– Наберись терпения, – посоветовала Пирра.
– Побыла бы сама на моем месте, – сердито бросил Гилас.
В эти дни они без конца пререкаются: так легче отогнать страх. Ведь даже Хекаби не знает, вернется ли к нему зрение.
«А если нет? – думал Гилас, пока Свирепый спускался вниз по склону. – Охотиться слепой не может. Стану для всех обузой».
Гилас повторяет себе, что ему грех жаловаться. Они все выжили, а благодаря Хекаби Акастос оправляется от ран. Но почему-то радости Гилас не чувствует. Он стал нервным и раздражительным. Гилас не в состоянии открыться Пирре и рассказать ей, что каждую ночь ему снятся кошмары: сцены с поля боя, удар молнии, крик Теламона.
Даже встреча с Исси оказалась совсем не такой счастливой, как он надеялся. Ведь Гилас даже рассмотреть ее не может! Мало того – Исси не разговаривает. «Иногда такое бывает, – сказала Хекаби. – Случается, люди годами молчат, а к некоторым дар речи и вовсе не возвращается». Гилас пробовал разговаривать с сестренкой, но как с ней общаться, когда не видишь ее лица? Исси днями напролет пропадает в предгорьях вместе с Разбойницей, а вот Пирру она, кажется, невзлюбила.
– Наверное, я для нее третья лишняя, – предположила Пирра. – Думает, я заняла ее место.
И как Исси такое в голову взбрело? Она ведь его сестра!
Наконец они добрались до шатра Акастоса. Гилас предложил Пирре зайти внутрь вместе с ним, но девочка до сих пор на него сердилась и ушла поить Свирепого.
Внутри Гилас смутно различил две фигуры: на походной койке, похоже, лежит Акастос, а рядом с ним стоит на коленях Хекаби. К удивлению Гиласа, оба смеются так, что целительница раскачивается из стороны в сторону, а Верховный Вождь держится за перевязанный бок.
Гиласа они встретили приветливо, но мальчик заметил, что между этими двумя что-то происходит, и сразу засмущался.
– Зайду попозже, – отрывисто бросил он.
– Нет, Блоха, ты останешься, – возразил Акастос.
Судя по голосу, он улыбался.
Мальчик услышал, как Хекаби встала.
– Только слишком долго не разговаривай, – ласково велела она Акастосу. – Тебе надо отдыхать.
Проходя мимо Гиласа, знахарка холодной рукой коснулась его виска.
– Тебя больше не будут посещать видения, – заметила она.
Гилас кивнул:
– Я уже понял. Иначе мне бы явился дух Теламона. Наверное, удар молнии прогнал видения.
– Может быть. – Похоже, Хекаби тоже улыбалась. – А может, Разбойница их слизнула, ведь львы – священные животные Повелительницы Огня.
Когда знахарка ушла, Гилас ощупью добрался до койки Акастоса и сел рядом с ней, скрестив ноги. Мальчик чувствовал себя неловко: в первый раз со дня битвы они остались наедине.
– Как себя чувствуешь? – спросил Гилас.
– Бывало и получше, – сухо ответил Акастос. – А ты?
– У меня тоже получше бывало.
А потом Акастос задал вопрос, которого боялся Гилас: Верховный Вождь хотел знать, что происходило на поле боя после того, как он потерял сознание. Гилас с запинками рассказал о том, как с неба спустились Злобные, а призрак брата Акастоса слизывал с губ кровь отмщения.
– Как он выглядел? – срывающимся голосом спросил Акастос.
– Похож на тебя, только моложе. А еще у него не было одного мизинца.
– Вот как? Значит, это действительно был он. – Некоторое время Акастос молчал, потом пробормотал: – Странно. Когда мечтаешь о чем-то годами, а потом наконец достигаешь цели, вместо радости чувствуешь одну растерянность.
– Это верно, – с чувством произнес Гилас.
Он сразу подумал об Исси.
– Да, с того дня, как мы впервые встретились на острове Людей-с-плавниками, много воды утекло. Верно, Блоха? Помнишь, как я уговорил тебя спуститься со склона?
– Уговорил?! Ты меня выманил!
Акастос рассмеялся:
– Твоя правда!
Гилас запоздало сообразил, что разговаривает с самим Верховным Вождем Микен.
– Что теперь будешь делать? – спросил мальчик.
– Восстанавливать Акию. Наводить порядок. Короче говоря, постараюсь залечить раны прошлого.
Судя по доходившим до Гиласа новостям, раны уже заживают. Дождь потушил пожар в Лапитосе прежде, чем сгорели главные зернохранилища, и Акастос приказал раздать еду земледельцам. А еще Верховный Вождь завоевал уважение уцелевших Воронов тем, что запретил их преследовать и велел похоронить погибших врагов со всеми почестями и ритуалами. Тело Теламона сожгли, а прах по просьбе Гиласа поместили в гробницу Предков рядом с прахом его отца. Но для Короноса и Фаракса ритуалов проводить не стали: их прах просто развеяли по ветру.
А что касается кинжала, то Хекаби собрала все обломки, которые сумела отыскать, и бросила их в разные реки и ручьи, чтобы их унесло в Море, и там они затерялись навечно.
– Что и говорить, работы по горло, – тихо произнес Акастос. – Скоро вернусь в Микены. А Перифас останется здесь и будет управлять Ликонией. – Акастос выдержал паузу. – Вместе с тобой. Хочу отдать тебе Мессению.
– Что?
