– Сколько раз? Ты и я? – уточняет он, давая мне понять, что сосредоточился на том, что нужно.
Я улыбаюсь, осознавая, что поймала его, но мы оба извлечем из этого пользу.
– Ну, ты уже сделал это один раз, – поддразниваю я. – Договоримся на два раза для меня и на один раз для тебя. Сравняем счет.
Колтон кивает.
– Ладно. Но как минимум два.
– Смотрю, ты очень уверен в своих способностях, – улыбаюсь я, но даю свое согласие. Сделка заключена.
– Стой спокойно, – шепчет Колтон мне на ухо, медленно обнимая меня, его глаза впиваются в мое тело сквозь платье. – Я хочу увидеть тебя.
– Я… Я тоже хочу тебя увидеть, – говорю ему я. – Я раздевала тебя глазами целую вечность.
– Увидишь.
Голос Колтона полон желания и скрытого юмора. До сих пор не могу поверить, что он понятия не имел, что я влюбилась в него, когда проходил через вестибюль. Видимо, чтобы заполучить внимание бестолкового и чрезмерно зацикленного на своих делах мужчины, нужно ударить его дубинкой по голове – ну, или сверкнуть голой задницей.
– А пока… просто стой на месте.
Я делаю, как он говорит, не двигаюсь, когда его пальцы скользят по моим плечам, вниз по рукам, и кожа покрывается мурашками от его прикосновений. Возвращаясь к моим рукам, он изучает мою спину и шею только пальцами, по-прежнему разжигая в теле огонь, и, наконец, расстегивает молнию.
Платье скользит по моему телу, и я остаюсь только в нижнем белье, чулках и туфлях на каблуках.
– Боже мой, ты сногсшибательна.
Его явное восхищение заставляет меня покраснеть от гордости, и я немного поправляю грудь в лифчике, прихорашиваясь для него, пока он смотрит. Колтон обходит меня, осматривает с ног до головы, снимает пиджак и расстегивает галстук.
– Я хочу раздеть тебя.
Колтон удивляет меня, качая головой, улыбается и протягивает мне галстук.
– У меня другая идея. Завяжи глаза моим галстуком, – приказывает Колтон, вновь наклоняясь ко мне, и я ощущаю жар его тела, хотя мы не соприкасаемся… пока что. – Мы поиграем в «найди точку, отмеченную Х».
Игра? Он быстро учится, и мне это нравится.
– Ты имел в виду точку G? Я никогда не слышала о точке X, но если тебе нужно найти мою, я не возражаю, если ты постреляешь из пушки по воробьям.
– Стрелять по воробьям? – повторяет он как попугай.
Я улыбаюсь.
– Это выражение такое. Означает тратить силы впустую. Как искать точку Х.
Он улыбается, улавливая смысл.
– Это не стрельба по воробьям. – Фраза по-прежнему звучит как иностранная поговорка на его языке, как выражение, забавляющее его. – Точка, отмеченная X. Ты подумаешь о точке, но не скажешь мне. Я попробую выяснить, где она находится, используя пальцы, губы, язык. Буду касаться тебя там, где, как мне кажется, она находится, и так, как захочу. Игра продолжается, пока я не найду X.
– Или G? – торгуюсь я.
– Ты не очень внимательно слушаешь, не так ли? – дразнит он. – Ты не должна называть место, которое задумала, иначе испортишь игру.
– Просто чтобы прояснить ситуацию: нахождение моей точки G никогда не испортит игру. Это всегда тачдаун, гол, очко, лунка с первого удара.
Его губы снова дергаются, словно он едва сдерживается, чтобы не засмеяться надо мной.
Я провожу кончиком его галстука по коже и по краям лифчика.
– Ладно, кроме явного поклонения и обнаружения точки G – это, кстати, был намек – что я получу, если выиграю?
– Черт побери, да что угодно, – обещает Колтон. – Ну? Ты готова?
Началось. Покусывая губу, я повязываю галстук Колта на глаза, закрывая весь свет. В последнюю минуту я опускаю его вниз, приподняв одну бровь в его сторону.
– Никаких ног. Ничего стыдного, но это определенно не мой фетиш, и твои ноги весь день были в грязных носках. Не говоря уже о том, какие опасности поджидали нас на игре в мини-гольф. Фу.
Я преувеличенно вздрагиваю и скручиваю пальцы ног, ломая напряжение в тот момент, когда Колтон громко смеется.
Секс, или не совсем секс, не обязательно должен быть чем-то серьезным, как многие привыкли думать. Он может быть веселым, наполненным теплом и юмором. По крайней мере, по моему опыту.
Закончив свою реплику, я поднимаю на глаза причудливый шелковый галстук, вновь закрывая свет. Я слышу шаркающие звуки и понимаю, что он сбросил свою одежду. Я голая… ну, почти голая, в одном белье и чулках, с обнаженным Колтоном Вулфом, его галстук повязан на моих глазах, и мы готовимся играть в игру, которая, возможно, станет моей любимой.
Он начинает легко: кончиками пальцев обводит мои уши и проходит языком по линии вдоль моей ключицы. Это расслабляет меня, и вскоре я получаю удовольствие, забыв обо всех тревогах.
Но затем Колт переходит к серьезной игре. Его пальцы расстегивают мой бюстгальтер, стягивая его вниз, а затем его рот поглощает мой правый сосок, и я резко изгибаюсь от нахлынувшего желания. Он отпускает его слишком рано, сводя меня с ума. Я чувствую воздух вокруг себя, горячий, но пустой, и пытаюсь понять, где он стоит.
