– Правило три запрещает что-то слишком незаконное. Но да, мы становимся старше, и эта граница отодвигается. Я не хочу рисковать свободой и оказаться за решеткой ради острых ощущений.
– И я нет. Но наручники? Это совсем другая история. Та, которую тебе лучше рассказать о мистере Вулфе, если не хочешь обсуждать это посреди «Мейсис»[10].
– Определенно нет.
– Ладно, выкладывай. Он угостил тебя сарделькой? – спрашивает она так, будто спрашивает о погоде, словно трахать своего босса не такое уж и большое дело.
Но это большое дело. Очень большое дело. И очень большая сарделька, но это не относится к делу. По большей части.
Но сперва:
– С чего ты взяла, что у нас была интимная связь?
Она хихикает и изображает причудливый голос возмущенной бабули.
– Интимная связь? Батюшки святы! – Своим обычным голосом она набрасывается на меня. – К чему такие формальности? Эль, это секс, а не деловые переговоры.
Я пожимаю плечами, и она продолжает нестись в атаку на всех парах.
– Он сказал тебе, что у нас был разговор сегодня утром? – Я мотаю головой, она ухмыляется. – Подруга, твой новый босс пришел на работу с таким видом, какой бывает у мужчины только после одной вещи, и он продолжал лыбиться, даже когда я угрожала ему. Какую магию ты с ним сотворила?
– Кое-что такое, что я люблю назвать moi. – Это прозвучало бы самоуверенно, если бы не щедрая доля сарказма в моем голосе. – Подожди, ты угрожала ему? Колтону Вулфу – твоему боссу, моему боссу и боссу нашего босса? Ты угрожала ему? Ты с ума сошла?
Она кладет ладонь на грудь.
– Думаешь, я не прикрою тебя независимо от того, на чьем члене ты будешь сидеть? Ты можешь окучивать президента компании, мэра или босса мафии, который прикончил бы меня без лишних колебаний, но я твоя девчонка. Любовь до гроба, сучка. У меня есть ты, и за тебя я покрошу кого угодно в капусту.
– Ты угрожала Колтону, что покрошишь его в капусту? – непонимающе говорю я, не отойдя от шока.
Она рычит, как бешеный енот, когда мусорщик опустошает его припасы, сверкнув звериным оскалом.
– Я пригрозила превратить его в наживку для акул и разнести по семи морям, если ты прольешь хоть одну слезинку.
Я моргаю: ее слова попадают в самое сердечко.
– Это так… так мило! Дорогая! Спасибо!
Ладно, возможно, я веду себя как истеричка, но клянусь, я готова разрыдаться от того, какая у меня классная лучшая подруга. И какая она изобретательная и жестокая, но в основном милая.
На следующем светофоре я неловко вытягиваюсь через консоль, чтобы крепко ее обнять.
– Я тоже тебя люблю, подруга.
Тиффани выглядит смущенной, однако не скрывает радости в глазах.
– Ты есть у меня, детка, а я у тебя. Знаю, ты сделала бы то же самое для меня. Хотя я буду весьма признательна, если ты не будешь угрожать папочке, когда я наконец проберусь к нему в штаны, договорились?
Тьфу. Все сентиментальные мысли о дружбе растворяются в воздухе.
– Ты не проберешься в штаны моего отца, фу. Просто нет.
Мое лицо так сильно скривилось от отвращения, что вечером мне, вероятно, стоит сделать маску против морщин. Однако Тиффани просто улыбается, как будто знает что-то, чего не знаю я.
Дерьмо.
– Ты ведь не сделала этого? Подожди… Я не хочу знать. – Я мотаю головой, чтобы отогнать неприятные образы. Я не хочу это видеть ни в какой форме или образе. Мне не хватит никакого отбеливателя, чтобы отмыть глаза, если все это материализуется. – Нет, хочу. Скажи мне правду, сучка.
– Нет, я не была в штанах у папочки.
Я испускаю облегченный вздох.
– Пока что.
Да блин.
– Но если уж заговорили о папочке, то что он думает обо всей этой заварушке с Колтоном? Он превратился в сурового собственника? «Только не моя дочь…» Или он стал разочарованным папой? «Детка, ты не можешь», – проговорила она голосом моего отца.
– Конечно, он в ярости. Он сказал мне, что Колтон использовал меня, чтобы добраться до него… Как будто это великое открытие, о котором я не подозревала. – Я закатываю глаза, зная, что иногда папа по-прежнему видит во мне свою маленькую дочурку. – Я сказала ему, что все будет хорошо, чтобы он продолжал работать, как и я, в свою очередь, и если мы сделаем все возможное, лучшее предложение выиграет.
Тиффани на секунду задумывается.
– Так и есть. Или, по крайней мере, так было бы, если бы это была просто работа, но здесь нечто большее, и ты знаешь об этом.
– Я знаю об этом. – Я указываю на себя, а затем на нее. – И ты знаешь об этом, но моему отцу об этом знать не нужно. Я никогда не рассказывала ему о своей сексуальной жизни, так почему сейчас должно быть иначе?
Тиффани резко указывает на меня, наши пальцы перекрещиваются, как будто мы сражаемся на мечах.
– Ага! Ты признаешь, что Колтон – твоя сексуальная жизнь? Попалась!
Я смеюсь.
– Я сказала, что у нас не было секса. Я не сказала, что мы не занимались другими вещами, иначе как бы я узнала, что он не говорит «я завершаю», когда кончает?
И после этой глупой шутки мы сломались.
– Пойдем в торговый центр, подруга. Нам еще так много нужно сделать и много о чем поговорить. Трепещи, «Мейсис».
