На берегу родника один воин забормотал во сне. Гилас пригнулся и спрятался за колесами колесницы. Не просыпаясь, воин что-то проворчал и перевернулся на другой бок. Часовых его бормотание не разбудило, а из шатра Теламона не доносилось ни звука – спящий лишь изредка всхрапывал.
Крадучись Гилас зашел за шатер и приблизился к сосне на краю обрыва. Ее окружали колючие кусты ракитника. Продравшись через них, Гилас обмотал один конец веревки вокруг ствола дерева, потом осторожно размотал ее и спустил в ущелье.
И вдруг тишину разорвал крик, исполненный ужаса. Гилас торопливо юркнул в заросли ракитника.
Кричал Теламон. Раздался топот ног: к шатру кинулись воины.
– Что случилось, мой господин?
А раб робко произнес:
– Господин…
– А ну, живо возвращайтесь на свои места! – донесся из шатра приказ Теламона.
Гилас прятался совсем рядом, и голос бывшего друга прозвучал пугающе близко.
– Да, мой господин, – тихо ответил раб.
Боясь дышать, Гилас слушал, как шаги воинов удаляются, а раб снова устраивается на земле перед шатром. Бормоча что-то себе под нос, Теламон подбросил в жаровню хвороста и опять растянулся на земле.
Наконец в лагере воцарилась тишина.
Гилас высунул голову из кустов. Да, ни звука.
Он уже хотел вылезти, как вдруг с другой стороны шатра раздались шаги. Они приближались. Гилас застыл. Шаги стихли. Похоже, неизвестный остановился всего в нескольких шагах от того места, где прятался Гилас.
– Нет, так больше продолжаться не может! – произнес голос Теламона. – Не может!
6
– Так не годится, – бормотал Теламон. – Ты должен быть сильным…
Голос бывшего друга звучал то громче, то тише: он ходил туда-сюда по краю обрыва. Вот Теламон встал прямо возле куста, где прятался Гилас. Мальчик затаил дыхание. Теперь его жизнь зависит от нескольких веток колючего ракитника. Главное – сидеть тихо, как мышь.
Но Теламон по сторонам не смотрел.
– Ты не виноват, – твердил он себе. – Ты ничего не сделал!
В темноте трудно разглядеть лицо Теламона как следует, и все же Гилас заметил, что лоб бывшего друга блестит от пота, а под глазами появились темные круги.
Кто-то заполз Гиласу на ногу. Паук? Скорпион? Мальчик постарался не вздрогнуть.
– Ты ни в чем не виноват, – повторил Теламон, продолжая мерить шагами край обрыва и крутить печать.
Всего лишь паук. У Гиласа гора с плеч свалилась.
Когда Теламон в следующий раз подошел близко, Гилас заметил, что он теребит вовсе не печать, а кольцо на указательном пальце – широкий ободок тусклого серого металла. Теламон снова и снова вдавливал его в палец. Однажды Гилас видел такое кольцо на руке Короноса. Оно из железа. Об этом металле Гиласу рассказывал Акастос, загадочный странник: за прошедшие годы их с Гиласом пути пересеклись несколько раз. На Талакрее мальчик помогал Акастосу в кузнице.
«Железо – самый редкий металл, оно падает со звезд, – рассказывал Акастос. – Его можно использовать, чтобы отогнать Злобных, но лишь ненадолго: против Них ничто надолго не помогает».
Гилас удивился: зачем Теламону носить железное кольцо? Ведь Вороны поклоняются Злобным!
– Ты не виноват, – в третий раз сказал себе Теламон.
Но он и сам понимает, что вина лежит на нем. Три Луны назад в Египте он обрек на смерть собственную родственницу. Гиласу никогда не забыть криков Алекто. Несчастная цеплялась за тонущую лодку, а крокодилы окружили ее, будто лучи зловещей зеленой звезды.
Теламон мог спасти тетю, но решил этого не делать. Так вот отчего ему не спится! Теламон живет в страхе перед Злобными, ужасными духами мщения, которые преследуют людей, проливших родную кровь.
Вдруг виски Гиласа пронзила такая сильная боль, что он едва не закричал. Перед глазами заплясали огни. Гиласа затошнило, и мальчик прижал ладонь ко рту.
Вот тошнота прошла, но стоило Гиласу поднять глаза, как от страха у него едва не остановилось сердце. По коже побежали мурашки. Даже волоски на руках встали дыбом.
Теламон все бормотал, глядел на кольцо и крутил его из стороны в сторону, а перед ним в воздухе над ущельем висел призрак его отца.
Фигура подрагивала, будто Гилас смотрел на нее сквозь покрытую рябью воду, и все же мальчик сразу узнал Тестора. Гилас видел Верховного Вождя всего один раз, но этот момент ему хорошо запомнился, потому что тогда мальчик впервые встретил Теламона. Это был холодный зимний день. Гилас спасал Исси от деревенских мальчишек, а Теламон и его отец возвращались с охоты и остановились посмотреть…
Сомнений нет – перед Гиласом дух Тестора, но вождь выглядит совсем не так, как при жизни. Теперь его вид повергает в ужас: половина тела превратилась в страшное месиво из черной крови и искалеченной плоти, а крупные мужественные черты искажает гримаса отчаяния.
Должно быть, Теламон что-то почувствовал. Он вскинул голову и шепотом спросил:
– Кто здесь?
Бывший друг вглядывался в темноту, но призрака не увидел.
Дух Тестора не сводил с сына пылающего взора – похоже, хотел сказать ему что-то очень важное.