– Будешь вождем. Гилас, на поле боя ты спас мне жизнь. Такое не забывается. К тому же мне нужен вождь, которому я могу доверять.
– Какой прок от слепого вождя? – проворчал Гилас.
– Конечно, при условии, что зрение к тебе вернется.
Гилас поморщился.
– Даже тогда не согласен, – решительно произнес он. – Мне ведь придется не только править, но и сражаться. Все правители воюют.
– Ничего не поделаешь, бывает.
– Как ты это выдерживаешь? – И тут Гиласа прорвало: – Каждую ночь снова оказываюсь в гуще битвы! Я только что убил человека, и вот я вытаскиваю меч из его тела… А еще вижу Теламона… – Голос мальчика дрогнул. – Он ведь был моим другом, а я его под удар молнии подставил!
– Гилас, война есть война, – сурово произнес Акастос.
– Ну а я в таких делах участвовать не хочу!
– По-твоему, другие хотят? Иногда нужно бороться, чтобы отстоять свое!
Гилас мрачно хмурился. Тут он почувствовал на своем плече сильную руку Вождя.
– Со мной самим такое бывало, – проговорил Акастос. – Знаю, ты никак не можешь отделаться от дурных мыслей, из-за тяжелых воспоминаний ты отдалился и от Пирры, и от сестры. Но поверь мне, со временем они померкнут.
А потом Акастос деловым тоном произнес:
– Ну, говори, что для тебя сделать. Наверняка же чего-нибудь хочешь.
Гилас задумался:
– Э-э-э… Да. Есть одна вещь… Даже две вещи.
Акастос рассмеялся и отвесил ему шутливый подзатыльник:
– Эх, Блоха! Не так уж сильно ты и изменился, как я погляжу!
Эхо пронеслась мимо Пирры и спикировала прямо на стаю сизых голубей, разогнав их просто забавы ради. Девочка рассмеялась. А Гилас даже головы не поднял. Он хромал рядом с Пиррой, угрюмо уставившись в землю.
После разговора с Акастосом прошло четыре дня. Зрение у Гиласа почти полностью восстановилось, вчера он даже подстрелил из пращи белку, но мальчик остается все таким же угрюмым и замкнутым.
Как Пирра соскучилась по прежнему Гиласу! До чего же ей хочется, чтобы… Она все вспоминает, как Гилас прощался с ней на тропе, прежде чем ускакать в погоню за Теламоном. Пирра поцеловала его, а он поцеловал ее в ответ. И вот этот момент Пирра совсем не прочь повторить.
«Наверное, мне, как обычно, придется все делать самой, – рассуждала Пирра, когда они поднимались по холму к лагерю. – Надо найти правильные слова».
Но пока Пирра набиралась храбрости, чтобы начать разговор, из-за деревьев вышли Исси с Разбойницей. Момент упущен.
– Исси! – окликнул Гилас.
Однако девочка заметила Пирру и замерла в нерешительности, будто хотела к ним подойти, но боялась. А потом Исси снова скрылась среди деревьев.
– Да что с ней творится? – воскликнул Гилас.
– Я же объясняла, – с досадой произнесла Пирра. – Пока Исси чувствует себя лишней. Ничего, со временем привыкнет.
– Лишней? Это еще почему?
Пирра только руками всплеснула:
– Пока Исси пряталась в Мессении, мы с тобой были вместе! – Тут Пирра залилась краской. – Конечно, не в том смысле вместе, и все же…
– Я ведь ее брат! Чего она боится? Что я ее брошу?
– Нет, конечно! Просто она еще не привыкла. Ну, к тому, что я с тобой. Тебе надо ее успокоить.
– Как?
Пирра внимательно посмотрела на Гиласа, потом вздохнула. Пока он не наладит отношения с Исси, обсуждать с ним другие вопросы нет смысла: все равно в одно ухо влетит, а в другое вылетит.
Когда они пришли в свой лагерь, Пирра бросила бурдюк с водой на землю и уперла руки в бока.
– Есть одна мысль. Знаю, как помочь вам с Исси.
– Ну, говори, – поторопил Гилас.
Пирра поделилась своей идеей. В первый раз после битвы Гилас широко улыбнулся.
– Говорят тебе – это сюрприз, – в десятый раз повторил Гилас.
Они с Исси шли через болота.
Сестренка нарисовала в грязи лягушку, потом широко развела руки.
Гилас рассмеялся:
– Нет, огромных лягушек там не будет.
Исси состроила гримасу и лягнула его в голень. «Ну говори, не тяни!»
– Не скажу!
Гилас попытался схватить Исси, но она увернулась и, поднимая тучу брызг, убежала вперед вместе с Разбойницей. Гилас смотрел ей вслед с нежностью – и с опаской. Только бы план Пирры сработал!
Обернувшись на Пирру, Гилас невесело улыбнулся. Девочка хотела остаться в Ликонии, чтобы брат побыл наедине с сестрой, но Гилас ответил решительным «нет»: пусть Исси к ней привыкает. Пирра покраснела от удовольствия. Значит, Гилас хочет обнять и поцеловать ее, просто сначала ему нужно наладить отношения с сестренкой.
Болотники встретили их уважительными поклонами и преподнесли Разбойнице корзину рыбы. А при виде Исси их пухлые лица расплылись в улыбках. Гилас спросил: неужели они даже не догадывались, что мальчик-Чужак, которого они укрывали, на самом деле девочка? Но Болотники только головами покачали. «С чего вдруг? Раз на голове коричневая повязка – значит мальчик», – с обезоруживающей простотой отвечали они.