Другая трудность – чтобы избежать международного скандала, стрелять надо было так, чтобы не попасть в городок Ило, на фоне которого все время старался маневрировать «Гуаскар».
Третий снаряд, выстреленный из носовой 9-дюймовки «Шаха», взорвался в стволе; правда, не причинив орудию и расчету никаких повреждений или травм. Зато 4-й застрял в стволе, выведя орудие на четверть часа из строя. Цапфы 7-дюймовок оказались слабыми и получили при стрельбе усиленными зарядами повреждения, из-за чего пришлось перейти на стрельбу обычными полными зарядами.
С организацией стрельбы также дела обстояли не ахти как хорошо: после нескольких залпов командоры «Шаха» перешли на беглый огонь, паля из каждого орудия по мере готовности; впоследствии в ходе боя фрегату удалось совершить лишь несколько полноценных залпов, используя для воспламенения зарядов электрозапалы.
Офицеры определяли дистанцию на глазок, выкликая ее потом среди грохота и рева боя комендорам, которые едва-едва могли различить звук человеческого голоса. Просто удивительно, если в таких условиях артиллеристы «Шаха» и «Аметиста» сумели достичь даже и 7% попаданий.
«Гуаскар» вел довольно интенсивную стрельбу и по «Шаху», и по «Аметисту», но не добился ни одного попадания – лишь несколько осколков повредили такелаж английского фрегата. Причина не только в непрерывном и умелом маневрировании англичан, но и в скверной подготовке перуанских артиллеристов.
Понимая, что дальнейший огонь на дистанции будет только терять эффективность, примерно в 17:00 командир «Шаха» Фредерик Джордж Денхэм Бедфорд повел фрегат на сближение и, проходя мимо «Гуаскара», дал несколько залпов из орудий правого борта. Потом развернул фрегат и начал обстрел из пушек левого борта на очень близкой дистанции (по разным оценкам, корабли в это время разделяло от 300 до 900 метров). «Гуаскар» в ответ попытался протаранить англичанина, но неудачно.
Одновременно установленная на марсе «Шаха» картечница Гатлинга засыпала палубу «Гуаскара» пулями; ее огонь поддержали засевшие на марсах стрелки; «Аметист» также приблизился, и его снайперы сделали по «Гуаскару» порядка 500 выстрелов. Этой стрельбой удалось отогнать прислугу от кормовых 40-фунтовок броненосца и предупредить ответный огонь перуанских стрелков, который был бы очень опасен: офицеры фрегата толпились на мостике совершенно открыто, там же стоял рулевой, и все они могли быть легко перебиты ружейным огнем на небольшой дистанции.
На борту «Шаха» имелось 8 торпед Уайтхеда ранней модели, одна из них была во время этого маневрирования выпущена по «Гуаскару», но тот успел отвернуть и дал полный ход. В результате торпеда, скорость которой составляла всего 9 узлов, не догнала свою цель: броненосец уходил 11-узловым ходом.
Это было первое применение торпедного оружия в боевых условиях.
После этой неудачи «Аметист» погнался за перуанским броненосцем; Четфилд, видя, что тот не защищен с кормы, рассчитывал взять его на абордаж, а «Шах» развил в это время максимально частый огонь. Но «Аметист» не был быстроходным кораблем и сближался с противником слишком медленно; в 17:25 де Хорси приказал прекратить преследование; обычно хладнокровный Четфилд, охваченный азартом погони, не удержался и от расстройства даже топнул ногой.
Приказ адмирала в целом был разумен: «Гуаскар» слишком близко подошел к берегу, и его обстреливали ружейным огнем правительственные войска; при дальнейшем сближении могло перепасть и «Аметисту».
В 17:35 «Гуаскар» сделал последний выстрел; снаряд упал недолетом перед «Шахом». Через 10 минут прекратили огонь и англичане: быстро темнело.
Преследовать броненосец в темноте в изобилующих мелями водах было безумием; кроме того, «Гуаскар» мог в любой момент нагрянуть из мрака и нанести таранный удар. Но и оставлять противника недобитым не хотелось. Де Хорси приказал снарядить экспедицию для того, чтобы уничтожить перуанский броненосец минным оружием. В ее состав вошли паровой катер и вельбот, оснащенный для запуска торпеды. Возглавил этот отряд лейтенант с «Шаха» Линдсей.
Два судёнышка – вельбот на буксире катера – скрылись в темноте, но поиск оказался неудачным: «Гуаскару» удалось под прикрытием берега избежать встречи с англичанами и уйти в Икике.
В Икике он прибыл около 14:00 30 мая и под белым флагом двинулся к стоявшей там эскадре Мура, которого Пьерола немедленно призвал возглавить совместную борьбу с агрессией империалистических захватчиков. Мур не знал, что делать; по мере того как города достигали известия о битве при Ило, в которой маленький броненосец выстоял в схватке с двумя большими английскими кораблями, Пьерола становился национальным героем; на берегу шли антибританские манифестации; в результате Мур в течение всего дня вел нерешительные переговоры о сдаче «Гуаскара».
Наконец, к вечеру договорились, что арестован будет один Пьерола; остальные бунтовщики беспрепятственно отпускались на все 4 стороны. В 6:00 31 мая «Гуаскар» официально сдался правительственной эскадре.
