амеченной миссии по выяснению каждой детали траста. Надеюсь, он принесет мне хорошие новости.
– Все готово? – спрашивает Эль, выходя из своей спальни в пушистом халате с мокрыми волосами.
Она дала мне уединиться, пока я звонил Аллану, а затем Гэри. План работы Дебры не изменился, поэтому я велел ей продолжать исследования. Честно говоря, Аллан воспринял эту новость лучше, чем я ожидал, и даже предполагал, что у меня есть прямые или косвенные связи по недвижимости в Лондоне, и то, что предложенный мной участок связан с трастом моей семьи, ничем не отличается от сделки с любым другим продавцом. Он намекнул на то, что так даже лучше, потому что с семьей легче иметь дело, чем с корпоративными гигантами, которые продают большие участки первоклассной недвижимости. Я не сказал ему, что он не знает мою семью.
– Да. Дело сделано. Уверен, через минуту новость разнесется по всему офису. – Я откидываюсь на диване, проводя пальцами по волосам. Я делал то же движение как минимум дюжину раз, пока ходил туда-сюда.
– Если это тебя утешит, то Тиффани ничего не знает. Я говорила с ней до того, как пошла в душ, потому что, если бы я не поведала ей лондонские новости, она примчалась бы сюда ближайший рейсом, чтобы выудить их из меня.
Я медленно моргаю, моя челюсть сжимается сама по себе.
– Можешь забыть этот вопрос, пока он вертится у тебя на языке, Колтон Вулф. Я не рассказала ей ничего, кроме того, как прекрасен Лондон, как хорош отель, и что я вступила в «Клуб десятитысячников». Кажется, эта информация не была конфиденциальной. Она сказала, что отец в Теннесси, но я не стала ее расспрашивать, потому что это было бы неправильно. О, и Софи чуть не убила ее спящей, когда прилегла ей на грудь. Очевидно, моя кошка – шлюха и запрыгнет на любого, кто ляжет в мою кровать.
– Спасибо, что ничего ей не рассказала. – Это все, что я могу сказать, потому что на долю секунды испытал сомнение. Не в Эль как таковой, а в людях в целом. Я понял, что слишком часто они бывают неискренними и эгоистичными, и мой внутренний голос подсказывает мне не доверять им.
Она подходит и садится рядом со мной на диван, кладя под себя ноги.
– Естественно, я ничего не рассказала. Я же обещала, что не буду.
Ей не стоит лишний раз подтверждать свои слова, но в любом случае это меня успокаивает. Эль запускает пальцы в мои волосы, притягивая меня к себе, и я с радостью поддаюсь и прижимаюсь щекой к ее груди.
– Сегодняшний день – полная жопа. – От ее заявления я смеюсь и киваю. – Что тебе нужно? Горячая ванна, крепкий напиток, долгий сон, хороший трах? Что тебе нужно, чтобы почувствовать себя лучше и смыть весь этот отстой?
Она – гребаный ангел. Только так можно назвать женщину, которая прошла через то, что мы сегодня пережили, плечом к плечу со мной, пока я сражался против собственного отца, а после ответила мне добротой.
Я утыкаюсь носом в ее грудь, зная правду.
– Трахнуться можно, Эль. – Это и ответ, и восклицание, и она это понимает.
– Хочешь трахнуть меня жестко и грубо? Избавиться от этой агрессии хорошей встряской? Или хочешь откинуться на спинку стула и дать мне трахнуть тебя? Я могу снять напряжение, и тебе даже не придется двигаться.
– Черт возьми, как ты говоришь со мной! Мне это нравится.
Я притягиваю ее к себе и кладу ее колени по обе стороны от моих бедер. Ее халат распахивается, демонстрируя наготу, и я не могу устоять.
Я обхватываю ее груди, слишком сильно сжимая их, и она выгибается от моих прикосновений; обвожу языком ее сосок и втягиваю его в рот. Ее крик пронзителен, а ногти еще острее, когда она прижимает мою голову к себе, требуя большего.
Я резко встаю, и она обвивает меня ногами. Я несу ее в свою спальню – единственную комнату, которая понадобится нам сегодня. Единственную, которая понадобится нам для всей поездки.
Я позволяю ей скользить по моему телу и облизываю сладкий изгиб ее уха.
– Я хочу уложить тебя на кровать лицом вниз и трахать сзади по самые гланды, пока ты не поймешь, что больше не можешь выносить. А потом хочу почувствовать, как ты сжимаешь меня, когда я вхожу внутрь.
– Хорошо.
Легкое согласие Эль, сказанное с придыханием, будоражит мою кровь, и без того твердый член превращается в сталь. Она сбрасывает халат, поворачивается и забирается на кровать. Эль уже намокла; вид ее, стоящей голой на коленях и очень возбужденной, – самое сексуальное зрелище в моей жизни.
Я срываю с себя одежду и бросаю ее, не обращая внимания на то, куда она приземлится. Аккуратно провожу ладонями по ее ногам, от лодыжек до задней части бедер, прежде чем раздвигаю ее ягодицы… Это вся прелюдия, на которую я готов, и я вжимаю Эль в кровать и раздвигаю ее ноги.
Затем нежно хватаю ее за волосы и поворачиваю к себе, но не для поцелуя.
– Я бросаю тебе вызов. Дай мне сделать это, Эль. – Надеюсь, этого достаточно, чтобы бросить ей вызов, пока я не наброшусь на нее. Надеюсь, она понимает, что так будет не всегда, но сегодня мне очень нужно оказаться в ней.
