– Ваша светлость, досточтимые лорды и леди, позвольте вам представить, – раздался голос затерявшегося где-то среди толпы герольда. – Красавица из Баста, славная уроженка Браги и командующая бастийской армии в Вестленде, Опал!
Члены Совета зааплодировали, расступились, освобождая Опал и прибывшей вместе с ней «личной охране» место в центре зала.
По окружности зала, на равном расстоянии друг от друга, стояли три огромных мраморных трона, на каждом из них восседал верлорд. Остальные Старейшины стояли группами, каждая из которых явно тяготела к одному из тронов.
Теперь, когда одетые в белые туники старейшины расступились в стороны, Дрю увидел в зале гвардейцев-охранников, одетых в разные по цвету униформы. Он сразу же узнал солдат в таких же, как у него самого, позолоченных шлемах и нагрудниках. Один из них даже кивнул Дрю, качнув конским хвостом своего шлема. Дрю поспешно кивнул в ответ. Ближе к другому трону стояли охранники в сплетенных из полос кожи кирасах, каждый с двумя саблями, висящими в ножнах на бедрах. Но больше всего было солдат, одетых в красные плащи, которые Дрю – чаще, чем ему бы хотелось, – видел у себя дома, в Лиссии. Гвардейцы Льва.
– Не забывай, что я рядом, – шепнул Дрю, обращаясь к Опал.
– Это очень радует меня, Волчонок, – так же шепотом ответила леди-пантера и направилась к одному из тронов.
– Я вернулась, Верховный лорд Оба, – громко сказала Опал, опускаясь на одно колено и склоняя голову.
– Поднимись, дочь моя, и дай мне лучше рассмотреть тебя, – ответил сидевший на троне чернокожий верлорд.
Опал выпрямилась во весь рост, гордо выпятила подбородок и взглянула на старого лорда-пантеру своими зелеными глазами. Никакой привязанности между отцом и дочерью не ощущалось, как, впрочем, и особого напряжения, однако Дрю продолжал оставаться настороже. Он ни на секунду не забывал о том, что находится не просто во вражеской столице, но в ее святая святых, в зале, где сидят правители этой страны. Теперь будет очень важно то, как Опал обратится к остальным Старейшинам. Одно лишнее слово, и их миссия будет окончена – вместе с их жизнями.
– А почему ты так рано возвратилась, дочь моя, ведь наша война еще не выиграна? – спросил Верховный лорд Оба. – Насколько серьезна причина, по которой ты без предупреждения и приглашения явилась в Баст, оставив своего брата одного на холодном континенте?
– Спросите ее, почему она вернулась в Баст, в то время как в боях сражается мой внук, – подал голос Верховный лорд Леон. Лорд-лев был самым старым членом Совета и, очевидно, либо проспал, либо был тугим на ухо и просто не расслышал предыдущий разговор отца с дочерью. Чувствовалось, что старый Лев взволнован тем, как разворачиваются события.
– Но прежде всего я хочу узнать, где ты причалила «Немезиду», – добавил Оба. – Это же мой корабль, который я дал тебе на время войны. Надеюсь, с ним все в порядке?
Дрю осторожно обернулся, чтобы взглянуть на пиратов с «Мальстрема», и заметил, что двое-трое из них явно забеспокоились. «Сохраняйте спокойствие, парни!» – молча взмолился Дрю.
– Мой брат продолжает командовать армией, которая направляется на север. По всей видимости, под руководством самого короля Лукаса. – Опал старалась говорить громче, чтобы ее расслышал старый Лев. И он услышал ее, и выпрямился на своем троне так, будто только что проснулся.
– Король, ты сказала? Да, он хороший мальчик. Надеюсь, что Лукас пойдет по стопам своего отца.
– Конечно, – согласилась Опал, посматривая при этом на Верховного лорда Обу. – Да благословят предки память о Леопольде.
Дрю уловил возникшую в разговоре отца и дочери напряженность. «Замешан ли Оба в смерти Леопольда? – подумал Дрю. – Интересно, знал ли он о планах переворота уже тогда, когда бастийский флот только отплывал в Лиссию?»
– Мы все рады тому, что на троне остался Лев, – продолжил Леон. Его голос окреп, в нем даже появилась страсть. – Эти вестландцы не более чем толпа тупых агрессивных варваров. Неудивительно, что правление Леопольда выдалось таким трудным. Только благодаря вашему вмешательству, о, мои бастийские братья, мы смогли сохранить власть в Семиземелье и дать достойный отпор узурпатору и его союзникам. И пока я дышу, Волку никогда не править Лиссией!
В заключение такой пылкой речи полагалось бы хорошенько зарычать, но Леон был настолько стар, что смог лишь пару раз кашлянуть, после чего обессиленно опустился на свой трон. «Итак, Лев – доходяга», – подумал Дрю, оглядывая по очереди всех троих правителей Баста. Оба, насколько он успел понять, был в хорошей форме, атлет, как и его отпрыски. Говорить что-либо о третьем правителе, лорде-тигре по имени Тигара, было рано – он до сих пор еще никак себя не проявил и не сказал ни слова.
– Так почему же ты здесь, дочь моя? – начиная раздражаться, повторил Оба.
– Я возвратилась, чтобы просить Совет Старейшин прекратить нашу кампанию в Лиссии. Отзовите войска на родину, и с этой войной будет покончено.
