Я добьюсь успеха. Я больше не стремлюсь похвастаться отцу или доказать, что достоин его любви. Я делаю это для себя, для Эль и для нашего будущего.
– Спасибо, Гэри. Правда, не могу выразить, насколько я ценю твою помощь.
Он смеется.
– Не за что, Колтон. На самом деле, рад слышать это от тебя, потому что, если откровенно… Я слышал, что Лондон – прекрасный город. Возможно, я мог бы перелететь океан и помочь тебе с запуском второй штаб-квартиры, когда придет время?
– Абсо-нахрен-лютно, Гэри. Это было бы великолепно. – Я слышу, как мой акцент усиливается от волнения, но мне плевать.
– Это значит да, верно? – отвечает Гэри, но он услышал меня четко и ясно.
Мы прощаемся, и я звоню Дебре и Хелен.
Дебра благосклонно получает от меня наивысшую оценку за свои труды, обрадованная тем, что ее чертежи впечатлили представителя совета. Ей практически не нужно давать указаний, поскольку она сама докладывает мне свои следующие шаги по оценке планов.
Хелен звучит почти легкомысленно, когда отвечает на мой звонок.
– Мистер Вулф, без вас тут даже лучше, чем я предполагала. То есть… не то чтобы мы, я не скучала по вам. Но нет ничего, с чем я не могла бы справиться, сэр.
Она отчитывается о нескольких проектах, и в ее докладе буквально не к чему придраться. Под ее руководством дела идут гладко, и они с Мирандой даже решили проблему с поставками, с которой не так-то просто было справиться.
– А Том Гивенс? – спрашиваю я о единственной потенциальной проблеме, которая осталась.
– Кто? – резко спрашивает Хелен, а затем хихикает. – Он пытался вмешаться и давить всех своим авторитетом, но я поставила его на место. Птичка принесла на хвосте, что он подумывает уйти на пенсию досрочно.
Я тоже улыбаюсь. Уход на пенсию не будет для Тома досрочным, поскольку ему уже перевалило за семьдесят. Вообще, ему стоит наслаждаться временем, которое он может посвятить внукам, любимому хобби, и не пытаться быть успешным в ситуации, когда он безнадежно отстал от жизни из-за отсутствия роста. Так не должно быть. Аллан Фокс тоже не молодеет, но он постоянно учится, открыт для новых идей и приветствует ход времени и прогресса. Том просто почивает на лаврах, что может с радостью делать и дома в своем кресле. Он заслужил эту роскошь.
Вот бы нам всем так повезло.
– Ну, если он уйдет на пенсию до моего возвращения, обязательно отправь букет. Или, может, цветок в горшке? Что-то, чем он мог бы заняться дома.
– Сделаю, сэр.
Кто бы сомневался.
– Спасибо, Хелен. Не знаю, что бы я делал без тебя, в последние годы или в последнюю неделю.
– Сели бы на свой британский попец, вот что.
Мне нравится, когда она обращается ко мне на британском сленге, напоминая о ранних днях, когда мы едва могли понять друг друга, хотя технически оба говорили по-английски.
– Я рассчитываю на такое же внимание, когда буду приспосабливаться к жизни в Лондоне.
– Что?
– Ну, я не знаю, что бы вы делали без меня, поэтому я планирую переехать с вами. И нет, это был не вопрос. Я не позволю никому другому занять это место, мистер Вулф. – Она по-деловому уважительно называет меня официальным именем, намекая, что к чему.
– Буду рад видеть тебя на борту, Хелен. Уверен, что ты отлично поладишь с моей Ба. Вы одного поля ягоды.
Обменявшись еще парой новостей, мы прощаемся, и я откидываюсь на диван, скрещивая руки за головой.
Все получается. Все в Штатах фактически объявили меня победителем этой гонки и хотят перебираться сюда, за океан. Чувствую себя прекрасно, даже удивительно. И я хочу праздновать, танцевать по комнате, как танцевала Эль, когда мы только приехали.
Но нет. Я хочу открыть эту дверь и отпраздновать с ней. Не только профессиональный успех, над которым я так долго и неустанно работал, но и нас. Это достижение куда больше и важнее.
Я завладел ее сердцем, а она – моим. И это самый большой успех из всех.
Я стучу в деревянную дверь, ухмыляясь странности ситуации. Это моя дверь, мой гостиничный номер, но уже нет. Он наш, и я не могу дождаться, когда увижу, что приготовила моя смелая девушка, ожидая, когда я выполню ее приказ.
– Войдите.
«Очень на это надеюсь», – думаю я.
Я медленно открываю дверь, растягивая интригу. И вот я вижу ее.
Она расположилась в центре кровати в светло-розовом белье, которое сливается с ее кожей; это выглядит гораздо сексуальнее, чем если бы она была голой. Возможно, дело еще и в высоких чулках, которые, как она знает, я обожаю.
– Черт возьми, Эль, – шепчу я.
Она с наслаждением растягивается, подчеркивая изгибы и контуры своего податливого тела.
– Отличная реакция. Я говорила тебе, что Тиффани соберет мне все, что нужно для любой ситуации. А теперь иди сюда. – Она манит меня пальчиком, но меня приковывают ее глаза.
По пути к кровати сбрасываю с себя одежду, и эта привычка устраивать беспорядок свойственна больше ей, чем мне, но сейчас я просто хочу раздеться для нее.