– Кто здесь? – прошипел Теламон.
Взгляд призрака не дрогнул, но на изможденном лице ясно отразился стыд. Тестор медленно покачал головой. Потом вскинул руку и указал на небо. Просто кошмар: Теламон смотрит прямо на дух отца, но не может его разглядеть.
И снова призрак покачал искалеченной головой. Потом отвернулся и медленно захромал прочь над пропастью.
– Ты звал меня, мой господин? – вдруг послышался шепот.
Гилас чуть не подпрыгнул от неожиданности.
Теламон тоже вздрогнул и обернулся.
Его раб испуганно выглядывал из-за шатра. К счастью для Гиласа, он подошел с другой стороны.
Дрожащей рукой Теламон стер пот с лица.
– Чего тебе надо? – хрипло спросил он.
– Мой господин, ты нездоров! Я принесу тебе еще вина, или… осталось немного макового сока…
– Маковый сок, – пробормотал Теламон. – Да… Я просто устал, вот и все. Мне надо выспаться.
Вот Теламон вместе с рабом скрылись в шатре. Гилас облегченно вздохнул. Его мутило, а голова болезненно пульсировала.
А во тьме над ущельем призрак Тестора постепенно скрывался из вида, хромая прочь по воздуху.
Над ущельем раздался крик совы. Сосна скрипела на ночном ветру. А Гилас все сидел в кустах, дожидаясь, когда Теламон и его раб уснут.
Наконец стало тихо, и Гилас осмелился выбраться из кустов. Он постарался выкинуть из головы все мысли о духе Тестора: нужно привести план в исполнение. Сначала Гилас напугает лошадей, а потом ему останется лишь уповать на удачу: только бы в суматохе ему удалось украсть кинжал и сбежать!
До рассвета осталось недолго, но лагерь все еще окутывает тьма, если не считать огней факелов, воткнутых в землю через равные промежутки. Стараясь держаться тени, Гилас достал из-за колесницы бурдюк и мешок, затем подкрался к ближайшему факелу и выдернул его из земли.
Лошади спали, но стоило Гиласу подобраться к ним сзади, как черный конь, Дымок, почуял огонь, вздрогнул и проснулся. Свирепый уже вовсю фыркал и закатывал глаза, но, похоже, ему хотелось не убежать, а как следует куснуть Гиласа.
Гилас распутал узлы на веревках и сунул факел прямо под нос лошадям, размахивая руками и угрожающе шипя.
План сработал. Перепуганный Дымок пронзительно заржал, Свирепый встал на дыбы, а потом оба с грохотом копыт понеслись через лагерь. Все сразу проснулись: часовые кричали, воины сонно нащупывали оружие, а Теламон и его раб выскочили из шатра. Все кинулись в погоню за конями: те во весь опор неслись по тропе, ведущей в соседнюю долину.
– За ними! – вопил Теламон. – И не возвращаться, пока мы их не поймаем! Любого, кто ослушается, прикажу отходить плетьми!
Как только лошади скрылись из вида, Гилас кинулся к шатру.
Внутри – жара и духота, в жаровне сверкают красные угли, но вот он, деревянный ларец, наполовину прикрытый черным плащом Теламона: выбегая, тот второпях отбросил его в сторону. Гилас откинул крышку и схватил кинжал.
Но не тот самый. Перед ним обычное оружие, а не кинжал Короносов. У Гиласа в руках дешевый медный нож!
И вдруг мальчик почувствовал на себе чей-то взгляд. Гилас отскочил в сторону, и копье Теламона воткнулось в землю в том месте, где он сидел на корточках лишь секунду назад. Теламон устроил ловушку, и Гиласа угораздило в нее попасться.
– Откуда ты знал, что я здесь? – пропыхтел Гилас, поднявшись на ноги и встав так, чтобы их с Теламоном разделяла жаровня.
– Я не знал, просто догадался, – ответил тот, выдергивая из земли копье.
– Но ты расхаживал с простым ножом, до того как убежали кони, – заметил Гилас, обходя вокруг жаровни и виляя из стороны в сторону. – Тогда ты не мог знать, что я рядом!
Еще один выпад копьем, и снова Гилас уклонился.
– Я не знал, когда ты придешь, – пропыхтел Теламон. – Но предвидел, что рано или поздно ты объявишься. Поэтому с ножом я ходил каждый вечер.
Пока они кружили вокруг жаровни, Гилас лихорадочно думал, что делать. Из оружия у него только собственный нож и простой медный кинжал, зато у Теламона острый бронзовый меч и тяжелое короткое копье с бронзовым наконечником. К тому же Теламон на год старше, и он хорошо обученный воин. И если его люди вернулись вместе с ним, то шатер уже окружен.
А впрочем, Теламон не станет прибегать к помощи воинов: он хочет расправиться с Чужаком сам, чтобы вся слава досталась ему. Наверняка Теламон отправил воинов в погоню за конями и вернулся один.
– Неужто даже на помощь звать не станешь? – поддразнил Гилас, желая убедиться в своей правоте.
Теламон ткнул копьем Гиласу в грудь, но промахнулся и всего лишь оцарапал наконечником запястье противника. И все же боль заставила Гиласа выронить нож.
– Я не нуждаюсь в помощи, – прорычал Теламон, пинком оттолкнув нож подальше от Гиласа.
Теперь его единственное оружие – медный кинжал.
– А настоящий кинжал где? У твоего деда Короноса, в Лапитосе?