Но де Хорси об этом не знал и, отправив «Аметиста» в Меллинду собирать новости, сам отправился к Икике с расчетом уничтожить мятежный броненосец торпедной атакой. Вновь подготовили отряд Линдсея, причем на этот раз вельбот оснастили дополнительно картечницей. По плану, отряд должен был в темноте войти в порт, Линдсей подняться на борт одного из английских пароходов и на нем разобраться, где стоит «Гуаскар», подойти к нему на вельботе со стороны берега и выпустить торпеду. В случае промаха броненосец надлежало атаковать паровому катеру шестовой миной.
В 17:00 «Шах» был уже в 20 милях от Икики, на воду спустили суденышки Линдсея и, ведя их на буксире, «Шах» направился к перуанскому берегу.
В 21:15 Линдсей отдал буксир и повел свой отряд в атаку. Но через две минуты с моря послышалась пальба. Сначала де Хорси решил, что возвращающийся «Аметист» сел на мель и зовет на помощь, но вскоре выяснилось, что корвет лишь спешит с известием о том, что «Гуаскар» сдался правительственным силам.
Линдсея опять отозвали; третья торпедная атака англичан сорвалась.
Дальнейшее выглядит как типичная латиноамериканская мелодрама: действующий президент Перу Прадо отказался от соблюдения договоренностей, достигнутых Муром, и арестовал всех мятежников «Гуаскара»; Мур тут же подал в отставку; Прадо простил всех арестованных и отпустил на волю, но эта история стоила ему популярности, и ему пришлось уйти в отставку.
Пьерола отправился обратно в изгнание в Чили, закатывая по пути банкеты и торжественные приемы; приемники Прадо попытались стребовать с Англии хоть какую-нибудь компенсацию, но безуспешно.
В Англии оппозиция послала по поводу действий де Хорси суровый парламентский запрос; Адмиралтейство не стало брать под защиту адмирала и дело дошло до вмешательства Коронных юристов.
В конце концов, было решено, что де Хорси действовал правильно, и «Гуаскар» вел себя как пират; тем не менее, лорды Адмиралтейства попеняли де Хорси за избыточную жесткость его действий. По мнению их лордств, достаточно было бы только, настигнув мятежный броненосец, потребовать выдачи британских подданных (тех двух кочегаров, которые за полуторный оклад кидали уголь в топки броненосца) и взять с командира корабля обещание больше не нападать на английские пароходы. И совсем уж излишним сочли лорды организацию отряда Линдсея с целью атаковать «Гуаскар» в территориальных водах Перу торпедами.
Де Хорси 3 года продолжал командовать Тихоокеанской станцией, будучи в Перу персоной нон грата; после чего его отозвали в Англию и несколько лет он не мог получить нового назначения; но в 1884-1885 гг. был назначен командующим эскадрой Канала.
Железные и композитные корветы
Отказ от строительства больших небронированных фрегатов не означал прекращения строительства аналогичных корветов, начало котороым в 1860-х положил «Эктив». Хотя им, в принципе, были свойственны те же недостатки, что и фрегатам – слишком высокая цена и заморочки с тем, как их с толком использовать: они были слишком мощны для борьбы с коммерческими рейдерами, слишком уязвимы для боев с настоящими крейсерами и недостаточно быстроходны для разведывательной и дозорной службы при эскадрах. Через год после закладки «Релея» на частной верфи «Тэймз Айрон Уорк» был заложен «Ровер», по своим размерам равнявшийся большинству современных ему фрегатов других стран, затем – еще более крупные «Боудисия», «Вакханка» и «Эвриал». В 80-е годы эти корабли были перевооружены современной казнозарядной артиллерией и, благодаря великолепному качеству постройки, еще долго использовались в роли крейсеров 2-го ранга.
Однако для службы при эскадрах требовались гораздо более быстроходные суда, чем 14-15 узловые потомки «Эктива», и созданием таких кораблей лорды Адмиралтейства озадачили казенную верфь в Пембруке, где в 1875 и 1876 гг. были заложены два корабля нового типа – «Ирис» и «Меркурий». Перед конструкторами и строителями была поставлена задача достижения 18-узловой скорости, и им пришлось приложить немало усилий для решения этой задачи.
Первым на испытания вышел «Ирис» и показал всего 16,6 узлов при мощности машин в 7086 л.с. Решено было заменить винты, и на новых испытаниях «Ирис» показал 17,89 уз. при мощности 7330 л.с. Каковой результат был сочтен удовлетворительным.
«Меркурий» строился с учетом опыта постройки и испытаний «Ириса». Он несколько отличался от своего собрата: в то время как у «Ирис» был клиперский нос, у «Меркури» – прямой форштевень. На испытания машина «Меркурия» развила мощность 7735 л.с., и он показал скорость 18,57 узлов, став самым быстроходным кораблем планеты, причем держал рекорд довольно продолжительное время – вплоть до появления крейсеров нового поколения.
И «Ирис», и «Меркурий» предназначались для службы при эскадрах и официально числились посыльными судами, хотя и по водоизмещению, и вооружению вполне могли занять место в классе крейсеров. Однако это случилось только в 1888 г. при очередной переклассификации судов Её Величества.