Я нависаю над ней, мои кулаки с обеих сторон утопают в пушистых подушках, наши тела на одной линии, ноги сплетены, но я держу дистанцию. Для этого я трачу каждую капельку силы воли.
– Скажи, какой будет вызов на этот раз?
Она соблазнительно кусает губу.
– Я думала об этом, пока ждала тебя. На этот раз я вообще не хочу никаких вызовов. Только ты и я, делаем все, что хотим. Нет правил, нет проблем. Просто свобода быть самими собой.
Я замираю, пытаясь поймать ее взгляд.
– Это самая смелая вещь, которую ты когда-либо говорила. Я люблю тебя.
Она отвечает мне тем же, пробормотав это мне в рот, когда я мягко опускаюсь на нее и целую. Это мягкий, сладкий вдох на ее губах, запоминание ее вкуса. Я знаю, чего хочу, и она сказала, что каждый может делать все, что захочет.
Поцелуями я прокладываю дорожку от ее подбородка к уху, где я не мог не ухватить ртом ее мочку. Она извивается, желая большего, и я шепчу ей на ухо:
– Подними руки и держи их у изголовья, лапа. Я буду лизать и целовать, сосать и кусать каждый сантиметр твоего тела.
– Да, сэр.
Я слышу дразнящие нотки, но она делает так, как я приказываю: ее руки проскальзывают между матрасом и изголовьем кровати, когда она небрежно отбрасывает подушки прочь. Я хватаю одну и подсовываю ей под бедра, приподнимая ее, как шведский стол, чтобы полакомиться.
– Прекрасно.
Всего одно слово, но по ее телу уже бегут мурашки. Я преследую их, целуя ее от запястий у изголовья кровати, проходя через грудь, вниз по ее животу и ногам, до пальцев ног, отчего она хихикает. Думаю, что ее прежние заявления насчет ступней не имели ничего общего с игрой в мини-гольф и больше относились к…
– Ты боишься щекотки!
Она корчится и смеется – я воспользуюсь ее боязнью щекотки в будущем, чтобы повеселиться, но сейчас поднимаюсь по ее длинным ногам туда, где должен пригодиться мой язык.
Я облизываю ее клитор, сначала дразня и нежно посасывая его, а потом набираю обороты, когда она приближается к оргазму. Но я останавливаюсь, прерывая ее.
– Подожди, еще рано, милая.
Я делаю это снова, медленно запуская в нее пальцы и массируя точку G так, как ей нравится.
– Нет, еще рано.
– Ты убиваешь меня, Вулфи. – От этого жалобного завывания моей фамилии мне становится смешно: я знаю, что она не злится, но поднимает бедра, потихоньку прижимая свою киску к моему рту.
Пальцами я все энергичнее массирую клитор, собирая сок возбуждения. А потом опускаюсь ниже и нахожу тесное анальное отверстие. Сначала она сжимается, но я делаю медленные круговые движения, прижимая палец к заднице, а язык к клитору, и Эль расслабляется.
– Впусти меня, детка. Ты впустила меня в свое сердце, что намного рискованнее. Тебе будет хорошо, обещаю. – Темное обещание – слабое мурлыканье, пока я продолжаю ласкать ее.
Медленно, миллиметр за миллиметром, я надавливаю, и ее задница принимает мой палец.
– Хорошая девочка. Вот и все, расслабься и впусти меня в свою сладкую попку. Может, однажды ты разрешишь мне трахнуть тебя туда?
На моих словах она крепко сжимается, и сначала я думаю, что она противится этой идее, но потом она резко выгибается, и я понимаю, что от одной лишь мысли о том, что я засуну свой член в ее задницу, она кончает.
– Твою мать…
Я снова врезаюсь ртом в ее клитор, плотно посасывая и быстро двигая языком. Все это время я медленно трахаю ее задницу одним пальцем и мечтаю о том дне, когда она позволит мне вставить туда свой член.
– Колтон! – зовет она, испытывая мощный оргазм, и для меня это самая лучшая часть дня. Я не жалею ее; довожу до первого оргазма, а затем сразу до следующего, проскальзывая пальцами другой руки в ее киску, чтобы обработать точку G.
Она кончает и продолжает кончать, дрожа всем телом, на мою руку.
– Боже мой… Да… Не останавливайся!
Я даже и не мечтал о таком.
Не уверен, что смогу посчитать, сколько раз она кончает. Легче будет сосчитать минуты, но в конце концов она обмякает и проваливается в пушистое ложе, как всегда после хорошего оргазма. Для меня это знак того, что я прекрасно справился.
Вздохнув, она говорит:
– Черт возьми. Единороги… Радужные искры… Это… новая планка.
Понятия не имею, что она говорит, но звучит неплохо, поэтому особо не парюсь.
– Лежи, как лежишь.
Ее бедра закинуты на подушку, ноги широко раздвинуты, давая мне возможность войти, и я пристраиваюсь к ее киске. Я балансирую на одной руке, направляя член в нее, мокрую после оргазма, но когда я скольжу по клитору, она дергается.
– Нежнее. Просто войди в меня.
– Да, мэм, – соглашаюсь я в одно мгновение, а в следующее уже вхожу в нее. Она крепко сжимает меня, и я едва подавляю желание жестко и быстро трахнуть ее в погоне за собственным оргазмом, который так чертовски близок. Но я сдерживаюсь. Расслабленно вхожу и выхожу, медленно и ровно, чувствуя членом каждый сантиметр внутри нее.