И вдруг они стали таять, словно ветер уносил клочья тумана. А потом раздались голоса, тусклые, далекие, буквально на грани слышимости.
— Сдох?
— Да не, живой вроде. Нога только гниет, почернела вся. К ведьме его надо, иначе точно покойник.
— Может, ну его, все равно помрет, — предложил голос, который звучал чуть яснее и грубее. — Снимем сапоги, кольчугу да нож. Вон пули дорогущие, чистое железо, да и в рюкзаке, наверное, есть что интересное. Ему уже без надобности будет.
Мысли устало ворочались в голове Игната, он был в отвратном состоянии. Демидов уже перешагнул границу, когда наплевать, убьют его или бросят обобранным, все равно, заберут его вещи или нет. А если все же решат отвезти к той самой ведьме, может, судьба?
— А что это за знак? — Голос звучал отчетливей — похоже, один из мужчин нагнулся к нему.
— Может, герб цеховой? — предположил второй. — Похоже, ты прав, давай-ка лучше к ведьме. Вдруг какая птица важная да богатая, отблагодарит, если выживет, а нет — вещички разделим: часть нам, часть ведьме.
Они подняли Игната, ногу тут же прострелила острая боль, на какое-то мгновение его взгляд прояснился: его тащили, подхватив под руки, два здоровых мужика. Похоже, они были выше егеря, поскольку ноги Демидова не доставали до земли. Фарат завозился в коконе. Игнат очень четко ощущал, что кокон ослабел, — наверно, это было завязано на его состояние, и если джинн рванется, ослабшая темница его не удержит, он сможет овладеть телом одного из мужиков, и тогда получится одержимый — сильный одержимый.
— Не надо, — стараясь сформировать мыслепросьбу и отправить ее джинну, попросил Видок.
Видимо, получилось, поскольку в мозгу яркой вспышкой появился ответ: «Я жду». Эти мелкие усилия добили Игната, и он отключился.
В следующий раз он пришел в себя лежащим на куче лапника, пахло свежей хвоей, вокруг было темно, пол покачивался. Игнат пошарил, но рюкзака не нашел — а ведь там были остатки воды, — губы потрескались, во рту адская топка. После того как воды не обнаружилось, пить захотелось еще сильнее. В голове начала носиться навязчивая мысль: пить. Его ощутимо тряхнуло, рана отозвалась жуткой болью, он застонал, а сознание снова померкло.
— Как думаешь, не подох? — раздался голос, а потом по глазам резанул свет.
Игнат увидел над собой склонившегося бородатого мужика, здорового, косматого, со шрамом через подбородок.
— Не-э, жив бродяга. Силен мужик, может, ведьма и вытащит. Мне кажется, он меня слышит.
— Пи-и-и-ить, — прохрипел Демидов.
— Тавр, дай его флягу, там вроде вода плескалась.
Свет на несколько мгновений стал тусклее, а потом сильная рука приподняла его голову и прижала к потрескавшимся губам горлышко фляги. Мгновение — и в рот полилась теплая, но все же вкусная вода. Он пил, проливая почти все, под кольчугой стало сыро, но это приятно холодило тело. Наконец фляжка опустела, жажда еще терзала, но уже не так сильно.
— Ты кто, чей знак у тебя на плече?
— Егерь, — прошептал Игнат.
— Какой егерь? — удивился мужик. — Тавр, ты слышал про егерей?
Но Игнат чувствовал, как проваливается в омут беспамятства, и ответить уже не успел. Зато вновь появились мертвые — Гоша, Свен, Сова, другие егеря и люди, которым он не смог помочь, вот Ариана и Рена, другие инквизиторши и магички, оставшиеся навечно безымянными для него, даже пара мордоворотов Светаны-Веревеи были тут, один держал в руках оторванную бичом голову. И опять ветер унес их, как туман. И в его сознание вторгся женский голос, неприятный, немного тяжелый и грубый.
— Не сметь, — приказал он, — держись, не для того я на тебя силы трачу, не пускай мертвецов, гони их прочь.
Игнат так и не смог открыть глаза, только прошептал:
— Повинуюсь.
Глава 7Дикие земли
Когда Игнат открыл глаза, его взгляд уперся в низкий деревянный закопченный потолок, по которому ползала пара каких-то жуков. Очень хотелось пить. Он облизал потрескавшиеся губы и почувствовал привкус крови, а еще он ощутил слабость во всем теле — не было сил пошевелиться.
— Фарат, — с трудом приоткрыв щель в очень хорошо укрепленном коконе, позвал он, — мне нужно просканировать дом и то, что рядом.
Игнат уловил недовольство джинна, но, похоже, тот был рад просьбе. Потянулось томительное ожидание: чужая сущность исполняла просьбу носителя. Наконец пришел поток образов. Игнат проглядывал их один за другим, словно перелистывая страницы. Он находился в крепком двухэтажном доме, низ сложен из гигантских валунов, верх бревенчатый, именно на втором этаже располагалась его каморка. На первом этаже была большая комната, довольно темная: окна слишком маленькие, чтобы осветить ее полностью, да и на дворе поздний вечер. У стены камин, довольно большой, в другой стороне печь, рядом с которой под потолком сушились огромные букеты различных трав. Справа стояла большая кровать, на которой спала женщина средних лет с тяжелой челюстью, сероватого цвета волосами, больше напоминающими непослушный стог сена. Снаружи шумел лес. В маленькой пристройке несколько коров, разная птица, свиньи. Небольшая дорога вела между деревьями, следы шин старые — похоже, ею редко пользуются. На втором этаже располагались еще несколько небольших комнат, сейчас они были пусты. В доме, если не считать джинна, только Игнат и хозяйка.
