Гилас стал подниматься по ступеням, и вдруг небо потемнело. Пик Предков загородили огромные угольно-черные крылья. Зловонное дыхание Злобных обожгло легкие Гиласа. Их крики вонзились в уши и наполнили сердце ужасом. Злобные повсюду: с угрожающим видом кружат над головами Теламона и съежившейся за камнем Исси и даже ныряют вниз, к лежащей возле гробницы Пирре.
Теламон вслепую пытается отбиться от заполнивших небо кошмарных существ: он замахивается и ножом Гиласа, и кинжалом Короносов. Вот Теламон уже почти добрался до трещины, расколовшей Пик Предков. Где-то в этой бездне скрывается сердце пика Ликас.
А потом раздался звук, напоминающий треск рвущегося шелка, и мимо Гиласа пронеслась черная молния. Внизу Злобные отпрянули с криками, от которых едва не лопнули барабанные перепонки. С боевым кличем Эхо развернулась и снова бросилась на Них, ловко уворачиваясь в самый последний момент. Соколиха отогнала Злобных от прятавшейся за валуном Исси, а потом камнем кинулась вниз, атакуя духов, нападавших на Пирру.
Духи кружат вокруг пика, будто гигантские стервятники. Теперь Их стало еще больше.
– Они преследуют тебя, Теламон! – пропыхтел Гилас, взбираясь на сосну. – Тебе Их не разглядеть, но я Их вижу! Злобные взяли тебя в кольцо!
– Врешь! – вскричал Теламон.
Однако его лицо исказила гримаса ужаса. Теламон затравленно оглядывался по сторонам – только длинные волосы разлетались в разные стороны.
– Злобные охотятся за тобой! Ты ведь бросил Алекто на съедение крокодилам!
– Я ей ничего не сделал! – вскричал Теламон. – У меня на пальце железное кольцо, Злобные меня не тронут!
После очередной вспышки молнии Гилас опять почувствовал, как закололо грудь под медным доспехом. И вот он наконец вспомнил, о чем рассказывал ему Акастос в кузнице на Талакрее: «Бронза притягивает силу богов…»
Теламона от трещины отделяет всего несколько шагов. Каким-то чудом Гилас должен его задержать, пока гром и молния не подобрались ближе.
– Теламон! – прокричал Гилас, срывая с себя ремни нагрудника. – Ты поклялся Злобным, что вырежешь мне сердце! Ну так действуй!
Сорвав с себя доспехи, Гилас сбросил их с Горы, а потом разорвал тунику, обнажая грудь.
– Смотри, Теламон! Вот он я, безоружный и беззащитный! Лучше возможности у тебя не будет!
Сбитый с толку Теламон растерянно уставился на шагавшего к нему Гиласа.
– Не подходи! Знаю, ты что-то задумал!
От цели Теламона отделяли всего несколько ступеней, и он уже хотел подняться к трещине, как вдруг поскользнулся и выпустил кинжал.
Молния вспыхнула так близко, что до Гиласа долетел запах обгоревшего камня. И тут кинжал со ступеньки схватила Исси.
– Нет, Исси, нет! – закричал Гилас. – Положи обратно! Пусть Теламон забирает свой кинжал! Прячься, Исси, прячься!
Сестренка удивленно поглядела на Гиласа, но сделала так, как он сказал: бросив кинжал на ступеньку, Исси наполовину съехала по склону, наполовину упала и скрылась среди камней.
С победным кличем Теламон схватил бронзовый кинжал и вскинул его высоко над головой.
– Да, Гилас, недолго кинжал пробыл в руках у Чужачки! – прокричал Теламон.
– Этого достаточно – в пророчестве сказано, что кинжал должен просто оказаться в руках Чужака! – пропыхтел Гилас, заговаривая Теламону зубы. – Дом Короносов, Лапитос, поглотило пламя! По дороге сюда ты наверняка видел, как он горит! Все, как сказала Оракул!
– Дом Короносов – это я! – объявил Теламон, расставив ноги и встав над трещиной, в глубине которой обитают духи его Предков. – А я неуязвим!
Невыносимая боль сжала голову Гиласа в тиски. Небо над Теламоном почернело от Злобных.
– Я неуязвим! – снова взревел он.
Злобные с воплями кинулись врассыпную. Гилас увидел ослепительно яркий свет. Небеса разверзлись, и огромный светящийся кулак метнул в Гору сверкающую огненную молнию. Вдруг на грудь Гиласу прыгнула Разбойница и оттолкнула его в сторону, подальше от пламенного зигзага. Раздался крик Теламона: молния ударила в кинжал Короносов, и бывшего друга сбросило с пика.
А потом полыхнуло все небо; Гилас провалился в черноту и больше уже ничего не видел.
30
Гилас очнулся. Он лежит на спине, все тело ноет от многочисленных ушибов; лицо будто сгорело на Солнце, да еще вдобавок одеревенело. А веки слиплись так, что глаза не открыть.
Мальчик лежит среди зарослей мокрого папоротника-орляка. Рядом капает и льется тонкой струйкой вода. Постепенно в голове замелькали обрывки воспоминаний. Ослепительно яркая вспышка, Теламон с кинжалом в руке, а потом удар молнии сбрасывает его с Горы…
– Пирра! – прохрипел Гилас. – Исси! Разбойница! Кто-нибудь…
Но никто не откликнулся.
С закрытыми глазами Гилас перевернулся, встал на четвереньки и пополз. Его рука почти сразу коснулась холодной мертвой плоти. В нос ударил запах обгорелой кожи. Пальцы Гиласа нехотя коснулись длинных кос с крошечными дисками на концах. Окоченевший кулак Теламона сжимает кусок искореженного металла. Вот и все, что осталось от кинжала Короносов.
