Пошатываясь, Гилас побрел к Свирепому. Тот с сомнением взглянул на мальчика, но потом конь почувствовал, что с Гиласом что-то неладно. Немного потоптавшись на месте, он позволил мальчику взобраться к себе на спину.
Гилас лег, прижавшись щекой к лошадиной шее. Приятное тепло распространялось по всему телу. Свирепый перенес свой вес с одной ноги на другую, и Гилас чуть не соскользнул на землю. Мальчик вполголоса помолился Покровительнице Зверей: пусть сделает так, чтобы конь стоял смирно. Падать Гиласу нельзя, ведь у него просто не хватит сил вскарабкаться обратно.
Вот шея Свирепого опустилась: конь задремал. Мысли Гиласа начали путаться в голове. Вот он уже не на своей стоянке, а на уступе пика Ликас. Под сосной стоит Исси. Сердито скрестив руки на тощей груди, она недовольно глядит на него.
– Почему ты меня не разыскал? – возмущенно спросила она. – Я тебя ждала-ждала, а ты так и не пришел!
Гилас хотел объяснить, что он пытался до нее добраться, но его все время заносило не туда: то на Талакрею, то на Кефтиу, то в Египет. И все из-за Воронов.
– А теперь я должен найти кинжал, – старался выговорить Гилас. – Иначе нам от них вовек не избавиться.
Но мальчик не смог издать ни звука: даже губами шевельнуть не получалось.
Потом Исси исчезла. Теперь Разбойница лижет Гиласу ногу горячим шершавым языком, а Пирра идет мимо, закинув на плечо топор.
Гилас хотел ее окликнуть, но из груди вырвался лишь хрип.
Пирра обернулась, но темные глаза девочки смотрели сквозь него. Она свистом подозвала Разбойницу.
Гилас снова попытался выговорить имя Пирры, но сон рассеялся, и девочка с львицей исчезли.
11
В этих Горах водятся львы. Львица их слышит. «Это моя земля! Моя!» – ревет незнакомая самка.
Но эта львица далеко, опасности она не представляет, а вот запах другого льва витает совсем близко. Недавно Разбойница наткнулась на остатки его добычи, дочиста обглоданные стервятниками. Потом она проходила мимо кустов, помеченных всего несколько смен Света и Тьмы назад. А сейчас, бредя через Тьму, она остановилась возле дерева почесать когти, а когда встала на задние лапы, заметила, что на коре уже есть царапины. Какой-то лев побывал здесь до нее.
Судя по запаху, он еще не совсем взрослый и ему не хватает уверенности в своих силах, но следы от его когтей высоко, львице до них не дотянуться, а значит, этот лев крупнее ее.
Но львице все равно: она грустит. Свет сменяет Тьму, а она все больше скучает по мальчику. Львице не хватает его лесного запаха и криков, похожих на мяуканье, которыми он ее подзывал. А их игры с шариком из стеблей! Мальчик бросает игрушку, а львица бежит за ней и бьет по шарику передними лапами, а мальчик пытается его взять.
Сейчас львица даже не против, чтобы он ее отругал. Как-то раз она ласково зажала его голову во рту, а мальчик приглушенно вскрикнул и стукнул ее в грудь. Львица почти не почувствовала удар (как будто мотылек крылышками задел!), но мальчик решил, что перестарался, и все просил у нее прощения. Да, забавный случай.
За все время, что они провели вместе, львица и мальчик никогда не ссорились всерьез. Тогда почему же он ее прогнал? Почему она стала ему не нужна?
С тех пор как мальчик ушел, их жизнь будто прожевали и выплюнули: все пошло наперекосяк! Девочка ходит несчастная. Двое грязных маленьких людей сбежали, а ведь львице они уже начинали нравиться, особенно младший: тот гладил ее, когда девочки рядом не было. Есть в этом маленьком человеке что-то странное: что именно, лапой не укажешь, и все же наблюдать за ним было интересно.
А теперь еще и с соколихой происходит что-то неладное. Ослабела, охотиться не может, только сидит на ветке и дрожит. Львица чувствует, что девочка за нее очень волнуется.
Львица тоже встревожена. Кто бы мог подумать, что она будет переживать за соколиху? Ведь порой эта птица ужасно задирает клюв и поглядывает на львицу свысока, потому что та, видите ли, не умеет летать. Но и польза от нее тоже есть. Например, у соколихи здорово получается ловить в шерсти львицы клещей – зубами ведь не до всех мест дотянешься. А еще соколиха ненавидит людей-воронов так же сильно, как и львица, и может разглядеть их издалека: незамеченными не подойдут!
Только бы она поправилась! Только бы мальчик вернулся и прайд воссоединился! В этих краях хорошие горы: добычи полным-полно, людей мало. Надо только выбрать место, где нет других львов, и можно остаться здесь насовсем, вместо того чтобы скитаться, как неприкаянные…
Вот ветер зарычал на сосны, а в зарослях папоротника-орляка кабан вскинул голову, почуяв запах львицы. Но та даже не повернулась в его сторону. Запрыгнув на камень, львица стала принюхиваться.
Тогда она и услышала тревожные крики соколихи: «Э-э-э». По шкуре львицы пробежала дрожь. Что-то ей подсказывало, что на этот раз птицу напугали не муравьи.
