– Господин Страйкер, хоть я и не имею ничего против смягчения определенных стандартов поведения ввиду праздника, но, с вашего позволения, Вулфи – это слегка чересчур, – прерывает его Колтон. Его голос звучит вежливо и даже весело, но за улыбкой скрывается стальная холодность.
Класс, просто класс. Колтон не отступает, но и Билли тоже. И хотя для битвы умов силы не равны, у Билли достаточно мозгов, чтобы понять, когда ему бросают вызов. Колтон, в свою очередь, не собирается наносить удар первым, но я боюсь, что, если он это сделает, все будет как в игре «Донки Конг»[12]… и я не хочу этого.
Официант прерывает пристальные взгляды мужчин, и я пользуюсь прекрасной возможностью выполнить безумный вызов Тиффани.
– Ой, спасибо! Эти слоеные пирожные совершенно оргазмические. М-м-м. Можете принести мне еще? Что у них за начинка?
Я сую в рот целое пирожное, когда две пары глаз поворачиваются ко мне. Официант и Тиффани уже смотрели на меня: он, потому что впал в ступор от моего экстравагантного выступления, а Тиффани, потому что знала, какое представление я собираюсь устроить. Но Колтон и Билли тоже смотрят на меня: Колтон с понимающей ухмылкой, а Билли в ужасе.
Официант достаточно пришел в себя, чтобы ответить, хоть и спотыкается и бормочет.
– Хм, это пирожные с… сосисками… и кремом… сыром.
Класс, от этого еще хуже. Или, может быть, лучше, потому что теперь я не могу удержаться от смеха. К несчастью, я чуть ли не давлюсь, и Тиффани хлопает меня по спине. Она делает это не очень нежно, и я выплевываю закуску в салфетку.
– Все в порядке, подруга. Иногда нужно побороть рвотный рефлекс и глотать, глотать, глотать, но это приходит со временем. Можешь выплюнуть, если хочешь.
Она говорит это с притворной жалостью, но мы все точно знаем, что она имеет в виду.
Из груди Билли доносится бурчание, не похожее на мурлыканье. Это скорее рычание дикого зверя, и когда он одергивает пиджак, то делает это слишком сильно, и, кажется, я слышу, как он трещит по швам.
– Извините, я отойду за минутку.
Он поворачивается и уходит. Я предполагаю, что у меня есть примерно две-три минуты, прежде чем он вернется с отцом.
Тиффани сдержанно и тихо хлопает в ладоши.
– Отличная работа, мисс Страйкер. Не забудь первую часть вызова.
И с этим напоминанием она уходит, оставив меня наедине с Колтоном.
Его губы слегка дергаются, и мне кажется, что он пытается сдержать смех.
– Действительно, отличная работа, – повторяет он слова Тифф, но если она вызвала у меня гордую улыбку, то Колтон заставляет меня немного прихорошиться. – Я скучал по тебе вчера. Надеялся, что после встречи найду тебя в кабинете, чтобы мы с шумом завершили наши двадцать четыре часа.
– Ты это серьезно?
Вместо ответа он хватает два бокала шампанского и дает один мне. Он чокается со мной.
– За удивительные времена, мисс Страйкер.
Мы оба отпиваем, глядя поверх кромки бокалов, чтобы не потерять друг друга из виду.
– Ты все это время ждал?
Это важно – свидетельство его готовности играть, правдивость его слов.
Он согласно мычит:
– К сожалению, мне пришлось ждать значительно дольше назначенного времени. У меня появилась кое-какая работа, и я не мог взять дело в свои руки, пока не вернулся домой. В одиночестве, и это было не столь удовлетворительно, как я изначально надеялся провести прошлый вечер.
– Мой вечер был вялым и прошел с пульсирующим дружком, – говорю я тихо, прикрывая рот бокалом. Вряд ли кто-то слушает и умеет читать по губам, но мне не нравится обсуждать ночь мастурбации на корпоративной вечеринке. Это не просто неправильно. Это в корне неверно. Но разве не поэтому я чувствую вихрь бабочек в животе, как будто они танцуют макарену?
Остальные его слова удивляют меня.
– Над чем ты работал так поздно? Мы же сделали все по списку.
Его ухмылка беспокоит меня, блеск в глазах пугает.
– Увидишь. У меня для тебя сюрприз, который тебе понравится.
Мне приходится сделать пару глубоких вдохов, чтобы понять, что он имеет в виду что-то связанное с работой, потому как мой жаждущий секса мозг снова думает о сюрпризах, где босс привязывает меня к своей кровати. Я не успеваю прояснить этот вопрос, потому что меня прерывает никто иной, как отец.
– Эль! Боже мой, вы только посмотрите на нее! Билли, спасибо, что нашел Эль. Я беседовал с мистером Фоксом. Колтон, рад тебя видеть.
Отец бросает имя мистера Фокса как приманку, надеясь спровоцировать Колтона, но тот протягивает руку, и отец пожимает ее. Кажется, они сжали ладони друг друга чуть сильнее обычного, чтобы проявить свою мужественность, но не слишком. По крайней мере, они выглядят так, словно собираются поладить, что очень хорошо для меня. С момента нашего приезда у меня так сильно разрывается голова, что мигрень мне обеспечена, а Тифф не умеет ездить на механике.
