6 мая 1877 г. «Гуаскар» находился в гавани Кальяо (в те времена этот порт принадлежал Перу). В отсутствии командира (отбыл на берег) и при содействии второго лейтенанта броненосца Бернабе Карраско корабль был взят на абордаж подплывшими на лодках сторонниками мятежного политика Николаса де Пьеролы. Пьерола был министром финансов в правительстве президента Бальты в 1869-1872 г., после смены правительства попал под следствие за коррупционные действия и сбежал в Чили, откуда мутил воду, устроив в 1874 и 1876 гг. выступления своих сторонников – правда, безуспешные.
Итак, ночью десантная партия в составе 70 моряков-пьеролистов с учебного судна «Апуримак» (в прошлом – небольшой паровой фрегат) подплыли на шлюпках к "Гуаскару", захватили корабль и, подняв паруса, вывели его в открытое море. Всего на корабле находилось 167 человек вместо штатных 200; командование принял на себя капитан-лейтенант Мануэль Мария Карраско (брат Бернабе Карраско); кроме того, на борту находился один из доверенных людей Николаса де Пьеролы – капитан III ранга Луис Герман Астет.
«Гуаскар» двинулся на юг, в чилийские воды, чтобы забрать Пьеролу и доставить его на родину, где ему предстояло возглавить новое восстание. По пути восставший корабль приступил к революционной экспроприации экспроприаторов: начал захватывать пароходы английской компании Pacific Steam Navigation Company. Поначалу, захватив в порту Моллендо пароход «Санта Роза» и остановив в международных водах «Джона Эльдера», повстанцы лишь требовали передать им почту перуанского правительства; 12 мая, войдя в порт Писагуа, «Гуаскар» реквизировал 69 тонн угля из трюмов английского барка «Имунсина». Этого запаса ему хватило для перехода до чилийской Кальдеры. Причем по пути захватил еще один английский пароход – «Коломбию» – с которого были сняты два перуанских полковника и взяты повстанцами в плен.
Первоначально старший офицер на Тихоокеанской британской станции контр-адмирал Олджернон Фредерик Роус де Хорси не придал сообщениям об этих эскападах значения: для него главной задачей была следить за русскими крейсерами, базирующимися на Сан-Франциско, и он вел «Шаха» на север. Перуанское правительство объявило о бунте 8 мая и снарядило эскадру, в которую вошли старый батарейный броненосец «Индепенденсия», монитор «Атаульпа» (бывший корабль США «Катавба») и корвет «Юнион». «Индепенденсия» из-за дряхлости машин не могла развивать ход более 5-6 узлов; «Атаульпа» и в лучшие свои годы такую скорость не показывал; состояние его машин было таково, что монитор пришлось вести в боевой поход на буксире «Лимены» – наёмного парохода все той же Pacific Steam Navigation Company.
Позднее к этой эскадре присоединилась 600-тонная канонерка «Пилкомайо», вооруженная двумя 70-фунтовыми и четырьмя 40-фунтовыми армстронговскими нарезными пушками.
Командовать этой эскадрой был назначен капитан «Индепенденсии» Хуан Гульермо Мур, повышенный по такому случаю в чине до коммодора.
Тем временем «Гуаскар» принял на борт Пьеролу и двинулся на север. 28 мая достиг Писагуа и высадил десант, который при поддержке артиллерии с броненосца выбил из города гарнизон. Мур, оставив малоподвижного «Атаульпу» в Икике, двинулся к Писагуа и около 4 часов дня заметил «Гуаскара» у мыса Пичало.
В 17:25 броненосцы начали перестрелку, которая продолжалась 80 минут. За это время «Гуаскар» успел выпустить из своих 10-дюймовок пять снарядов, один из которых пробил на «Индепенденсии» трубу и разнес в щепки гичку у противоположного борта. Было ранено 2 моряка.
«Индепенденсия» в ответ выпустила 10 8-дюймовых и 30 6-дюймовых снарядов. Хотя впоследствии лоялисты и утверждали, что этот обстрел повредил на мятежном броненосце руль и заклинил башню, в реальности «Гуаскар» получил лишь несколько отметин от пуль (корабли в ходе боя сблизились на дистанцию винтовочного выстрела) и осколков. Ни убитых, ни раненных на «Гуаскаре» не было; самые серьезные повреждения оказались в башне: видимо, отдачей орудия срезало крепежный болт и порвало приводную цепь.
В опустившейся темноте «Гуаскар» ускользнул от правительственной эскадры и пошел на север; «Юнион» пытался его преследовать, но был отогнан ружейным огнём и снарядом, пролетевшим поверх мачт.
Де Хорси, сначала весьма индифферентно отнесшийся к эскападам «Гуаскара», после атак на «Имусину» и «Коломбию» был возмущен и решил перехватить мятежный корабль. Под рукой у него был, кроме «Шаха», только еще один корабль – 2000-тонный корвет «Аметист», вооруженных четырнадцатью 64-фунтовыми пушками с длиной ствола в 6,3 клб. Эти орудия (на «Шахе» они тоже были в количестве 8 штук на верхней палубе) стреляли только разрывными бомбами и особого вреда бронированному кораблю нанести не могли.
Де Хорси приказал командиру «Аметиста» Артуру Джону Четфилду идти в Икику, где располагалась колония английских купцов, которые требовали защиты.
Сам он на «Шахе» решил крейсировать между портами Ило и Квилка, так как знал, что на прилегающих территориях проживает много сторонников Пьероло, и, скорее всего, он прибудет сюда поднимать восстание. «Аметист», после того, как в Икику прибыла после безрезультатного сражения при мысе Пичало эскадра Мура, соединился с «Шахом», и оба корабля направились на юг в расчете встретить «Гуаскар».
