– Я король Лукас, не забывайтесь, – гневно заорал лорд-лев и двинул вперед своего серого коня. – Вы, должно быть, уже сами слышали, что мою будущую королеву видели в Дейлиленде. Я намерен вернуть ее домой.
– Вы должны быть здесь, ваше величество, вместе со своей армией. Вы же переняли у меня командование, разве нет? Вы не можете теперь уклониться от этой ответственности. Ваши действия прошлой ночью – даже если они вызвали у меня отвращение – сыграли решающую роль в сражении.
– Принимаю это как комплимент, – милостиво объявил Лукас.
– Вовсе нет, – ответил Оникс. – Вы создали прецедент, обозначили способ, которым дальше будет вестись эта война. Все законы, традиции, все рыцарские правила теперь отброшены и забыты. Ваша война не предусматривает больше ни обмена пленными, ни переговоров, ни соглашений. Все это стало невозможным после того, что вы сделали с их вождем, а ваши волки – со стурмландскими воинами!
– Вам было необходимо мое вмешательство, Оникс! Если бы я и мои Дикие Волки не сделали того, что мы сделали, одному Бренну известно, сколько еще времени вы просидели бы сложа руки!
– Весна наступает! – крикнул в ответ лорд-пантера. Вокруг них с королем уже начала собираться толпа. – Мы и без вас были уже готовы начать свое наступление. Погода становится благоприятной для моих воинов-бастийцев – мягкой, без этих чудовищных морозов! Да я сам бы выгнал стурмландцев с гор Уайтпикс еще до конца этой недели!
Джорджо, Коста и остальные члены военного совета собрались вокруг Ванмортена, за спиной у них колыхалось море красных плащей и позолоченных бастийских шлемов.
– И ты по-прежнему можешь это сделать, Оникс, – прорычал Лукас. – Мои Дикие Волки очень облегчили тебе задачу. Можно сказать, расчистили тебе дорогу до самого Айсгардена, почти полностью подавив какое бы то ни было сопротивление. Но в дальнейшем, боюсь, Черное Сердце и его братья будут нужны мне самому. Они не смогут больше помогать тебе так, как это было прошлой ночью.
Дикари тем временем переругивались, рычали друг на друга, сидя в седлах, спокойным оставался только шаман Черное Сердце. Он сидел на спине черного скакуна рядом с королем, не сводя с лорда-пантеры своих немигающих волчьих глаз.
– Постойте, это же мой конь! – неожиданно ахнул Ванмортен, но шаман лишь оскалил в ответ свои зубы.
– Вы должны сами закончить то, что здесь начали, – произнес Оникс. – Мои люди из Баста не несут ответственности за зверства, которые учинили здесь ваши Дикие Волки. И гвардейцы Льва за них не в ответе, и стрелки Мюллера. За действия своих Волчат должны отвечать вы, ваше величество.
– Сами можете ответить за них в мое отсутствие, дядя, – бросил Лукас, небрежно махнув рукой. – А меня в Дейлиленде ждет моя невеста. Не знаю, чем ей за это время успели забить голову, но уверен, что смогу возродить нашу любовь.
– Да она вас ненавидит! – рассмеялся Оникс.
– Вы, как и другие лорды-коты, всегда завидуете Львам, Оникс, – сердито прошипел Лукас. – Завидуете нашей силе, смелости и огненной страсти. Да, это тяжело для многих из вас – оставаться в длинной тени славы, которая протянулась от фигуры моего отца через весь Лиссийский пролив до самого Баста. Да, конечно, у моего старика были свои ошибки, однако он в свое время сумел покорить все Семиземелье, точно так же как вскоре вновь сделаю это я…
Он наклонился вперед в своем седле и добавил:
– Сделаю, как только верну свою невесту.
С этими словами Лукас пришпорил серого скакуна и рванул вперед, следом за ним – шаман со своими дикарями. Оникс остался стоять на месте, лошади огибали его с обеих сторон, как речная вода огибает остров. Повернулся он только тогда, когда отряд короля ускакал на юг.
– Насчет одного он действительно прав, – сказал граф Коста, подходя и становясь рядом с Ониксом, хмуро смотревшим вслед облаку пыли. – Эти Львы чудовищно страстные создания.
Глава 8Расплата
Гектор стоял в тени городских ворот Стракенберг Гейт, перед ним по обе стороны дороги выстроились шеренгой угры – спустя несколько шагов их уже не было видно за вихрящимся снегом. Возможно, весна и впрямь была на пороге Стурмланда, но только не здесь, высоко в горах Уайтпикс. Здесь по-прежнему трещали морозы и завывали метели. Из-за спины Гектора, с юга, доносились звуки далекого боя, это армия Льва начала наконец долго откладывавшееся наступление на передовые позиции герцога Генрика. Прошлой ночью лорд-кабан был на крепостной стене Айсгардена вместе с лордами-воронами, всматривался в плотную завесу тумана, слушал доносящиеся по ветру крики и рычание. Лорд Флинт и его братья гадали, что за оборотней – или еще каких-то созданий – выпустил Оникс на несчастных стурмландцев. Толком никто ничего не знал, однако все сошлись во мнении, что стурмландская линия обороны прорвана, причем лорды-коты ввели в действие какую-то новую, никогда прежде не виданную силу, которая навсегда изменила ход этой войны.