Однако даже сквозь приглушенный пульс в висках я замечаю, как отлично выглядит отец в черном костюме с цветочным галстуком для сезонной тематики вечеринки. Я не единственная, кто это замечает, потому что откуда-то вдруг появляется Тиффани.
– Дэниел, рада тебя видеть! – Она хотя бы не называет его папочкой в лицо.
– Я тоже очень рад, Тиффани. – Он приветственно целует воздух рядом с ее щекой, что совершенно приемлемо, но в моей голове слышится предупредительный гонг. – Ты ведь присматриваешь за этой красоткой, не так ли?
Отец смотрит на меня. Он поддразнивает, как будто я непослушный ребенок, но с меня хватит.
Большие стальные яйца, сказала Тиффани. Не позволяй им издеваться над тобой.
– Не стоило отправлять за мной своих громил, – упрекаю я его после того, как Билли извиняется, что отправился на поиски Рикки. – Я бы и сама нашла тебя, а Колтон вел себя как настоящий джентльмен. Это не школьный выпускной бал.
Об этом больно вспоминать. Я говорила об этом бале неделями, а через час после нашего приезда туда Билли и Рикки напугали моего спутника. Я провела свой первый настоящий бал, свое первое настоящее свидание, сидя в одиночестве на трибуне в спортзале. И в этом виноват отец – потому что что натравил на меня мальчиков. Он извинился, но, видимо, эта рана так полностью и не затянулась ни у одного из нас.
– Эль… Колтон, извини, но могу я поговорить с дочерью наедине? – спрашивает отец.
– Конечно, Дэниел. Эль, рад был увидеть тебя этим чудесным вечером. Развлекайтесь.
– Мне это не нравится. Ни капельки.
Давным-давно подобное резкое заявление отца заставило бы меня отступить. Мы – хозяева поля, вдвоем против всего мира. Но рано или поздно эти болезненные перемены должны были наступить, может быть, не в условиях конкурентного преимущества, но я всегда буду стоять на своем. Снова и снова, если понадобится, пока он не увидит, что я крепко стою на своих двоих.
– Пап, все хорошо. Я в порядке. Если не считать моего отца, который бьет копытом и раздражает моего нового босса. Если бы я работала в другом месте, ты тоже подошел бы к моему боссу и начал катить на него бочку? Нет, ты не стал бы. Я понимаю, что это все из-за проекта по штаб-квартире, но мне нужно, чтобы ты посмотрел на меня. Просто посмотри на меня.
Я слегка вытягиваю руки в стороны, и отец смотрит на меня непонимающе.
– Ты выглядишь прекрасно, малышка. Но тут уже другое дело… Мне не нравится, как Вулф смотрит на тебя.
Я кладу ладони на папины руки.
– Папа, я понимаю. Я больше не твоя маленькая девочка, и тебя это пугает. Но это нормально. Я могу справиться с этим, я могу справиться с Колтоном Вулфом, и самое главное, я справлюсь сама. Если ты мне позволишь. Ты многому меня научил. Теперь пришло время смотреть с восхищением на то, как прекрасно ты меня воспитал.
Между нами разыгрывается настоящая драма, как в мыльной опере вечером на канале NBC: мы переполнены чувствами и едва сдерживаем слезы, когда отец, наконец, смотрит на меня.
– Вот черт. Я все испортил, да? – Я киваю, и он тяжело вздыхает. Он накрывает мою ладонь своей, хотя я знаю, что он хочет меня обнять. Я ценю сдержанность, которую ему приходится проявлять в окружении коллег, потому что это совершенно точно его убивает.
– Я горжусь тобой и верю тебе. Просто папе сложно отпустить свою маленькую девочку. Особенно когда… – Он останавливается, но я знаю, что он собирался сказать что-то о Колтоне. Это прогресс, и я принимаю его.
– Спасибо, папа.
Кажется, Тиффани была права. В конце концов, у меня есть большие стальные яйца. Все прошло довольно неплохо, и внутри меня расцветает надежда, что я, возможно, могу со всем справиться. Работать над проектом Колтона по второй штаб-квартире, веселиться с ним, бросая ему вызовы, заставить папу гордиться и, в конце концов, повлиять на исход этой гонки. Мы должны делать все, что в наших силах, а там уж как карта ляжет.
Внутри я исполняю головокружительный победный танец в сопровождении хора «Давай, девочка!» и едва сдерживаюсь, чтобы не размахивать руками в воздухе в такт музыке. И это хорошо, потому что настоящая музыка в исполнении оркестра заканчивается.
– Ужин подан. Пожалуйста, проходите к столу, если вы готовы. Будьте добры, рассаживайтесь вперемежку! По возможности не садитесь с коллегами из вашего отдела, – говорит миссис Фокс в микрофон со сцены, приглашая всех сесть за многочисленные круглые столы, расставленные по всему саду.
Отец берет меня за руку и ведет к столу.
– Ну, мы не из одного отдела, поэтому я могу сидеть с дочерью, так ведь?
Я с удовольствием принимаю эту оливковую ветвь, садясь рядом с ним.
Вновь из ниоткуда появляется Тиффани, занимая место с другой стороны от отца.
– Можно?
– Конечно, мы всегда тебе рады, Тиффани. – Папа даже встает и выдвигает для нее стул. Он такой джентльмен. Мне правда стоит найти ему кого-нибудь. Но только не лучшую подругу, которая сейчас пристально на него смотрит.