Но несколько дней назад все изменилось. У края болот Исси увидела незнакомку – девочку со шрамом на щеке. На запястье у нее сидел сокол, а рядом шла львица.
Исси не боится диких зверей, но даже она удивилась, как легко девочка находила общий язык с хищницей. Их как будто тянуло друг к другу, – наверное, потому, что львица грустила. Исси это чувство до боли знакомо.
На следующий день Исси пряталась в камышах. Девочка опустилась возле львицы на колени и грустно сказала: «Я тебя понимаю, Разбойница. Я тоже скучаю по Гиласу».
Исси застыла, как громом пораженная. В первый раз за два лета она услышала имя брата. Радость была такой сильной, что казалось, сердце лопнет. Гилас жив, и эта девочка его знает!
Исси хотелось выскочить из укрытия, кинуться к девочке и спросить: «Где он? Где Гилас?» Но давняя привычка соблюдать осторожность не позволила ей покинуть камыши. Исси пришла в смятение, когда по обрывочным фразам поняла, что Гилас был на болотах, но только что ушел. Исси охватило отчаяние. Она совсем чуть-чуть разминулась с братом!
Но сдаваться Исси не стала – не за тем она так долго ждала. «Иди за девочкой, – велела она себе. – Тогда и Гиласа найдешь».
Разбойница снова перевернулась и забросила на Исси тяжелую лапу. Девочка погладила большую грубую подушечку. Исси чувствовала на лице тепло размеренного дыхания львицы.
Разбойнице она доверяет не меньше, чем брату, а вот насчет Пирры сомневается. Исси потому и дожила до этого дня, что никому не верила.
В то кошмарное время сразу после того, как Вороны напали на их стоянку, Исси отправилась искать Теламона. Он их друг, Теламон наверняка знает, что делать.
По чистой случайности Исси заметила Теламона раньше, чем он ее. Девочка брела по козьей тропе. Она натерла ноги, ее мучили голод и страх. Вдруг ветер донес до Исси отвратительный запах сажи, и она юркнула за ближайший терновник.
Тяжелые шаги приближались. Вот заскрипела кожа, а потом перед Исси предстали увешанные оружием чудовища в черных доспехах.
А главное чудовище будто соткано из мрака. Доспехи у него не из сыромятной кожи, а из какого-то металла. Он блестит, как медь, но этот материал темнее, и от него веет угрозой. «Бронза», – пронеслось в голове у Исси.
Главный воин поравнялся с ее укрытием и приказал всем остановиться. Его лица Исси не увидела, разглядела только зазор для глаз между бронзовым нашейником, закрывавшим нос и рот, и шлемом с пластинами из кабаньих клыков, увенчанным черным конским хвостом. Человека в нем выдавали только похожие на змей воинские косы.
– Очистить Горы, – произнес он таким холодным тоном, что Исси сразу подумала о пещерах, в которые никогда не заглядывает Солнце. – Не оставляйте в живых ни одного Чужака. – Потом воин повернулся к тому, кто стоял у него за спиной: – Я ведь могу на тебя положиться?
– Да, дядя, – ответил голос.
И вперед вышел Теламон – Теламон!
Исси стало дурно. Теламон – один из них. Теламон – Ворон…
Разбойница широко зевнула, поднялась на ноги и ткнулась носом Исси в живот. Девочка оттолкнула огромную морду. Ее и сейчас бьет дрожь. Воспоминания оставили во рту горький привкус.
Понюхав воздух, львица дружелюбно поглядела на девочку, потом скрылась среди деревьев.
«Пошла искать Пирру», – решила Исси.
Она медленно достала из потайного места бурдюк с водой и топорик, потом проверила, на месте ли нож, огниво и праща. Только после этого Исси зашагала следом за львицей.
В тот день два лета назад, когда Исси увидела Теламона, она усвоила урок, благодаря которому продержалась так долго: люди врут. Им нельзя верить.
Исси будет следовать за Пиррой, надеясь, что та приведет ее к Гиласу. Но показываться еще рано.
Пирра и знахарка разбили лагерь на берегу горного потока, с шумом несшегося по камням. Знахарка будила огонь, а Пирра кормила соколиху кусочками мяса. Подкравшись ближе, Исси уловила сквозь шум воды обрывки разговора.
– …Что же ты его бросила, если так скучаешь? – язвительно спросила знахарка.
– Вовсе я его не бросала, – возразила Пирра. – Он хотел, чтобы мы разделились, потому что…
Девочка отвернулась, и ее слова заглушил поток.
– …Есть еще другая причина, – продолжила она, снова повернувшись к знахарке. – После Талакреи у него бывают видения.
Знахарка застыла.
– Что он видит? – резко спросила она.
– Призраков, духов. Началось все прошлой весной, на Кефтиу, а в Египте видения стали сильнее, теперь ему даже боги являются. – Пирра нахмурилась. – Вот Гилас и вбил себе в голову, будто он опасен для других. Поэтому и отослал меня прочь, чтобы с нами троими ничего не случилось.
– Вы с ним пара? – спросила знахарка.
Пирра залилась краской:
– Не твое дело!
Знахарка фыркнула:
– Но ты ведь этого хочешь?
Пирра покраснела еще гуще:
– Конечно. Мне кажется, Гилас чувствует то же самое… Хотя нет, не кажется, я точно знаю. В Египте он жизнь готов был отдать, чтобы меня спасти. Но он же молчит, как пень! – вдруг рассердилась Пирра. – А теперь я понятия не имею, где он и увидимся ли мы снова!