«Если клинок окажется в руках Чужака, Дом Короносов поглотит пламя». Пророчество Оракула сбылось, но слова богов никогда не означают того, что ты думаешь. Клинок оказался в руках Исси, а пламя поглотило Теламона. «Дом Короносов – это я!» – закричал он, и возмездие с небес не заставило себя ждать. Гилас вспомнил, как призрак Тестора указывал пальцем на небо. Так вот о чем он предупреждал! Боги уничтожили и Теламона, и кинжал. С властью Воронов покончено.
Именно ради этого Гилас и сражался, но сейчас эта мысль никак не укладывается в его затуманенной голове.
Папоротник зашевелился, и к Гиласу зашагал какой-то крупный зверь. Потом раздалось протяжное урчание Разбойницы, и львица ткнулась усатой мордой ему в лицо.
Из груди Гиласа вырвались рыдания. Он обхватил львицу за шею и зарылся в ее шерсть. Если бы Разбойница не оттолкнула его, молния убила бы Гиласа вместе с Теламоном.
Он чувствует, что не один. Глаза по-прежнему не открываются.
– Кто здесь? – с трудом произнес Гилас.
До его руки дотронулись тонкие холодные пальцы.
– Пирра?..
Раздался звук, напоминающий сердитое шипение, а потом – быстро удаляющиеся шаги.
– Исси! – закричал Гилас. – Исси, вернись!
Потом он, должно быть, потерял сознание. Когда Гилас снова пришел в себя, сразу ощутил тепло Солнца. Но веки так и не поднимались.
На ветку села птица, обрызгав Гиласа каплями дождя. Потом его обдуло легким ветерком от крыльев Эхо: соколиха пролетела над ним с пронзительным «Ки! Ки!».
Тут раздался ответный клич. Ломая папоротник, к Гиласу кинулась Пирра.
– Молодец, Эхо! – отдуваясь, похвалила она.
Девочка опустилась рядом с Гиласом на колени. Гладя его по плечам и груди, Пирра то смеялась, то всхлипывала.
– Слава Богине, ты жив! Мы уже с ног сбились! Повсюду тебя искали!
– Где Исси? Как она?
– С ней все в порядке. Только что заметила ее с Разбойницей. Гилас, видел бы ты свое лицо! Оно будто на Солнце обгорело!
– Молния ударила совсем рядом со мной. У меня глаза не открываются. А ты как?
– Щиколотка ужасно распухла. Прыгаю на одной ноге с палкой.
– Ты видела?.. Теламон тоже здесь.
– Видела, – изменившимся голосом ответила Пирра. – Ты чувствуешь его дух?
– Нет… Не чувствую.
– Гилас, все наши несчастья позади! Боги уничтожили кинжал. Остался только кусок рукояти в кулаке Теламона, остальное разлетелось на кусочки.
Гилас не ответил. Коронос, Фаракс, Теламон… Все они мертвы. Но Гилас не в состоянии радоваться победе. Сколько смертей понадобилось, чтобы ее достичь!..
Пирра снова коснулась его плеча:
– Надо спускаться с Горы.
Она помогла Гиласу встать. Наконец ему удалось разлепить веки. Гилас моргнул один раз, потом еще. Дотронулся до век. Кожа сухая и шелушащаяся, но его глаза, несомненно, открыты. Тут Гилас будто провалился в глубокую бездну.
– Обопрись на меня, – предложила Пирра. – Сможешь идти?
– Ходить-то я могу, но… Вокруг чернота.
– Как это?
– Чернота, и больше ничего. Пирра, я не вижу.
Битва закончилась вскоре после того, как Гилас и Пирра ускакали на пик Ликас.
– Как только Пирра сказала, что Коронос мертв, удача повернулась лицом к нам. Потом Хекаби увидела, как молния ударила в пик Ликас, и объявила, что это знак: боги против Воронов. А вскоре после этого мы переломили ход битвы, Иларкос и его воины поняли, что сопротивляться бесполезно, и сдались.
По окончании битвы разведчики Перифаса нашли Гиласа и Пирру и помогли им спуститься с Горы. Идти в главный лагерь Гилас отказался: мальчик настоял на том, чтобы они разбили свой собственный маленький лагерь наверху, на склоне холма. Разбойнице так будет спокойнее, и Исси тоже: его сестренка всех воинов обходит стороной – и Воронов, и повстанцев.
Прошло три дня, но зрение к Гиласу так и не вернулось. Утром из главного лагеря пришел мальчик. Он привел Свирепого и сообщил, что Верховный Вождь ждет Гиласа у себя в шатре.
Гилас ехал верхом, а Пирра шла рядом и вела коня под уздцы. До чего досадно, что он не может ехать сам! Слепота и беспомощность выводят Гиласа из себя. Накануне вечером он слышал, как Пирра спрашивала Хекаби: может ли быть так, что Повелительница Огня решила его пощадить, но взамен отняла у него зрение? Гиласу такая мысль тоже приходила в голову, но от того, что при нем Пирра об этом помалкивает, на душе только тяжелее.
– Между прочим, на коне скакать я не разучился, – процедил Гилас сквозь зубы.
– Да, но ты ведь не видишь, куда ехать…
– Хватит со мной нянчиться, я тебе не ребенок!
– Ладно, – сердито бросила Пирра. – В следующий раз попадется низкая ветка – предупреждать не стану! Пусть она тебя на землю сшибет!
Гилас не ответил. Хекаби промыла ему глаза, а Разбойница тщательно вылизала все лицо. Теперь он хоть и с трудом, но все же отличает день от ночи, однако вместо лиц видит лишь размытые пятна.