«Насчет экспериментов с памятью людей даже не мечтай», — осадил собеседника Игнат.
«Наступит момент, когда без этого невозможно будет обойтись, — философски ответил джинн».
Егерь понял, что эта бестелесная сволочь права, возможно, ему очень понадобится информация, и получить ее иным способом не выйдет. А еще Игнат знал, что он не задумываясь использует для этого Фарата.
«И что будет с нами, когда откроются врата?»
«Обитатели моего мира смогут спокойно существовать в вашем. Тех, кого ты называешь нелюдью, станет гораздо больше. А еще придут другие — измененные. Внешне они похожи на вас и обладают своеобразной магией, они могут превращаться в нечто очень быстрое и опасное. Да ты же видел такого: подручный Светаны, который перебил магичек. Та ведьма звала его Шайтаном, но это неверно, верное название — изменяющийся. Даже не представляю, как его протащили в этот мир, — небось где-то есть гигантский разрыв, да и явно не обошлось без ритуала с жертвами. Вообще одержимые получают очень много, помимо магии еще знания, — вот так и притащили сюда одного из народа ОР».
«Что-то совсем безрадостно. Почему раньше не сказал про ту тварь из подвала, ведь ты наверняка ее сразу опознал?»
«Говорю как есть. А насчет этой нелюди? Ну да, скрыл, тебе это знание все равно ничем бы не помогло».
«Их можно вычислить, есть отличия от людей?»
«Можно. Я подскажу, если почую такого рядом. Но не думай — пока артефакт иных спит, такие нелюди будут редкостью, встретить такого — все равно что завтра на эту поляну явится король со свитой. Пока одержимые не активируют артефакт. Вот тогда таких станет много, а людей гораздо меньше».
«А зачем его вообще активировать? — озадачился Игнат. — Чего добиваются духи, контролирующие Веревею и ей подобных?»
«А зачем вы прилетели на эту планету? — пришел мысленный ответ от джинна. — Экспансия, расширение среды обитания. Ты думаешь, там, за разрывом, один мир? Ошибаешься, там десятки миров, только нами заселены три. Вы прилетели на металлических лодках — мы открываем дыры в пространствах».
«Почему ты мне это все рассказываешь, ведь я могу помешать».
Этот откровенный разговор был самым продуктивным за долгие годы, и подобное беспокоило Игната, всего таких было четыре за тридцать лет совместного существования.
«Ты не сможешь помешать. Как вы, люди, говорите, игра началась? Так вот, все, что ты видишь вокруг, — часть игры. Те, кого вы называете инквизиторшами и магичками, люди, обладающие силой или умеющие ее нейтрализовать, давно в курсе всех этих вопросов. Во всяком случае, те, кто руководит этими двумя орденами. Я не рассказываю тебе нечто сокровенное, данному противостоянию сотни лет. Сейчас очередная попытка. Это всем известно. Добыв ключ, ты существенно замедлил реализацию плана».
«А чего сразу не сказал, что тебе знакома та руна?»
«Ты не спрашивал, да и против своих я не иду, я все же пленник».
«Но все эти годы ты помогал мне убивать тех, кого ты называешь „своими“».
«Не совсем так. То, что вы называете нелюдями, вроде диких зверей, провалившихся в нору и оказавшихся в другом мире. Да, иногда в них находится не слишком сильный дух, он для меня пыль. Как я ничто для более сильных. Там, за границей, таких, как я, много».
«То есть, если я опять столкнусь с Веревеей, ты не поможешь?»
«Помогу. У нас с тобой очень сложный союз. Если она разрушит твое тело, вместе с ним погибну и я. Пусть я джинн, но я ей не нужен. Ею управляет тот, кто гораздо выше меня, поэтому тогда в подвале я дал тебе все возможное, на что был способен. Я не желаю умирать. Я не знаю, как тебе объяснить: уцелеть мы сможем только вместе. Либо я захвачу мертвую оболочку, но кокон меня крепко держит. Очень немногие маги знают, что чем дольше дух находится в этой темнице, тем больше он с ней срастается. — Боюсь, я обречен на вечный союз».
«Тебе не кажется, что ты слишком откровенен? Мне это не нравится, есть подвох?»
«Как раз потому что нет подвоха, я с тобой откровенен. Я понял, что я не могу уйти от тебя. Вот если бы ты погиб в моем мире, я снова стал бы свободен, а тут я погибну вместе с тобой. Теперь мы зависим друг от друга. Заметь, я сейчас очень силен и могу легко завладеть тобой. Но долго ли я проживу? Даже такая магичка, оставшаяся без сил и спящая сейчас в этом каменном строении, легко обнаружит меня в тебе. Пока я привыкну к телу, она успеет убить оболочку. Даже если где-то затаиться и смириться, я не протяну долго, я не выведу тебя на уровень Веревеи. Такие, как ты, или носители силы быстро распознают одержимого, так что мне это невыгодно. Хотя и провел с тобой долгие годы, твоего умения выживать у меня нет. Так что просто прими на веру — мы, как вы, люди, говорите, с тобой в одной лодке, и я не собираюсь ее раскачивать. А теперь посмотри вон туда, в сторону леса, и побыстрее советую тебе убить эту погань, она — порождение вашего мира».