У Исси застучало в висках. Эта девочка знакома с Гиласом давным-давно, она была рядом с ним в неведомых далеких землях – и на Кефтиу, и на Талакрее, и в Египте, – и там Гилас готов был отдать за Пирру жизнь.
До этого момента Исси никогда не чувствовала себя по-настоящему одинокой: ее поддерживали мысли о Гиласе. Исси верила, что когда-нибудь они снова будут вместе, совсем как раньше – вдвоем против всех. А теперь эта мечта оказалась разрушена в один момент. Даже если Исси отыщет Гиласа, из-за этой Пирры она станет третьей лишней. Девчонка встанет между ней и братом. Прежнюю жизнь уже не вернуть.
– Разбойница! – позвала девчонка. – Разбойница, ты где?
Львица пробежала мимо Исси и кинулась к лагерю. Исси могла только смотреть ей вслед. Сердце пронзила такая боль, что девочка чуть не задохнулась. «Мы трое», – сказала Пирра. Она, соколиха и львица. У Гиласа появилась новая семья. Исси в ней места нет.
Львица замерла и оглянулась на нее: «А ты разве со мной не пойдешь?»
Исси медленно покачала головой. Попятилась, отвернулась и бросилась бежать.
17
В последний раз Гилас шел через скрытый перевал вместе с Исси. Дело было зимой, и они устроили шутливый поединок, фехтуя сосульками вместо мечей. Гилас поддался сестренке. Ох и рассердилась же она!
«Ты даже не стараешься! – кричала Исси. – Что это за поединок? Дерись как следует!»
Исси подпрыгивала на месте, ее маленькое личико с острыми чертами исказила сердитая гримаса, но тут вмешался Брысь. Пес завилял хвостом, Исси бросила на брата уничижительный взгляд и затеяла дружеский поединок с собакой…
Гилас остановился на повороте, дожидаясь, когда его догонят повстанцы. Наконец-то Гилас вернулся на пик Ликас! Тайная тропа вьется среди многочисленных уступов и оврагов на северном склоне. Над его головой скрываются в облаках три клыка на вершине, а каждая скала и каждое дерево окутаны воспоминаниями. Гилас ускорил шаг. Неужели повстанцам трудно идти побыстрее?
Уже второй день мальчик ведет войско Акастоса через тайный перевал, и ему не терпится оказаться на другой стороне – там, где разбили лагерь ликонианские повстанцы. Разведчики ушли в Дентру. Удалось ли им найти Пирру и Хекаби? Что, если они уже в лагере? А вдруг с ними Исси?..
– Слушай, парень, – проворчал шедший за Гиласом Экион. – Ты нас ведешь не в ту сторону! На той развилке надо было на юг поворачивать, нам же как раз туда надо!
– Только если вам надо сверзиться в пропасть глубиной в тысячу локтей, – не оборачиваясь, ответил Гилас.
Экион фыркнул:
– А можно ли тебе верить?
– Можно. И заранее предупреждаю, скоро будет еще одна развилка, но там мы тоже на юг сворачивать не будем, а то придем прямиком в Лапитос.
Те, кто слышал разговор, засмеялись, а Экион покраснел. Лицо у него стало того же цвета, что и борода.
Когда Акастос объявил, что их проводником станет Гилас, повстанцы возмутились. Мальчишке еще пятнадцати нет, а он поведет взрослых мужчин? Некоторые решили, что это шутка, а другие принялись насмехаться над Гиласом, спрашивая, где его лев и куда подевалась девчонка, умеющая превращаться в птицу.
Экион старался больше всех.
– Мальчишка даже издали бой не видел, – презрительно ухмыльнулся он. – И ты предлагаешь нам идти за ним?
– Я не предлагаю, – невозмутимо ответил Акастос. – Я говорю, что вы будете делать.
Тут Экион сдался, но с тех пор не сводил с мальчика глаз, дожидаясь, когда тот оступится.
К середине дня они достигли вершины перевала и теперь спускались в предгорья, но тут Акастос объявил привал.
Гилас чуть не лопнул от досады.
– Вот доберутся до лагеря – и пусть себе отдыхают!
– Людям надо поесть сейчас, – возразил Акастос. – Когда у воинов нет сил сражаться, толку от них мало!
– Если они опоздают, толку от них будет еще меньше, – парировал мальчик.
– Гилас, ты знаешь дорогу, а я знаю, что нужно моим людям. Так что заткнись и ешь.
Акастос отошел поговорить с разведчиками, следившими, не идут ли Вороны, и маленькая разношерстная армия устроилась под соснами. Женщина предложила Гиласу оливки и лепешку из желудей, но тот лишь отмахнулся и пошел искать Свирепого.
Жеребец вместе с ослами замыкал колонну. Животных старались держать как можно дальше от Акастоса: они, похоже, чувствовали, что его преследуют Злобные, и шарахались от Верховного Вождя в страхе.
При виде Гиласа Свирепый приветливо заржал. Присоединившись к стаду, он стал спокойнее и покладистее. Конь даже не взбрыкнул, когда ему на спину погрузили часть поклажи.
– Ну зачем нам этот привал? – ворчал Гилас, гладя жеребца по костлявому носу.
Вдруг мальчика охватило безумное желание вскарабкаться Свирепому на спину и ускакать на поиски Пирры и Исси.