В следующий момент раздался крик девочки, одновременно и полный ужаса, и свирепый. Львица спрыгнула с камня и опрометью кинулась через лес.
Когда она подбегала к их логову, ветер донес до нее новый запах. Здесь лев. Крупный самец. Тот самый, который оставил на дереве следы когтей.
Соколиха сидела на дереве и испуганно кричала. Девочка стояла с одной стороны Мокрого, лев – с другой. В передней лапе девочка сжимала слабо светившуюся палку, а во второй держала длинный блестящий коготь. Но против льва эта штука все равно что прутик.
Львица окинула взглядом тяжелую гриву и массивные плечи самца. Лев ее не учуял: она подошла с подветренной стороны, к тому же все его внимание поглотила добыча.
Хищник бесшумно отступил в камыши, чтобы девочка его не видела, и стал потихоньку огибать Мокрое. Девочка принялась его высматривать, но, как и все люди, во Тьме она почти ничего не видит, а обоняния у нее и вовсе нет. Девочка глядит совсем не в ту сторону!
Львица легла на живот и опустила хвост, чтобы лев не увидел кисточку.
А девочка все глядит не туда, даже не замечая, что лев подползает на животе ближе и ближе. Вот он уже готовится прыгнуть на нее сзади, зажать в пасти и одним движением переломить позвоночник. Но лев так и не учуял, что к нему тоже подкрадываются.
Львица бесшумно подобралась к самцу, ставя лапы на землю без единого звука. Вот задние лапы льва напряглись: он изготовился к прыжку. Тут-то львица на него и бросилась.
Вскочив ко льву на спину, она вонзила когти в его бока. Ошеломленно взревев, тот стремительно развернулся и зубами схватил львицу за плечо. Рыча и царапая когтями его морду, львица высвободилась. Соколиха подняла крик, девочка завывала и размахивала горящей палкой, а потом самец кинулся на львицу снова, и они сцепились, превратившись в один рычащий клубок из зубов и когтей. Силы у льва больше, зато львица быстрее, к тому же она защищает свой прайд. Львица уклонилась почти от всех его ударов – лев же увернуться не смог. Наконец они отпрыгнули друг от друга, тяжело дыша и скрежеща клыками.
Плечо львицы горит огнем, но противнику досталось гораздо больше: по морде стекает кровь, ухо откушено. Львица взревела. Самец взревел в ответ. Но львица чувствует: боевой дух его покинул. Лев бросился наутек.
Львица некоторое время бежала за ним, а потом еще раз издала победный рев. «Это мой прайд! Мой! – возвещала она. – Беги и не возвращайся!»
Соколиха умолкла и сложила крылья. Похоже, все ее силы иссякли. Девочка убрала большой коготь, поспешила к львице и стала гладить ее маленькими лапками без единой шерстинки, что-то лихорадочно тараторя на человеческом языке. Потом девочка принесла Мокрого и полила на плечо львицы, хотя рана на самом деле пустяковая: полизать – сама заживет.
Вместе они пошли к огню, и девочка дала львице мяса. Куропатка изрядно подгорела, зато девочка ее ощипала, а есть птицу без перьев куда как приятнее! Соколиха глядела на них со своей ветки и чихала. Девочка подкормила огонь, подбросив в него еще веток, а потом просто сидела и смотрела, как львица жадно уминает куропатку.
Наевшись, львица растянулась на земле рядом с девочкой и стала вылизывать дочиста рану на плече. Судя по запаху, лев уже далеко. Вот и прекрасно. Еще раз он вряд ли сунется.
Но лучше всего то, что львица наконец поняла, почему мальчик отослал ее прочь. Львица ни в чем не провинилась, мальчик на нее не злится. Он просто хочет, чтобы она защищала девочку и соколиху. Присматривала за прайдом, пока он не вернется.
Львица сразу преисполнилась гордости, и ей стало намного веселее.
12
Гилас проснулся. В грудь ему врезалась костлявая холка Свирепого. Голова больше не болела, да и вообще мальчик чувствовал себя намного лучше: похоже, болотная лихорадка отступила.
Он лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь теплом большого крепкого тела коня и слушая, как в ущелье пробуждаются птицы.
«Птицы пробуждаются…» – мелькнула в голове смутная мысль. Значит, уже рассвело. Надо соскользнуть с коня и добыть чего-нибудь съестного. Но не сейчас, а немного погодя…
Через некоторое время Гилас проснулся во второй раз. Свирепый фыркал и переступал с ноги на ногу.
– Ну что там опять стряслось? – пробормотал Гилас.
Его одолела такая слабость, что шевелиться не хотелось. Даже не открывая глаз, мальчик сполз с конской спины. Колени подогнулись, и Гилас опустился на землю.
Послышался сдавленный смешок. Чьи-то руки схватили мальчика за плечи и рывком поставили на ноги. Низкий голос спросил:
– Это кто же у нас тут такой?
– А вдруг мальчишка говорит правду? Что, если он и есть тот Чужак, за которым охотятся Вороны? – спросил первый повстанец, здоровенный мужчина со спутанной черной бородой и короткими кривыми ногами. На его плече висит массивный топор из зеленого камня.
Его собеседник фыркнул:
– Хочешь сдать парня Воронам и получить награду?
– Не мели чушь! Если он тот самый, Вороны наверняка по пятам за ним идут!