– Елена! – У визгливого Дедкина получилось «Йииии-лена!» – Ты что, совсем уже?! Я говорил тебе, предупреждал, просил, а ты!
– А что я? – озадачилась я, не помня за собой никакой вины. – По пять новостей в день, как договаривались, какие проблемы?
– Какие проблемы? Ты еще спрашиваешь, какие проблемы?! Ты лунатичка, нет? Запойная? Психическая? Шизофреничка с раздвоением? Левая рука не знает, что творит правая?
– Эй, эй, полегче! Без оскорблений, пожалуйста! Мало чьи руки действуют так слаженно, как мои!
– Издеваеш-ш-шься? Ш-шутиш-шь?
Визг сменился шипением, весьма зловещим, должна признаться. Я поежилась, и мои дурные предчувствия моментально оправдались:
– Ты уволена, Логунова.
– За что?!
– А за то, что не выполняешь условия нашего договора – пять новостей в день, да еще так издевательски, с хитроумностью психа со справкой…
Это было уже слишком. Я прервала связь.
– Беда? – осторожно посочувствовала Ирка, слышавшая этот разговор.
– Которая не приходит одна, – задумчиво проворчала я.
Неожиданное увольнение меня не столько огорчило, сколько привело в недоумение. Что за бред? Я свои оговоренные пять новостей в день честно-благородно выдавала, без исключений и пропусков на выходные и праздники.
Что-то путает Дедкин. Это наверняка не мои новости отсутствуют, а чьи-то чужие.
Дзынь! Дзынь! Дзынь!
Неугомонный Дедкин прислал мне фото главной страницы с заголовками опубликованных сегодня новостей. Я посмотрела и помрачнела. Моих новостей там не было. Выходит, правильно меня уволили.
– Как думаешь, бывает инфекционный маразм? – спросила я Ирку. – Не могла я заразиться провалами в памяти, к примеру, от Марфиньки?
– А чего именно ты не помнишь? – заинтересовалась подруга.
– В том-то и дело, что помню. Прекрасно помню, как я ровно полдесятка новостей делала. – Я потерла лоб. – Ничего не понимаю…
– Может, это машинный сбой. На сайте слетело что-то, ИИ накосячил… О, точно, это у их искусственного интеллекта случился приступ маразма, а не у твоего натурального! – Ирка очень постаралась меня успокоить.
– Или, наоборот, это человеческий фактор! – вслух подумала я. – Может, «Криптаймсу» специально вредят? Конкуренты, к примеру, их сейчас много появляется в нише СМИ о блокчейне. Кто-то с правами администратора запросто мог снести уже размещенные новости, чтобы другой ресурс опубликовал их первыми. Или чтобы «Криптаймсу» трафик понизить…
– Так или иначе – забудь! – посоветовала Ирка и, приобняв меня, развернула в сторону дома. – Не стоит переживать за «Криптаймс», не пропадет он. И ты не пропадешь, у тебя есть заказы от издательств, что тебе эта малооплачиваемая поденщина? Ты же за нее чисто от скуки взялась, а теперь я приехала и скучать тебе не дам, даже не надейся. – Умиротворяюще воркуя, подруга вела меня в глубь квартала. – Я хочу Питер посмотреть, в театр сходить, на кораблике по Неве прокатиться, ночной развод мостов увидеть, и – ты не забыла? – нам еще нужно разобраться, что за чертовщина происходит вокруг наших бабулек – нападают на них, в дома лезут… И с Наташиком мы договорились завтра вместе по городу погулять…
– Когда успели? – покосилась я.
– Когда ты в больнице с тетей была, а мы дома сидели, – легко ответила Ирка. – Уборку делали, обед готовили, болтали, хоть это и непросто, Наташ ведь русский плохо знает… Но я много чего выяснила.
– Ну, выкладывай, – вздохнула я.
Ясно же, что она все равно расскажет, неважно, хочу я того или нет.
– Наташик в Питер приехал по делам, у него какой-то бизнес по торговой части. Мелкий, видимо, потому что, я так поняла, он сам работает, без компании.
– Частный предприниматель, – кивнула я.
– Кто-то тут должен с каким-то решением определиться, а Наташик не то просто ждет, не то пытается посильно влиять, но при этом свободного времени у него очень много, вот он и бродит по городу. Причем экскурсии не берет, – она хихикнула, – похоже, жмотится. Или действительно хочет оригинальных впечатлений набраться, поэтому выбирает необычные маршруты…
– Угу, по башке получил – весьма оригинальное впечатление, – ехидно вставила я.
– Да, это он лоханулся. Питер, конечно, город культурный, но одинокому интуристу в укромные местечки лучше не соваться, – не стала спорить Ирка. – Думаю, именно поэтому он теперь ищет себе компанию. Решил, что мы будем прекрасными спутницами…
– Еще бы, заодно и переводчицами, и телохранителями! – снова съязвила я.
– Ну не дуйся! – Подруга остановилась и встряхнула меня. – Наташ ведь не виноват в ваших с бабками неприятностях, он и сам пострадал, прояви хоть немного сочувствия!
– Ладно, погуляем завтра с твоим Наташем, – сдалась я. – Но не с утра. Сначала нужно будет тетушку в больнице проведать.
Мы вернулись домой, и, пока Ирка готовилась ко сну, я полезла в макбук, торопясь кое-что проверить в своей учетной записи редактора, теперь уже бывшего.