Игнат поднял голову и скривился: на краю поляны метрах в сорока от него стояла мертвая девушка. Поняв, что замечена, нежить пригнулась, опершись на руки, одна из которых, похоже, была сломана, и приготовилась к толчку ногами, после чего, издав визг, резанувший по ушам, словно по стеклу провели ножом, рванулась вперед. Она была быстра, но еще быстрее оказался бич надсмотрщика, который Игнат взял в виде трофея с тела Карла. Ухватив рукоять, Демидов изготовился для удара. Не сказать что он любил энергетические бичи, но сейчас почему-то взялся именно за него. Трехметровый огненный хлыст извивался по зеленой вытоптанной траве, он был не таким, каким его приголубила одержимая магичка, тот был иного свойства, зависел от силы держащего в руках, здесь же была банальная напитанная силой деревянная палка. Десять метров, семь, пять, три… Огненный язык со свистом рассек воздух. Видока окатила волна жара. Все вышло как на тренировках в далекой юности — тонкая огненная струя захлестнула вывернутую шею погибшей женщины, рывок — и голова покатилась по земле, запахло паленым. Обезглавленная нежить не собиралась умирать, но сейчас она стояла на четвереньках и слепо шарила руками.
Игнат выпустил рукоять, и огненный жгут мгновенно исчез, в руке егеря был зажат его небольшой рунный нож. Зайдя со спины, Демидов вогнал клинок точно в сердце нежити. Та дернулась и рухнула на траву, нож засветился, поглощая сущность, голова прекратила визжать. Вокруг опять стало тихо.
«Откуда это здесь взялось?» — таща труп за дом, спросил Игнат у Фарата.
«Я не знаю, — пришел мысленный ответ, — я только почувствовал перерождение. А вот почему оно произошло? Убил и ладно, разруби на куски и сожги или закопай. Но лучше сжечь».
Тут Игнат был полностью согласен. Вооружившись топором из трофеев, быстро заготовил дров. Кира спала очень крепко, даже не проснулась на визг этой твари, а ведь на пол-леса слышно было. Видок быстро соорудил ложе из дров, водрузил на него расчлененные останки. Зажигательная жидкость давно кончилась, так что пришлось по старинке, но сушняк занялся отлично, и уже через пару минут начало тянуть горелым мясом.
— Этот лес однозначно неприятное место, — заметил егерь, глядя, как догорает костер.
Тело полностью уничтожить не удалось, но прогорело оно здорово, Игнат трижды подбрасывал дрова. То, что осталось, он зарыл в совсем маленькую могилу, копать долго не пришлось.
— Просканируй местность, у нас еще три свежих покойника неподалеку. Не нравится мне все, сроду такого не было, чтобы тело вот так просто вставало ни с того ни с сего.
«Пусто тут, — мысленно ответил Фарат. — Но я уловил след разрыва — он был чуть меньше дупла вон в том дереве и открылся прямо рядом с телом, потом почти мгновенно схлопнулся. Похоже, в него проскользнула какая-то непонятная сущность, занявшая оболочку». Редко, но подобное бывает, — на этой поляне умерло несколько людей, а как известно, разрывы часто возникают на местах гибели разумного существа: притягивает их смерть, особенно мучительная.
Игнат вернулся к костру, потом принялся рыться в своем рюкзаке. У Киры не было одежды. То, что осталось от покойницы, никуда не годно. Запасную рубашку Демидов извел на шины для пальцев волшебницы. Остались только штаны, но они будут ей велики, хотя пусть так. На секунду возникло желание раскопать могилу и снять рубашку с тощего паренька, в самый раз была бы, но передумал — скорее всего, магичка откажется от такого «подарка». Если бы она раньше сказала, что у нее только плащ-балахон, он бы раздел того заранее. Но в штанах ей будет все же удобней. Игнат подкинул в огонь сушняка — спать почему-то не хотелось, несмотря на то что очень устал.
Кира проснулась в полдень, проспав почти двенадцать часов. Видок уже сварил из половины оставшегося пайка что-то вроде похлебки, и теперь магичка уничтожала свою порцию. Надо сказать, внешне она выглядела все так же ужасно, но отдых пошел ей на пользу: не было в ее ярко-изумрудных глазах обреченной усталости.
— Что ночью были за звуки? — расправившись с похлебкой, спросила Кира. — Я сквозь сон слышала какой-то визг, потом он оборвался, и я снова уснула.
— Нежить в гости заходила, не бери в голову. Давай лучше подумаем — как тебя в порядок привести?
Кира нахмурилась, на ее обезображенном лице, которое она больше не прятала, это было жутковато. Кроме того, от движения лопнула небольшая ранка на лбу, показалась сукровица.
— Какая нежить?
— Обыкновенная — мертвая девушка ночью переродилась. Не спрашивай как, все равно не знаю. Мой «пассажир» предположил, что рядом случился микроразрыв, из которого выскользнула сущность, захватившая мертвую оболочку. Нежить была уничтожена, так что разговор закрыт. Вернемся к нашему вопросу: я смотрю, ты отдохнула, теперь нужно заняться тобой — что от меня требуется?
— Ничего не требуется, кроме одного: сутки мне никто не должен мешать. Поэтому советую тебе лечь поспать, а я пока подготовлю руны: пополнение энергии у таких, как я, это не то же самое, что у слабосилков, мне потребуется полноценный рунический круг. Придется его рисовать в доме на полу — это единственное место, здесь, на природе, не выйдет.