За стенами города Гектор бывал редко. Последние месяцы он в основном сидел в крепости, либо допрашивая заключенных, либо обшаривая подземелья в поисках легендарных реликвий. Впрочем, и допросы, и поиски мало что ему принесли. Герцогиня Фрейя и ее Дочери Айсгардена продолжали молчать, ничего не рассказывали о том, где спрятан волшебный Посох Змея, а подземелья представляли собой самый настоящий лабиринт из соединяющихся друг с другом пещер и кузниц. Гектор настоял, чтобы во время вылазок в подземелья его сопровождали не только Ринглин и Айбел, но также один или пара знающих эти пещеры кузнецов. Подземелья были очень опасным местом, и не только потому, что в них легко заблудиться. Там встречалось много расщелин, из которых поднимался ядовитый пар, а сквозь него зловеще светилась раскаленная магма, бушующая в недрах горы Стракенберг.
А всеми делами в самом Айсгардене управлял в основном лорд Флинт, поскольку самому Гектору было не до этого, он занимался своими поисками. Это беспокоило самых приближенных к Гектору людей, в первую очередь Ринглина, который опасался того, что Вороны прибирают к своим рукам слишком много власти. Флинт начал даже командовать уграми, и, что было самым тревожным, они выполняли его приказы. А ведь Вороны заслуживали доверия ничуть не больше, чем Крысы. Флинт получил право принимать решения от имени лорда-кабана, и это называется играть с огнем. По мнению Ринглина, Гектор должен был находиться сейчас в тронном зале, присматривать за своими так называемыми союзниками, но вместо этого он стоял у городских ворот Айсгардена – своего города! – и ждал прибытия пленных, захваченных в стурмландском порту Шэннон.
Особый интерес Гектора вызвало сообщение, что среди этих пленных находятся трое: пожилой мужчина, седая женщина и девушка. Именно так доложил высланный вперед гонец. Они направлялись на восток из далекого северного города Руф.
Однако оказалось, что это был не просто «какой-то» старик, а верлорд, трансформировавшийся и разорвавший на куски своими рогами немало угров, прежде чем они, навалившись все разом, не скрутили его. «Неужели это правда? – думал Гектор. – Неужели все они действительно попали прямо ко мне в руки?»
Его руки в самом деле зудели от нетерпения, и Гектор посмотрел на них. Правая рука была туго обтянута черной кожаной перчаткой, защищающей ее от ветра и холода. Левая рука оставалась обнаженной, усохшей, мертвая плоть со скрипом натянулась на пальцах, когда он сжал кулак.
«Что собираешься делать, братец? Чем будешь встречать их?» – возбужденно прошипел бес-Винсент, призрачным шарфом оборачиваясь вокруг шеи Гектора.
– А ты как думаешь? – надтреснутым шепотом ответил Гектор.
Услышав эти слова, стоявший справа от Гектора Ринглин покосился на него. Айбел подпрыгивал на месте, пытаясь согреться. Слева от Гектора стоял Два Топора, командовавший отрядом угров в Айсгардене. Нужно заметить, что отряд этот постоянно увеличивался, все больше угров приходило из своего родного Таскана в столицу Стурмланда, чтобы примкнуть к лорду-кабану.
Наконец из снежной бури показался отряд угров. Их выстроившиеся вдоль дороги товарищи, мимо которых они проходили, в знак приветствия колотили оружием по своим щитам. Во главе отряда шел Крип, следопыт с орлиным зрением, перешедший на службу к Гектору одним из самых первых, вместе с гигантом Два Топора. Окруженные солдатами, к воротам Стракенберг Гейт приближались трое пленных – размытые в снежной пелене фигуры с низко опущенными головами.
Увидев их, Гектор испытал сложную гамму чувств, в которой переплелись радость и печаль, страх и ярость. Это были люди, предавшие его, люди, которым он поклялся отомстить.
Чуть впереди женщин шел герцог Манфред со связанными толстой веревкой руками. Слева от него шла королева Амелия; справа, глядя в землю перед собой, – ее фрейлина, леди Бетвин, юная Дикая Кошка из Роббена. Подходя к городским воротам, герцог Манфред высоко поднял голову, прищурился сквозь летящий снег. По сторонам его лица топорщились седые бакенбарды, на подбородке торчала заледеневшая бородка. Увидев, кто перед ним стоит, Манфред широко открыл глаза.
– О, Бренн всемогущий, нет! – с отвращением произнес он своим низким густым голосом.
Гектор шагнул вперед, пытаясь подобрать подходящие слова, но рука лорда-кабана сама легла на бедро, выхватила из-за пояса украшенный драгоценными камнями кинжал, ткнула им в воздухе в направлении лорда-оленя Манфреда. Остроумного, изящного ответа у Гектора не получилось, впрочем, его все равно скорее всего унесло в сторону ветром. При виде кинжала герцог в замешательстве отступил на шаг назад, а Гектор с места в карьер сорвался на крик.
– Вы оставили меня умирать во Фригии! Бросили меня!
Манфред выпрямился, взглянул на Гектора сверху вниз и ответил:
– Ты убийца, Гектор. Нам известно все, что ты сделал с Вегой. Как ты мог?
– Он был убийцей! Не проливайте слез по этому монстру, ему нельзя было доверять!
– Он принес клятву верности Волку, так же как ты и я. Когда это случилось?