Это не заняло много времени – свою учетку в «Криптаймс» я не закрывала, чтобы в любой момент, когда будет время, заходить на сайт и делать там публикации.
Судя по записям действий в учетке, Дедкин не зря заподозрил у меня раздвоение личности. На главной странице сайта моих новостей не было, но в моей учетке сохранилась информация о том, что я их размещала. Всю великолепную пятерку. А потом сама же их и снесла!
Со своего собственного компьютера.
Позавчера утром.
В то самое время, когда мы с тетушкой гостили у Марфиньки!
Интересное кино…
– Похоже, ты была права. – Я обернулась к Ирке.
Раскрасневшаяся после душа и восхождения по крутой лестнице, она обмахнулась широким рукавом пеньюара и охотно включилась в беседу:
– Когда именно?
– Когда предположила, что чужая пуговка появилась у нас не вчера, а раньше, просто мы ее не сразу заметили.
– Конечно, у тебя тут такой бардак был, одна лишняя пуговка общую картину не меняет!
– Получается, что меняет. – Я закрыла макбук. – Позавчера утром, когда мы с тетей навещали Марфиньку, кто-то проник сюда и с моего компа снял с публикации мои же новости на «Криптаймсе».
– Да ладно?! – Ирка ахнула, попятилась и осторожно, чтобы не промахнуться, села на свое спальное место – разложенное и уже застеленное кресло-кровать. – При чем тут сайт о криптовалюте и блокчейне? Как-то не сочетаются эти новомодные темы с подружками-старушками!
– То-то и оно. – Я встала из-за стола, подошла к окну и, привычно ловко управляясь со специальной палкой, плотно задернула шторы. – Ладно, давай спать. Как ты говоришь – утро вечера мудренее.
– И в этом я тоже оказываюсь права, – не преминула добавить подруга.
Я не стала ей возражать и вскоре услышала размеренное сонное сопение.
Глава пятая
Развлекательно-деловую программу нового дня решено было начать с поездки в больницу, но не вдвоем, а втроем. Джонатан, которому Ирка позвонила с утра пораньше, чтобы передвинуть назначенную встречу на более позднее время, пожелал непременно тоже ехать к «гранмаман», как он ее величал.
– Тогда уж гранбабуль, – поправила Ирка.
Ее, как и меня, несколько удивило горячее желание зарубежного гостя почтить вниманием русскую старушку. Наша Ираида Львовна, конечно, дама эффектная, но мне казалось, что времена, когда она производила сокрушительное впечатление на мужчин в самом расцвете сил, давно прошли.
Наташ дожидался нас на Невском у Елисеевского магазина. Когда мы подошли, он внимательно разглядывал фигурки в витрине – героев волшебного «Щелкунчика», созданных Михаилом Шемякиным.
Было видно, что Мышиный король и его приближенные – кто с сосиской в лапе, кто с сырной головкой за плечами, кто с мешком копченостей – простодушного интуриста чрезвычайно впечатлили. Однако художественный замысел автора, поместившего августейшего крыса со свитой в витрину продовольственного магазина, он не понял и спросил у нас не без тревоги:
– В Россия едят мышь?
– А во Франция – лягуш, ты же не переживаешь? – отбрила Ирка. – Голодный, что ли, раз прилип к гастроному? Нет? Тогда не будем время тянуть, оно не резиновое.
Мы взяли такси и поехали вызволять из больничного плена нашу гранбабуль. Врачи оказали ей всю необходимую помощь, ночь продержали под наблюдением и утром выписали выздоравливать дома. Я опасалась, что после падения с лестницы у тетушки тоже возникнут проблемы с головой, но оказалось, что она повредила только ногу.
– Никаких провалов в памяти у меня нет, не волнуйся, – похлопала она меня по руке, с трудом дотянувшись с пассажирского сиденья.
Гранбабуль с загипсованной ногой мы устроили впереди, а сами втроем сели сзади.
– Я все прекрасно помню. Значит, дело было так: я почувствовала сквозняк, сильный такой, прямо ветром подуло. Тебя дома не было, пришлось самой подниматься. Там окно распахнулось. – Она повернула голову и укоризненно посмотрела на меня.
– Я же его закрыла! Только форточку для Вольки оставила…
– Значит, шпингалет не задвинула, ветер окно и распахнул. – Тетушка отвернулась от меня и повозилась, устраиваясь поудобнее. – Я его закрыла, пошла обратно, увидела на полу какую-то блестящую штучку и подняла ее. Не рассмотрела – без очков была, – посетовала она. – Забрала с собой вниз. И зря: с вещичкой в кулаке не держалась как следует за перила, вот и грохнулась. В общем, сама виновата.
Мы с Иркой разочарованно переглянулись. Надеялись, тетушка поведает нам что-то вроде: «А столкнул меня с лестницы человек злой, рябой, рыжий, один глаз карий, второй – голубой, а звали его так-то, а залез он к нам за тем-то» – и еще сообщит детали коварных планов злодея, услышанные от него лично.
Злодеи же всегда так поступают – подробно повествуют о своих гнусных замыслах, уничтожая жертву морально перед тем, как прикончить ее физически. Во всяком случае, в голливудском кино и в наших с Питером Блейком романах именно так и бывает.
И все же тетушке удалось меня шокировать, хотя и совсем другим заявлением.