Вдруг зашуршали листья, и они повернулись на звук, исходивший с юга.
Три пары горящих красных глаз уставились на них.
— Еноты, — рассмеялся Льюис.
Троица крупных зверей ощупывала лапами что-то лежавшее на земле, поблескивающее и хрустящее.
— Что там такое?
Льюис нашел камень и швырнул в енотов.
Со злобным шипением те разбежались.
Харт и Льюис подошли и поняли, что происходило — борьба за еду. Это были остатки печенья.
— Их?
Харт подобрал одно и разломил с легким хрустом. Свежее. Он внимательно осмотрел землю вокруг. Женщины явно делали здесь остановку — он сумел различить следы, оставленные коленями и ступнями. А потом они направились на север.
— Что значит слабый пол. Устроили себе привал с пикником.
Харт, однако, сомневался, что остановились они на отдых. Это же Бринн. Может, одной из них понадобилась медицинская помощь; ему показалось, что в воздухе попахивает растирочным спиртом. Но какой бы ни была причина этой остановки, Харт знал теперь гораздо более важную вещь: они пошли не к вышке, а прямиком к тропе.
Он сверился с джи-пи-эс и указал рукой вперед:
— Нам туда.
— Осторожнее, не задень вот это, — сказал Льюис.
Когда свет луны полностью скрывал ветви деревьев или наползало облачко, лес перед ними становился непроницаемо черным, и Харт не сразу смог разглядеть то, о чем предупреждал его Льюис.
— Что это?
— Ядовитый плющ. Страшная штука. Но действует не на всех. У индейцев против него иммунитет.
— То есть он для них не опасен?
— Совершенно. Кстати, иммунитет может быть и у тебя, но лучше не рисковать.
Харт слышал это впервые.
— Ты что, был бойскаутом?
Льюис рассмеялся.
— Забавно, что я даже не вспоминал об этом столько лет, но да, был. Хотя, на самом деле, в организацию не вступал. Так, сходил с ними пару раз в походы, а потом почему-то свалил. Но об этом плюще я знаю: братан как-то раз пихнул меня прямо на него. И досталось мне основательно. Никогда не забуду.
— Ты говорил, у тебя их двое. В смысле, братьев.
— Сделал это старший, само собой. Я — средний.
— Он знал, что плющ ядовитый?
— Надеюсь, что нет. Но иной раз я задумывался об этом.
— Все равно дерьмово он с тобой поступил, Льюис, — заметил Харт.
— Да уж… Кстати, друзья зовут меня Комп. Ты тоже мог бы звать меня по имени.
— Хорошо, Комп. А откуда у тебя такое имечко?
— Так назывался городишко, где жили мои предки, когда я родился. Комптон в штате Миннесота. Родители считали, что это имя звучит, ну, как бы это сказать, незаурядно, что ли, — усмехнулся он. — Можно подумать, в нашей семье хоть кто-то был незауряден. Курам на смех. Но отец старался выбиться в люди, надо отдать ему должное. А твои уже умерли? Твои родители?
— Да.
— Жаль.
— Это случилось довольно давно.
— Все равно жаль.
Они прошли через заросли в полном молчании, как им показалось, пару миль, хотя, скорее всего, преодолели лишь четверть этого расстояния. Харт взглянул на часы. «О'кей, — решил он. — Самое подходящее время».
Вынув из кармана мобильный телефон, Харт включил его и дождался, пока трубка проделает весь необходимый электронный ритуал, предписанный подобным устройствам в наши дни. Затем зашел в меню, включил вибрирующий режим звонка, отключив звук, и прошелся по списку недавних вызовов. Самый последний был обозначен как «Дом». Он обратил внимание, что звонок длился восемнадцать секунд — хватило бы только на то, чтобы оставить сообщение.
Он размышлял, сколько еще времени пройдет, пока…
Именно в этот момент дисплей засветился, и телефон задрожал в его ладони.
Харт тронул Льюиса за руку, велев остановиться, и поднес к губам указательный палец.
Льюис кивнул в ответ.
И Харт ответил на звонок.
Грэм почувствовал, как от волнения стянуло кожу на голове, когда в телефоне Бринн наконец раздались гудки, а не включился сразу же автоответчик.
Затем раздался щелчок. Он услышал шум ветра, и кожа пришла в норму, зато сердце бешено заколотилось в груди.
— Бринн?
— Говорит офицер Биллингс, — прозвучал низкий мужской голос.
Грэм нахмурился и посмотрел на Анну.
— Вы меня слышите? — поинтересовался мужчина.
— Да. С вами говорит Грэм Бойд, муж Бринн Маккензи.
— Конечно, сэр. Муж заместителя шерифа Маккензи.
— С ней все в порядке? — поспешно спросил Грэм, преодолевая волнение.
— Так точно, сэр. Все хорошо. Просто она на время отдала мне свой телефон.
Чувство огромного облегчения охватило Грэма.
— Я пытаюсь ей дозвониться весь вечер.
— Здесь очень слабый сигнал. Появляется и пропадает. Честно говоря, удивлен, что ваш звонок прошел.
— Мы думали, что она давно уже дома.
— Вот как… — Мужчина казался сбитым с толку. — Она сказала, что звонила вам.
— Она действительно звонила и оставила сообщение, что едет прямо домой. Вызов оказался ложным или что-то в этом роде.