Де Хорси в своих предположениях не ошибся: в 12:50 (29 мая), неподалеку от Ило, к северо-западу от мыса Колес был замечен идущий в Ило пароход, который через 20 минут был идентифицирован как мятежный броненосец. Де Хорси повел свой отряд на перехват, к 14:00 вышел на дистанцию реального выстрела и в 14:10 дал холостой выстрел, после которого «Гуаскар» застопорил машины и стал ждать парламентера с «Шаха».
Лейтенант Джордж Рейнер, которому была поручена эта роль, встретился с Пьеролой, который картинно восседал в кают-компании броненосца в окружении офицеров и гражданских сподвижников, и потребовал от него сдаться и сдать броненосец, пообещав, что англичане не выдадут ни самого Пьеролу, ни его сподвижников перуанским властям и высадят на берег в каком-нибудь нейтральным государстве. В противном случае «Шах» подвергнет «Гуаскара» обстрелу, и если мятежники после первого же выстрела не сдадутся, то будут считаться пиратами.
Пьерола ответил пламенной речью, в которой сообщил Рейнеру, что флаг революции на «Гуаскаре» будет спущен только после того, как на его борту в живых не останется ни одного человека, и т.п., и т.д.
Рейнер, не солоно хлебавши, отбыл на «Шах», а Пьерола продолжал витийствовать перед командой броненосца, призывая сражаться против британского империализма за честь и свободу не только Перу, но и всей Латинской Америки. Экстаз, охвативший присутствовавших, был таков, что оба пленных полковника-лоялиста выразили желание сражаться плечом к плечу с бунтовщиками против ненавистного агрессора.
Надо отметить, что изначально машину «Гуаскара» обслуживал англичанин-механик и два англичанина-кочегара. Пьерола, узнав о той неприязни, которую испытывает до Хорси к захвату английских пароходов, механика уволил и заменил его французом. Но с кочегарами оказалось сложнее, и, в конце концов, их уговорили остаться, повысив в 1,5 раза жалование.
Покончив с речами, Пьерола направил «Гуаскара» в порт Ило, рассчитывая укрыться от англичан, но «Шах» быстро догнал, в 14:56 дал предупредительный выстрел, в 15:00 выстрелил ему под форштевень, и, так как «Гуаскар» продолжал уходить полным ходом, начал обстрел броненосца орудиями всего борта.
Дальнейший ход боя сводился к тому, что «Гуаскар» пытался отойти на мелководье, где «Шаху» было трудно его преследовать из-за почти вдвое большей осадки, и пробраться в порт Ило.
Англичане разделились: «Аметист», у которого была меньшая осадка, отсекал перуанцев от берега, изо всех сил лупя по нему из своих короткоствольных бомбических пушек; «Шах» держался мористее, пытаясь нанести фатальные повреждения огнем мощных орудий. Надежда на то у англичан была; 9-дюймовки фрегата теоретически могли пробить башенную броню броненосца с 3000 ярдов и 7-дюймовки – с 1200 ярдов; но это – в теории. На самом деле броню «Гуаскара» пробил только один снаряд с «Шаха». 9-дюймовый «чемодан» проломил 3,5-дюймовую броню кормового пояса в двух футах от ватерлинии и взорвался в тиковой подкладке: осколки прошли сквозь офицерские каюты, убили сигнальщика Руперта Бехару и ранили еще троих.
Кроме этих потерь, на «Гуаскаре» оказалось еще два раненых: 9-дюймовый снаряд, попав в корму, сбил флаг и ранил сержанта морской пехоты, стоявшего на посту у этого флага.
Другой снаряд взорвался возле рубки, и осколки, проникшие сквозь смотровую щель, ранили с руку сеньора Астета и поцарапали лицо Мануэлю Карраско.
Всего 6 (или 7) пострадавших! При том, что англичане осыпали «Гуаскар» настоящим градом снарядов! «Шах» выстрелил 32 – 9-дюймовых снаряда (2 разрывных, 11 бомб Паллизера и 19 бронебойных снарядов Паллизера с головной частью из закаленного чугуна); 149 7-дюймовых снаряда (4 разрывных и 145 бронебойных снаряда Паллизера) и 56 64-фунтовых. Плюс «Аметист» выпустил 190 64-фунтовых снаряда. Итого – 427 снарядов, причем стреляли англичане с невероятной и для поздних времен точностью: считается, что минимально в «Гуаскар» попало 30 снарядов (7% от количества выстреленных). Максимально – до 80 (около 19%). Точно подсчитать количество попаданий трудно, так как надстройки «Гуаскара» были изрешечены до такой степени, что различить следы новых попаданий среди этих обломков и развалин было просто-напросто невозможно.
Однако опасное попадание (кроме пробития борта в корме 9-дюймовым снарядом) было только одно: 7-дюймовый снаряд попал в башню и заглубился на 3 дюйма в 5,5-дюймовую броню.
Остальные попадания бронебойных снарядов пришлись по касательной или в надстройки и тяжелых повреждений не причинили.
Точность стрельбы англичан удивляет еще и потому, что «Шаху» приходилось непрерывно маневрировать, чтоб избежать попаданий из 10-дюймовок «Гуаскара»: любое попадание в незащищенный корабль тяжёлого снаряда грозило катастрофическими последствиями. К счастью для англичан, башня на «Гуаскаре» вращалась вручную, усилиями 16 добрых молодцев, и им требовалось примерно 15 минут для полного разворота башни. Так что «Шах» благополучно уходил из-под прицела перуанцев.