Демидов попытался сесть, поясница и левая нога прострелили болью: рана так и не залечена. Он вновь приоткрыл кокон:
— Сколько я здесь?
Джинн сильно соскучился, поэтому ответ пришел почти мгновенно:
— С момента ранения прошло одиннадцать дней.
— Что ты видел?
— Ничего, она очень сильна, тот магик, что укреплял твой кокон в поселке, младенец по сравнению с ней. Она мгновенно почувствовала меня и ослабший кокон, и прежде чем заняться тобой, укрепила его. Буквально за несколько ударов сердца он стал таким плотным, что я не только вырваться, но и выглянуть не мог.
— Что с моими вещами?
— Не знаю.
Игнат вновь прикрыл кокон и попытался сесть, но боль вернула его в прежнее положение, а еще он услышал на лестнице тяжелые шаги: хозяйка решила проведать его.
— Держи своего джинна на привязи, — вместо приветствия грубо произнесла она.
Игнат мысленно присвистнул: сильна магичка, если может во сне ощущать присутствие духа, который только подглядывает сквозь щель в своей темнице.
— Прости, хозяйка, этого больше не повторится.
— Хорошо, — так же мрачно произнесла женщина и, запалив магический светильник, подошла ближе. — Пить хочешь?
— Очень, — обрадовался Демидов, и тут же к его губам приблизилась большая деревянная чашка, полная вкусной ледяной воды. Он выпил ее, потом попросил еще, и так три раза, пока не понял, что скоро лопнет.
— Сейчас поговорим, и я тебе поесть принесу. Ты егерь?
Игнат кивнул.
— Зови меня Тамарой. Я ведьма-отшельница, пришла сюда много лет назад, и только поэтому я знаю, кто вы такие, в отличие от местных.
Игнат вспомнил разговор с одним из мужиков, когда он метался в бреду: те не представляли, кто он такой.
— Где я?
— Я не знаю, как ты сюда попал, местные называют это «свободными землями», и находятся они за Аркасским хребтом.
Игнат напряг всю память и все знания географии княжеств, но подобного названия так и не вспомнил.
— Ни о чем не говорит, — признался он.
Тамара взяла стул и села рядом.
— До западной границы княжеств отсюда около пяти тысяч километров. Те, кто сейчас живет в княжествах, никогда не слышали про эти места. Иногда мы отправляем к вам торговцев закупить кое-что необходимое, но больше никаких контактов.
— Пять тысяч! — с трудом переваривая названную цифру, обреченно вздохнув, произнес Игнат.
— Да, далековато тебя занесло, — усмехнулась хозяйка. — Еще пить хочешь?
Игнат покачал головой.
— А вот плотно поесть не отказался бы.
— Чуть позже, сначала я хочу узнать, как убийца нелюдей оказался за пять тысяч километров от ближайшего княжества со следами магической атаки, и не абы какой, а чужой магии.
— Чужой магии? — не понял Игнат.
— С этим позже, — оборвала его Тамара. — Рассказывай, откуда ты такой взялся и на что налетел, — я семь дней только и делала, что пыталась сохранить твою ногу.
Игнат задумался — говорить все или нет, — но в итоге решил, что ничего страшного, если он расскажет своей спасительнице, как все было на самом деле.
— Все началось с заказа на нелюдь, — вздохнув, начал свою историю Демидов. — Обычные лесовики напали на цирковых, и там, в логове, я нашел странную незнакомую руну, полную чужой энергией, и дневник на незнакомом языке.
— Как она выглядела? — тут же потребовала пояснить Тамара.
Игнат послушно описал находку.
— Ясно, дальше.
Он рассказал все и про руины замка, и про замученных Веревеей людей, и про некровзгляд, который рассказал ему историю убитой ученицы ведьмы. Потом подробно описал все, что произошло в Сторожье, и наконец закончил прыжком в незнакомый портал, который выбросил его на склоне незнакомых гор.
Тамара внимательно слушала, изредка задавая уточняющие вопросы, и похоже, ответы егеря ей совершенно не нравились. Когда Игнат упомянул говорящего лешака, легкая улыбка коснулась ее губ.
— Давно я про Ыкана ничего не слышала, жив, значит, еще бродяга.
— Ты якшаешься с нелюдью? — удивился Игнат.
— А чего тут такого? Здесь не княжества, тут все немного иначе. Охотники убивают не всякую тварь, приходящую из разрывов, некоторые, как этот лешак, вполне разумны и не трогают людей. Я его знаю уже лет тридцать. Таких вы называете одержимыми, им управляет довольно сильный дух, не чета, конечно, твоему джинну, но тоже не слабый.
— Что с моей ногой? — решил наконец задать Игнат вопрос, который мучил его последние несколько часов.
— Плохо было с твоей ногой. А хуже всего, что я не смогла на тебя воздействовать магией: на тебе лежали следы чужой силы, которой тебя атаковала та ведьма и когда ты прошел портал. Если бы я начала лечить тебя как обычно, все стало бы не очень плохо, а кошмарно: малейшее неосторожное воздействие — и получился бы измененный. А если проще — живой труп со способностями к магии, очень плохой вариант. Пришлось чистить тебя и лечить все это время по старинке, так что не жди, что все будет как прежде, на ноги я тебя поставлю, но шрам я тебе гарантирую. Теперь побыстрее пойдет, но пару недель проведешь в койке и еще столько же похромаешь. Я вообще не понимаю, как ты дошел дотуда, где тебя Тавр нашел. Когда тебя привезли, ты уже по пояс в могиле стоял, еще пара часов — и я бы тебе ножик в сердце загнала, чтобы не мучился. На второй день я вообще подумывала тебе ногу отнять. Ну да ладно, сейчас поесть принесу.