— А! Тогда она, видимо, собиралась позвонить вам еще раз, но не смогла дозвониться. Дело в том, что, как выяснилось, вызов на самом деле не был ложным. Семейная ссора, принявшая скверный оборот. Муж пытался скрыть это. Такое случается нередко. Помощник шерифа Маккензи как раз сейчас беседует с женой, пытается разобраться с фактами.
Облегчение было таким мощным, что Грэму даже показалось, будто он ощущает его на вкус. Он улыбнулся и кивнул Анне.
Биллингс продолжал:
— А телефон она мне отдала, чтобы ничто не отвлекало от работы. Ей удалось всех успокоить. Ситуация у нее под контролем. Она весьма профессиональна в таких делах. Потому-то наш капитан и попросил ее задержаться… Одну секунду, сэр… Эй, сержант! Где Ральф?.. А, о'кей…
«Полицейский» вернулся к прерванному разговору.
— Простите, сэр.
— Вы знаете, как долго ей еще работать?
— Мы должны дождаться группы из Управления защиты материнства и детства.
— На озере Мондак?
— Да, оно здесь рядом. На это может уйти несколько часов. Ребенок пострадал. Его отец проведет остаток ночи за решеткой. А быть может, и не одну эту ночь.
— Несколько часов?
— Так точно, сэр. Я попрошу ее связаться с вами, как только она освободится.
— О'кей, спасибо.
— Не за что.
— Доброй ночи! — И Грэм дал отбой.
— Что там такое? — спросила Анна, и он рассказал ей о происшедшем. — Домашнее насилие?
— Да, и случай, похоже, тяжелый. Мужа отправят в тюрьму. — Грэм вернулся на диван, глядя на экран телевизора. — Не пойму только, почему этим должна заниматься именно она?
Ответа он не особенно и ждал. Но заметил, что спицы в руках Анны замерли и она оторвала взгляд от шарфа, который вязала. Он был трех оттенков синего — красивое сочетание цветов.
— Грэм, тебе ведь известно, что у Бринн были проблемы с лицом?
— С подбородком? Конечно, я знаю о той автомобильной аварии…
Непонятно только, к чему она упомянула об этом.
Пожилая женщина не сводила с него своих серых глаз. Это была еще одна характерная черта Анны Маккензи. Какой бы робкой, вежливой и мягкой ни казалась, она всегда смотрела собеседнику прямо в глаза.
— Авария… — повторила она медленно. — Значит, ты не знаешь.
Осы, снова проклятые осы. Грэма охватило неприятное предчувствие.
— Продолжайте!
— Я всегда считала, что она тебе рассказала.
Теперь он был не только встревожен, но и уязвлен ложью, какой бы ни была правда. И при этом почему-то не слишком удивлен.
— Продолжайте!
— Это Кейт ударил ее и сломал челюсть.
— Что?!
— Ей три недели пришлось ходить с проволокой на лице.
— Боже, это было настолько серьезно?
— Кейт здоровенный мужчина… Не надо сильно обижаться на нее, Грэм, что она скрыла от тебя это. Ей было стыдно и неловко. Она не рассказывала практически никому.
— Она говорила мне, что он устраивал скандалы, но я не знал о побоях.
— Скандалы? Это тоже правда. Проблема заключалась в его характере. Некоторые пьют, другие играют в азартные игры. А он не умел держать себя в руках. Это страшно. Несколько раз происходило на моих глазах.
— Неконтролируемая ярость. А что случилось тогда?
— В тот вечер, когда он ее ударил? Уверена, что не понадобилось ничего серьезного, чтобы вывести его из себя. Это-то и было самым страшным. Он мог рассвирепеть, если в доме вдруг отключалось электричество перед началом матча или в магазине не оказывалось пива его любимой марки, а может, Бринн сказала ему тогда, что собирается вернуться к работе хотя бы на неполный день, как только Джоуи чуть повзрослеет. Что бы это ни было, он ударил ее ни за что ни про что.
— Я даже не предполагал такого.
— Поэтому тема домашнего насилия имеет для нее особое значение.
— Да, она часто берется за подобные дела, — согласился Грэм. — Я просто всегда думал, что то была инициатива Тома Даля. Ну, знаете, поручать эти случаи именно женщине.
— Нет, она сама вызывалась.
— И как она поступила? После того как Кейт ее ударил?
— Она не вызвала полицию, и он не попал под арест, если ты спрашиваешь об этом. Думаю, она не сделала этого ради Джоуи.
— Он когда-нибудь еще занимался рукоприкладством?
— Нет. По крайней мере, мне она ни о чем таком не рассказывала.
Бить человека, с которым тебя связывают брачные узы. Грэм просто вообразить себе такого не мог. Да, черт возьми, ударить даже постороннего, если только не в целях самообороны, — все это выходило за пределы его понимания.
Грэм невольно сопоставил новую информацию с некоторыми другими происшествиями из их прошлой жизни, припомнил какие-то фразы жены, ее поведение. Десятки раз он видел, как, проснувшись утром, она первым делом прикасалась к подбородку. Ей снились кошмары, от которых она пробуждалась со стоном и в холодном поту. Перемены в ее настроении, ее постоянная готовность защищаться.
И стремление держать все под контролем…
Он вспомнил жест ее руки, касавшейся слегка искривленной линии нижней челюсти, когда они ужинали или смотрели телевизор, сидя рядом.