно мягкий ход и простую конструкцию, франузские "Форж и Шантье обр. 1936 г." (имеется в виду FCM-36. – M.C), как имеющие корпус из толстых броневых листов, соединенных сваркой, а также танки "Рено обр. 1935 г.", широко использующие броневое литье большой толщины…
Считаю, что мы должны не откладывая развернуть опытные работы по созданию корпусов танков с толщиной стен не менее 40-мм, а также провести разработку нового типа подвески для танков малого размера большой массы…"
В сентябре 1936 г. эскизный проект нового танка сопровождения был предложен, но почему-то непосредственно в Наркомат обороны. В сопроводительном письме С. Гинзбург писал:
"…танки, находящиеся в настоящее время на вооружении КА имеют следующие недостатки:
Танк Т-26:
1) слаба броневая защита… не обеспечивает защиту от крупнокалиберных пуль и снарядов современной противотанковой артиллерии, которая быстро распространяется сегодня по всем армиям…
2) недостаточна мощность двигателя, что приводит… к плохой проходимости танка и малому ресурсу…
3) ходовая часть перегружена… слабая конструкция подвески, легко спадает гусеница…
4) высокая опасность от пожаров.
Танк БТ(А-7):
1) по броневой защите – то же, что и Т-26; высокая максимальная скорость движения не спасает танк от скорострельной современной противотанковой артиллерии…;
2) колесно-гусеничный ход не дает танку никаких реальных преимуществ, так как эксплоатационная скорость танка при движении на гусеницах и колесах фактически одинакова;
3) высокая сложность изготовления и трудности обслуживания танка, возможны ошибки эксплоатации;
4) плохая проходимость танка на мягком грунте; спадают гусеницы, а на колесах двигаться нельзя…;
5) высокая опасность от пожаров.
Для оснащения КА современными танками… нет необходимости иметь на вооружении два разных типа легких танков, [тем] более реальная боевая ценность танков БТ и Т-26 примерно равна (по запасу хода танк Т-26 в виду меньшего расхода топлива на пересеченной местности порой превосходит танки БТ и бывает иногда не менее пригоден таким образом к операциям на коммуникациях). Для решения всех задач, стоящих перед легкими танками достаточно иметь один универсальный танк сопровождения, имеющий следующие характеристики: