– Будь мужчиной, – холодно произнес он без малейшей интонации. – Или ты темноты боишься?
Когда Теламон оглянулся, жуткие извивающиеся тени исчезли, а вскоре ритуал подошел к концу, и все спустились по тропе в Лапитос. Но жизнь Теламона перевернулась с ног на голову. В его сердце укоренилось страшное подозрение: что, если духи мщения охотятся за ним?
С тех пор Теламон не может ни есть, ни спать – только если напьется вина или макового сока. Он боится кошмарных видений, являющихся ему во сне.
А теперь к нему вдобавок приходил призрак отца. В глубине души он понимает, что Гилас не врет. Дух Тестора подтвердил подозрения Теламона. Злобные знают о его поступке. Знают, что он отвернулся от родной тети в минуту опасности, бросил на съедение крокодилам и в воде от нее осталась лишь кровавая пена. И вот теперь Злобные ему мстят.
Заухала сова. Теламон оскалил зубы в свирепой гримасе. Он сунул грязные руки в холодную воду, и это подействовало на него отрезвляюще. Глядя, как поток смывает сажу и уносит ее течением вниз по склону холма, Теламон немного пришел в себя.
Вокруг мир и покой. В ночном воздухе витает острый аромат мяты. Листья папоротников холодят лодыжки. Где-то поет соловей.
Вдруг Теламону на глаза навернулись слезы. Он с трудом их сдержал. Когда Теламон был мальчишкой, за окном его покоев в Лапитосе тоже пели соловьи – порой они не давали ему спать по ночам. В те времена Теламон знать не знал, что у него есть дед Коронос или что Коронос – Верховный Вождь Микен, далекой северной земли. Теламон и Гилас дружили, а отец был жив.
Теламон принялся сердито тереть руки, смывая остатки сажи. Сполоснул лицо, потом сунул голову в ручей и стал выжимать длинные воинские косы. Сложив ладони ковшом, Теламон набрал воды и выпил. Она оказалась такой холодной, что зубы свело. Зато в голове сразу прояснилось.
– Нашел, мой господин!
С этими словами раб подбежал к Теламону и вложил ему в руку железное кольцо.
Теламон надел его на палец и сжал кулак. Сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Сил и уверенности заметно прибавилось.
– Хорошо. Очень хорошо.
Раб побежал обратно к сгоревшему шатру: будет искать, что еще из хозяйских вещей уцелело.
– Хорошо, – повторил Теламон, глядя рабу вслед.
Зачерпнул еще воды и выпил. Потом встал и расправил плечи.
– Ты вождь, – сказал он себе вслух. – В твоих руках власть. Не твоя вина, что Алекто погибла. Ты ее не убивал, ее сожрали крокодилы. Такова воля богов, и Злобные это понимают. Алекто умерла, чтобы ты смог вернуть кинжал и стать спасителем своего клана.
С новой решимостью Теламон шагал взад-вперед под каштанами. Страх испарился, на его место пришли уверенность и целеустремленность. Бессонные ночи в прошлом. На рассвете Теламон соберет своих людей и отправится за Гиласом в погоню. Эти воины выросли на склонах Мессении: Чужаку от них не спрятаться.
А покончив с Гиласом, Теламон присоединится к остальной части своего отряда. Он прикажет Иларкосу вести воинов через Горы в Ликонию и поможет Фараксу одолеть оставшихся бунтовщиков, ну а потом Теламон нарушит приказ деда и самовольно отправится обратно в Лапитос. И больше никто не сможет им распоряжаться! Теламон бросит Короносу вызов и заберет кинжал себе.
И вдруг Теламона осенило: так вот почему Злобные искали его той ночью в роще черных сосен! Духи почуяли слабость.
– Да, – вполголоса произнес Теламон. – В этом все дело.
Но как только кинжал будет принадлежать ему, все изменится: Теламон станет Верховным Вождем всей Акии, а Злобные больше к нему не подступятся.
Теламон забудет, что такое страх.
8
– Далеко еще идти к Хекаби? – устало спросила Пирра, бросая поклажу на землю и поводя затекшими плечами.
Двое мальчишек-Болотников не удостоили ее ответом: они разбивали лагерь как ни в чем не бывало.
– Сколько дней? – сердито спросила Пирра. – Два? Три? Целую Луну?
Младший бросил на нее недобрый взгляд, старший пожал плечами и буркнул:
– Пару дней.
– Ну спасибо, – язвительно ответила Пирра.
Они вместе бредут по предгорьям уже три дня, но Пирра до сих пор не знает, как зовут этих парней. Они ждали ее у края болот вечером того дня, когда ушел Гилас. Двое угрюмых мальчишек, один младше Пирры, другой примерно ее возраста, и оба явно недовольны тем, что им велено сопровождать девчонку.
Пирра мысленно наградила старшего парня прозвищем Ласка: он и впрямь смахивает на это животное. А второго Пирра называет Камень: за всю дорогу он не проронил ни слова. Для Болотников мальчишки тощие. Как и все люди их племени, они одеты в туники из рыбьей кожи, на головах у обоих повязки, а кожа обмазана вонючей зеленой грязью. Из-за этой раскраски белки глаз парней кажутся слишком яркими, и когда мальчишки наблюдают за Пиррой, ей становится не по себе, – а наблюдают они за ней часто.
И все-таки они, похоже, знают, как найти высокогорное святилище в Дентре. Парни уверенно ведут Пирру по укромным тропам, тянущимся вдоль реки к северо-востоку от Гор. Чем ближе они подходят к Горам, тем больше Пирру одолевает уныние. Пики такие острые и неприступные! Однако Гилас провел детство в этих местах. Здесь Пирре кажется, будто она никогда по-настоящему не знала своего друга.