Тиффани достает листочек розовой бумаги из сумочки.
– Я составила список всего, что мне нужно, чтобы заменить убитые Эйсом вещи, плюс мне нужно платье для корпоративного ужина.
– Корпоратив. О боже, он в эти выходные! – Я хлопаю себя ладонью по губам, радуясь, что Камми сохраняет устойчивость, когда я убираю руку с руля.
– Ты не могла забыть. – Увидев мой полный ужаса взгляд, Тиффани широко раскрывает глаза. – Как ты могла забыть?
В моем животе горит огонь.
– В последнее время на меня многое свалилось.
Мой мозг резко набирает обороты. Два раза в год мистер Фокс приглашает всю компанию в свое поместье: один раз на зимний праздник, а второй – на весенний. Это отличная возможность увидеть и быть увиденным, познакомиться с людьми из всей компании и провести изысканную ночь в роскошном особняке.
Я никогда не жила в бедности. Отец всегда много зарабатывал, а я никогда ни в чем не нуждалась, но мистер Фокс – человек иного уровня богатства, и быть гостем на вечеринке в его доме – сплошное удовольствие. В прошлом году у него был открытый бар с дорогим алкоголем, закусками из икры и полным набором туалетных принадлежностей в ванной комнате. В жизни не подумала бы, что меня так поразят одноразовые зубные щетки в гостевой ванной, но, блин, я была под впечатлением. Настолько сильным, что положила несколько щеток в ящик у себя в ванной, хотя до сих пор ими воспользовалась только Тиффани.
Может быть, Колтон воспользуется одной из них, если когда-нибудь останется на ночь?
– Земля вызывает Эль. Прием, Эль.
Тиффани щелкает пальцами перед моим лицом, а машина позади нас сигналит. Я моргаю, понимая, что загорелся зеленый.
– Черт, простите! – Я машу рукой, надеясь, что водитель позади меня увидит мои извинения. – Я совершенно забыла. Это может превратиться в настоящий ад. Я представляю, как папа держит меня за одну руку, а Колтон за другую, и они тянут меня, как пластилинового Гамби[11], пока я не порвусь на части.
Тиффани на минуту умолкает, позволяя мне заехать на парковку торгового центра и найти место подальше от других автомобилей. Не то чтобы я не могу парковаться на обычных местах, но Камми не любит общество и требует своего пространства. Мне не сложно сделать пару лишних шагов до двери, но только чтобы ей не угрожали никакие дефекты. И да, у моей машины есть предпочтения по парковке, и нет, я не сумасшедшая. По большей части.
– Серьезно, детка. У тебя точно все в порядке? Ты сказала, что на тебя многое свалилось, и это правда, но не слишком ли много? Ты ломаешься под давлением? Психуешь от стресса? – говорит она быстро и беспокойно.
– Я… – пытаюсь подобрать слова. – В норме. Вся эта история с Гамби, конечно, чересчур. Я не знаю, как все это закончится, но такое никогда не беспокоило меня раньше. Я извлеку пользу из хаоса. Ты же знаешь.
– Просто будь осторожна, Эль. – Тиффани непривычно серьезна. – Я знаю, что в глубине души отец всегда на твоей стороне, даже если иногда он перебарщивает с контролем. Но вот Колтон – темная лошадка. Я помню, что он сразу сказал тебе, что будет тебя использовать, но, честно говоря, это до жути подозрительно. Как будто он – фокусник, который говорит посмотреть прямо сюда и в то же время другой рукой проворачивает всякую сомнительную хренотень, демонстрируя не самую приятную ловкость рук. Просто… будь осторожна.
И я снова готова расплакаться, потому что моя лучшая подруга – лучшая в мире.
– Спасибо, Тифф. Буду. Я знаю, прошла всего пара дней, но я чувствую, что узнаю Колтона лучше. Да, он пытается подобраться к папе, но, думаю, здесь нечто большее. Для нас обоих.
Я чуть не рассказала о том, что ему в жизни не хватает веселья, и о наших вызовах, но решила промолчать. Такое чувство, что это что-то личное, только для меня и Колтона.
Вместо этого мы направляемся в торговый центр и идем по розовому списку Тиффани.
– Что тебе нужно? – спрашиваю я, уже касаясь мягкого кашемирового свитера. Серый будет выглядеть потрясающе на Тиффани, и я начинаю искать ее размер.
– Я разработала новый план капсульного гардероба. За основу беру черный, белый и бледно-серый цвета, а для акцентов – пудровый, бордовый и бирюзовый. Мне нужны юбки, джинсы, топы и, возможно, свитер, чтобы под кондиционером не превратиться в кусок мороженого мяса. Плюс практичное платье для ужина.
Если бы я не была подписана на Тиффани в Instagram и Pinterest, я не поняла бы ни слова из того, что она только что сказала. Но я понимаю.
Насколько захламлен мой шкаф, настолько же чист и аккуратен шкаф Тиффани, поэтому она так тяжело переживает проступок Эйса. Тиффани может собраться в двухнедельную поездку по Европе за десять минут, путешествовать только с ручной кладью и все время выглядеть шикарно. Мой шкаф? Я могу одеться на костюмированную вечеринку, коктейльную вечеринку, в офис, спортзал, на свидание и откопать свитер, который надела в первый учебный день в десятом классе. Вещей у меня вагон и еще маленькая тележка. И все это лежит в шкафу без каких-либо причин. Почему бы не хранить костюм хот-дога рядом с футболкой моей любимой группы? Никогда не знаешь, что может понадобиться. И да, я носила костюм хот-дога в прошлом году и не на Хеллоуин. Длинная история, и, конечно же, это был вызов.