– Просто трахни меня уже, Колтон.
Какая же она охреневшая сучка. И мне это нравится.
Я вхожу в нее одним движением. Чувствую, как ее бедра сжимаются, чтобы я не проникал так глубоко, но я раздвигаю ее задницу еще шире и снова проскальзываю внутрь. Я смотрю, как мой член исчезает в ней.
Обвиваю руками ее талию, прижимая к кровати, и трахаю ее. Жестко, грубо и глубоко я снова и снова вонзаюсь в нее. Ее крики удовольствия возбуждают меня, я настолько потерян в собственном удовольствии, что едва ли думаю о ней.
Как самый настоящий эгоистичный ублюдок. Но я ничего не могу сделать, кроме как входить в нее сзади снова и снова.
Ее бедра сжимают меня, а это значит, что она близка к оргазму, хотя я даже не трогал ее клитор и не прикасался к точке G.
– Кончай, Эль. Мне нужно, чтобы ты кончила. Прошу тебя! – Я веду себя как отъявленный нахал, но какая-то частичка меня знает, что если она кончит, то мое грубое обращение с ней можно будет хоть как-то оправдать.
Она стонет низко и громко, издавая почти животные звуки, как и я сам, а затем на выдохе проговаривает:
– Сейчас.
Первые волны дрожи, пока мой член все еще в ней, – все, что нужно. Жар лавиной скатывается по позвоночнику, и я резко кончаю, наполняя ее спермой. Ее тело пульсирует, наши голоса сливаются в симфонии.
Когда все заканчивается, я падаю на нее, стараясь не придавить своим весом, но мне нужно объяснить. Извиниться. Сказать что-то.
– В следующий раз я уделю время тебе, буду ласкать каждый сантиметр твоей кожи языком и пальцами. Все, что захочешь…
Она обмякла и все еще тяжело дышит.
– Я чертовски хочу повторить то, что мы сейчас сделали.
Удивленный, я сажусь и, наклонившись, вижу счастливую улыбку на ее лице. Я просто долбил ее, как зверь, а она жаждет еще.
– Ты… Вот это да. – Я знаю, что она сказала то же самое о поездке сюда и встрече с моей семьей, но, думаю, она единственная, кто по-настоящему впечатлен.
– А потом мы можем нежно и медленно воспевать меня. Просто дайте мне десять минут и одну из этих бутылок с водой за десять баксов, и я буду в полной боевой готовности.
Некоторые могут не согласиться, но я не глупый человек. Я встаю, достаю даме бутылку с водой и не говорю, что она стоит пятнадцать долларов.
Глава 25. Эль
До моих ушей доносится пение птиц, и я вздыхаю, прижимаясь к мягкой пуховой постели и радостно напевая себе под нос. Будь проклят джетлаг, ведь три оргазма подряд, от которых вихрь острых ощущений, вырубят любого на целых восемь часов.
Мягкие поцелуи щекочут мою шею, я мурлыкаю и хрипло хихикаю, когда чувствую знакомые зубы, покусывающие мое ухо.
– Если продолжишь в том же духе, то отгрызешь их.
– Не может такого быть. Они слишком идеальные, – говорит Колтон, мягко обнимая меня. Я поворачиваюсь и смотрю в его красивое лицо, глаза, которые обещают мне так много и дают еще больше. Он наклоняется и снова нежно целует меня, прежде чем отступить, а затем улыбается. – Ладно, утренний поцелуй получен, но настало время для нашего друга «Аквафреша».
Я хихикаю и иду за ним в ванную, где мы быстро умываемся, Колтон бреется, а я очищаю лицо скрабом и полощу рот «Листерином».
– Итак, что первым делом?
– Завтрак, – говорит Колтон сквозь пенистую улыбку зубной пасты.
Я смотрю на список Тиффани и выбираю простую бирюзовую юбку и серую блузку. Так я чувствую себя немного наряднее и, учитывая предыдущие взгляды на мои кроссовки, считаю, что мне стоит одеваться во что-то более приличное, чем повседневная деловая одежда. Я пытаюсь поторопиться, но мне приходится бить Колтона по рукам, чтобы натянуть юбку, которую он постоянно задирает и пытается меня облапать.
– Мистер Вулф, у нас много работы. И в лучшем случае тяжелая битва. Так что прекращай.
Он сдается со стоном, в котором слышится жалобный вой, но мы все-таки спускаемся. Гостиничный ресторан – это пятизвездочный сервис в белых перчатках, гораздо более привлекательный, чем мой обычный перекус набегу перед работой. Метрдотель усаживает нас и кладет мне салфетку на колени, что кажется нелепо интимным.
Колтон ждет, пока одетый в костюм мужчина отходит буквально на два шага, и говорит:
– Он не укусит, Эль. Обещаю.
Я неловко улыбаюсь из-за собственной реакции, но я не привыкла, чтобы незнакомцы так близко подходили к моим прелестям, особенно с вздернутым носом, как будто от меня несет, даже при том, что только что приняла душ. Я закапываюсь в меню в кожаном переплете, пытаясь спрятать румянец.
– Бросаю вызов… дать мне заказать для тебя.
Это простой вызов, но я боюсь, что они принесут мне что-то странное. Но мне кажется, что я смогу попробовать что угодно.
– Хорошо, лишь бы с кофе.
Колтон заказывает «полный английский завтрак», что абсолютно ни о чем мне не говорит, но когда его приносят, я вижу тарелку, наполненную продуктами, которые, кажется, вообще не сочетаются друг с другом.