«Гилас, как ты мог меня бросить? – мысленно ругала она его, глядя, как двое ее угрюмых проводников собирают хворост. – Почему ты ушел один?»
Гилас пустился в путь до того, как Пирру передали с рук на руки Ласке и Камню, и почему-то это ее особенно огорчило. «Видел бы ты эту жуткую парочку!» – в мыслях обратилась Пирра к Гиласу. Сразу пожалел бы, что оставил ее!
По Гиласу скучает не одна Пирра. Эхо стала вялой и не обращает внимания на птиц, хотя в лесу они кишмя кишат, а Разбойница не ходила на охоту с того дня, как Гилас пошел своим путем. Ее большие золотистые глаза потускнели, шерсть стала блеклой и потрепанной. Львица не понимает, почему Гилас прогнал ее.
Мальчик, которого Пирра прозвала Камнем, относится к Разбойнице и Эхо с уважением и опаской, зато Ласка боится обеих до дрожи. Недавно Разбойница протиснулась мимо него, чтобы подойти к Пирре, и Болотник захныкал: «Не трогай меня!» Зря парень показал страх: вскоре после этого Разбойница подстерегла его за очередным поворотом и стукнула лапой по лодыжкам, пытаясь сбить с ног.
– Она не причинит тебе вреда, – успокаивала Пирра голосящего мальчишку, одновременно отпихивая от него львицу. – Она просто переживает, вот и валяет дурака. Разбойница, прекрати!
Но с тех пор Ласка испуганно вздрагивает, стоит львице хотя бы зевнуть.
На ночь они остановились там, где река расширялась и превращалась в небольшой пруд с прозрачной зеленой водой. «Неплохое место для лагеря», – вынуждена была отдать проводникам должное Пирра.
Воробьи чирикают на соснах и ореховых деревьях, желтые ирисы покачиваются среди камышей на берегах. Смоковница сплошь увешана сладкими золотистыми фигами, а еще Пирра заметила кусты спелой малины.
Это любимая ягода Гиласа. Жаль только, что он сейчас не с ними.
Камень сбросил на землю охапку хвороста так неожиданно, что Пирра едва не подпрыгнула. В знак дружелюбия она предложила помочь ему набрать еще хвороста, но ответом ей был лишь немигающий взгляд.
– Почему он не разговаривает? – с раздражением спросила девочка у Ласки.
– Не может, – буркнул старший мальчик.
– А что с ним?
– С Воронами повстречался.
– Они ему что-то сделали?
– Откуда я знаю? Он ведь не расскажет! – сердито бросил Ласка. – Может, насмотрелся ужасов, а может, ему самому досталось. Некоторые в плену у Воронов с ума сходили, так что ему еще повезло!
– Прошу прощения, – произнесла Пирра. – Должно быть, натерпелся бедняга.
Оба мальчика уставились на нее, а потом продолжили ломать хворост для костра. Тут Пирре стало совсем уж грустно и одиноко.
Когда молчание затянулось, она спросила:
– Как думаете, когда отыщем Хекаби, вор-невидимка будет с ней?
– Зачем тебе вор-невидимка? – не поднимая головы, спросил Ласка.
– Может оказаться, что это сестра Гиласа.
– Кто такой Гилас? – озадаченно нахмурился Ласка.
Пирра напомнила себе, что ни Ласка, ни Камень ни разу его не видели: Гилас ушел в Горы задолго до того, как они встретились с Пиррой на краю болот.
– Гилас – мой… друг, – пояснила девочка. – У него сестра пропала…
– Что же он сам ее не ищет?
– Гилас должен бороться с Воронами.
– Вы с ним пара?
Девочка покраснела до корней волос.
– Не твое дело!
Ласка пожал плечами. А облепленное грязью лицо Камня оставалось все таким же непроницаемым.
Подошла Разбойница и прижалась к Пирре. Потом львица опустилась на землю, убрав под себя передние лапы. Бедная Разбойница! Она так делала, только когда была совсем малышкой и очень из-за чего-нибудь расстраивалась.
Пирра зарылась носом в густую, грубую львиную шерсть.
– Я тебя понимаю, – прошептала девочка. – Я тоже по нему соскучилась.
Разбойница лизнула ее шершавым языком. Потом повернула ухо, и через секунду Пирра заметила, как на ветку дерева бесшумно села Эхо.
– Лети к нам, искупайся! – окликнула Пирра соколиху, опустив руку в пруд. – Вода здесь хорошая, чистая – все как ты любишь!
Но к удивлению Пирры, соколиха лишь моргнула в ответ.
Эхо же обожает купаться! Пирра с тревогой заметила, что ее любимица застыла как каменная. Обычно Эхо чистит перья, или точит клюв, или расправляет крылья, поднимая их вверх так, чтобы они соприкасались, а потом встряхивает с резким шорохом. И все это время соколиха глядит по сторонам большими черными глазами, высматривая новую добычу и живо интересуясь всем, что происходит вокруг.
Но сейчас Эхо сидит нахохлившись: глаза тусклые, вид равнодушный. Эхо скучает по Гиласу? Или ее беспокоит что-то другое?
В этот момент Пирра заметила возле ноги колос райграса. Он двигался по земле будто сам собой. Колос тащил на спине муравей, но таких крупных Пирра ни разу не видела. Черное насекомое размером с ее ноготь. Вслед за ним мимо потянулась целая шеренга муравьев: каждый нес свой колос и с мрачной целеустремленностью направлялся к норе в земле рядом с тем местом, где сидела Пирра. Да здесь муравейник! «Только этого не хватало», – подумала Пирра.