Слева от меня. Нет… справа. Но я не чувствую его и там.
Я ощущаю, как что-то коснулось моего бедра, что-то более грубое, чем палец.
– О боже, это палец ноги? Ты прикоснулся большим пальцем ноги к моему бедру?
Я смеюсь, произнося это, и слышу, как безумно звучит этот вопрос через секунду после того, как он срывается с моих губ.
Его ответный смех заставляет меня краснеть под повязкой.
– Если ты думаешь, что отсюда я могу достать большим пальцем твоего бедра, то ты очень разочаруешься отсутствием у меня гибкости, Элла. Я совсем не йоганутый.
Я хихикаю.
– Ты сказал «йоганутый». Не похоже на слово из лексикона Колтона Вулфа.
– Туше.
– Да, вот это больше похоже. Чудно́ и по-французски.
Эта игра – странная и глупая, и мне нравится, что он ее придумал. Серьезный и сдержанный Колтон Вулф играет в патт-патт и не просто соблазняет меня, а делает это играючи. Мне это нравится. Очень.
Я беру быка за рога и протягиваю руку, чтобы найти кое-что длинное, толстое и невероятно твердое, прислоненное к моему животу.
Колтон шипит.
– Значит, это не большой палец? – говорю я с напускной скромностью.
– Ты забываешь правила, – мрачно говорит он, когда я поглаживаю его от основания до кончика. – Это я ищу точку Х.
Я облизываю губы, зная, что он, вероятно, видит это игривое движение. Боже мой, он огромный. Головка его члена прижимается к моему запястью, даже когда я спускаюсь к его основанию, и, когда я медленно ему дрочу, он мычит от удовольствия.
– Ты ничего не говорил о том, можно ли отвлекать тебя от охоты. Я играю грязно. Я буду тебя отвлекать, а ты продолжай искать.
– Грязно, говоришь? Я покажу тебе, как играть грязно.
Это единственное предупреждение, которое я получаю до того, как он внезапно хватает меня руками и подбрасывает в воздух. На долю секунды я испытываю шок от свободного падения, а затем приземляюсь на его кровать размером с теннисный корт. Еще через секунду мои ноги оказываются на его обнаженных широких плечах, и он проводит кончиками пальцев по внутренней стороне моих бедер.
– Матерь божья, – говорю я хрипло. Я даже не собираюсь притворяться, что он якобы не переворачивает мой мир, просто находясь у меня между ног, хотя он до сих пор не коснулся меня. – Дать подсказку о точке X? – спрашиваю я, но в моем голосе звучат нотки мольбы о том, чтобы он не останавливался.
Черт, мне нужен он, мне нужно это. Неважно, насколько безумно это выглядит и как глупо я буду чувствовать себя завтра. Сейчас? Я согласна дать Тиффани карт-бланш на вызовы длиною в бесконечность, если Колтон полижет мой клитор. И, что уж говорить, Тиффани может придумать столько сумасшедших заданий. Но я думаю, что язык Колтона того стоит.
– Больше никаких уловок. Это моя игра, Эль.
В его словах я улавливаю оттенки шутливой угрозы наказать меня, и мне нужно осознанно решить, хочу ли узнать, как Колтон сделает это, или буду играть по правилам.
Его дыхание скользит по заветному месту, обжигая кожу сквозь атлас, и я решаю заткнуться и дать мужчине закончить эту поисково-карательную операцию.
Он медленно проводит языком по правому краю моих трусиков.
– Это Х?
Я прикусываю губу и мотаю головой, не доверяя своему нахальному рту.
– Здесь? – спрашивает он, целуя другой край. Я снова трясу, но теперь уже не только головой, но и всем телом, буквально крича ему, чтобы он переместился ближе к центру, и тогда будет в самый раз. Прямо как в сказке про Машу и трех медведей, где третья порция каши оказалась самой подходящей.
Он отодвигает мои трусики в сторону, открывая меня своему взору. Несмотря на то что мои глаза завязаны, я ощущаю, как он ласкает меня взглядом.
– Как хорошо, Эль. Посмотри, как ты намокла. И все это из-за меня.
Это даже не обсуждается, ведь я не собираюсь отрицать, что каждая частичка моего возбуждения – для него. Отрицать значит обманывать себя, и он чертовски хорошо это знает, так к чему беспокойство? Мне не стыдно за то, как сильно я возбуждена. Я бы прокричала об этом с крыши, если бы мне дали за это то, что я хочу.
Сначала он касается пальцем моего клитора, проводя сверху, и я выгибаюсь от сильного ощущения. Я полностью в его власти, готовая отправиться стрелять из пушки по воробьям. Надеюсь, что, в конце концов, мне удастся подбить хотя бы одного.
Какого? Мой мозг иногда выдает странные перлы, но я забываю о воробьях и других вещах, растворяясь под пальцами и языком Колтона.
«Я определенно внесу это в список его талантов», – думаю я, когда он сосет узелок моего клитора. Его пальцы ловко и проворно работают в моей теплой и влажной вагине, добираясь до точки G, как будто все это время у него была чертова карта. Жулик! Но мне все равно, пока он продолжает творить волшебство, которое творит.
– О боже, Колтон. Я кончаю! – Некоторые женщины произносят это мило и вежливо, как будто они хвалят своих партнеров за хорошую работу и просят их продолжать. Я рычу, словно одержимая дьяволом, угрожая снести обе его головы, если он посмеет остановиться.