Сопение Верховного лорда Леона перешло в старческий дребезжащий смех, который подхватили все, кто стоял рядом с троном Льва. Вскоре смех распространился и по всему залу. Только Верховный лорд Оба продолжал сидеть молча и неподвижно, не сводя глаз с дочери. Затем наклонился вперед на своем троне Верховный лорд Тигара из Фелоса.
– Ты просишь, чтобы мы отвели из Лиссии бастийскую армию и флот, Опал? – спросил лорд-тигр, и в его тоне не было ни намека на царившее вокруг веселье. Тигара был бледнокожим мужчиной с бочкообразной грудью и огромными, до самого подбородка, ярко-рыжими баками. – На каком основании ты об этом просишь, особенно сейчас, когда мы так близки к победе? Совсем недавно лорд-журавль Скин прилетал в Баст, передал последние новости, рассказал о целом ряде ваших триумфальных побед в сражениях. Весь Вестленд теперь под твоим контролем, верно? На востоке наша армия заканчивает операцию в Омире. А твой брат Оникс близок к тому, чтобы сокрушить Стурмланд. Было бы безумием прекратить войну при таком раскладе.
– Ваша светлость, – сказала Опал, обращаясь непосредственно к Тигаре, и ее спокойный голос с трудом прорвался сквозь продолжающиеся вокруг взрывы смеха. – Я прошу Старейшин пересмотреть наши действия в свете той информации, которой располагаю. Эта информация имеет самое прямое отношение к тому, что мы будем делать дальше, но уже не как единая армия лордов-котов, а как отдельные ветви кошачьих.
Тут вновь подал свой голос Верховный лорд Леон:
– Что за свежие новости из Лиссии ты привезла, если считаешь, что они могут заставить нас свернуть с выбранного пути? Моему внуку необходима наша совместная помощь, чтобы усмирить этих северных уродов. И ничто не убедит меня в обратном, Опал! Ничто!
– Ты самовольно покинула свой пост, дочь! – свирепым тоном заявил Оба. – Это немыслимо!
Дрю не знал, всегда ли лорд-пантера так жестко относился к своей дочери. Если да, то это объясняет, почему Опал выросла именно такой, какая она есть. Однако чем дольше наблюдал Дрю за лордом из Браги, тем сильнее убеждался в том, что он не верит словам дочери, начинает в чем-то ее подозревать. То, что Опал в разгар войны возвратилась в Баст, было, конечно, событием неординарным, для этого должно было произойти нечто из ряда вон выходящее. И где же оно? Что должно было случиться, чтобы, как выразился лорд-пантера, Опал оставила свой пост? С чем она явилась в Совет Старейшин?
– До сегодняшнего дня ни один из моих детей не бежал столь позорно с поля боя, – продолжил лорд Оба, и в его тоне явно зазвучала скрытая угроза. – Поступок, который ты совершила, бросает тень на всю нашу семью. А теперь лучше прикуси язык, чтобы еще сильнее не осрамиться перед Старейшинами.
Опал низко опустила голову, казалась подавленной.
«Так дело не должно было повернуться, – подумал Дрю, чувствуя, как под шлемом у него по щекам стекают струйки пота. – Говори же, Опал! Скажи лорду-тигру то, что он должен узнать!» Пираты с «Мальстрема» тоже нервничали и от этого неуверенно, неловко переминались, в то время как остальные охранники в зале стояли неподвижно и внимательно следили за тем, что происходит вокруг.
Некоторые из окружавших трон Обы старейшин в белых туниках уже заметили, как неуверенно чувствуют себя телохранители Опал, один из старейшин даже указал на них пальцем. У Дрю пересохло в горле, от страха заныло под ложечкой.
– Вы сказали: свежие новости, Верховный лорд Леон, – сказала наконец Опал и вновь гордо задрала свой подбородок. – Но я пришла к вам не со свежими новостями. Это старые новости, и не из Лиссии, а из Баста.
– Остановись, дочь, – приказал Оба. Лорд-лев выглядел сконфуженным, а смех в зале Совета Старейшин резко начал утихать. – Совет Старейшин не то место, чтобы делиться перед ним своими угрызениями совести. Если тебя что-то мучает, поделись этим со мной, своим отцом.
– Совет Старейшин – самое подходящее место для того, о чем я хочу сказать, – упрямо и хмуро ответила Опал. – Я и так слишком долго молчала.
Теперь Оба окончательно все понял и выкатил глаза на лоб. Да, теперь он точно знал, о чем собирается рассказать его дочь. Он поднялся, сделал шаг вперед.
– Молчи, Опал!
– О чем она толкует, никак не пойму, – спросил Тигара. Шум в зале неожиданно усилился, одетые в белые туники Старейшины принимались либо выражать свою озабоченность, либо кричать друг на друга.
– Ваша светлость, – произнес Оба, обращаясь к лорду-тигру. – Одного того, что моя дочь находится здесь, а не в Лиссии, где она сейчас нужнее всего, уже достаточно, чтобы усомниться в целости ее рассудка.
– Я хочу рассказать об Ониксе…
Договорить Опал не успела. Верховный лорд Оба бросился на дочь, схватил ее своей громадной ладонью за горло и держал на расстоянии вытянутой руки от себя, в то время как Опал отчаянно царапала ему кожу когтями.
– По-прежнему ревнуешь к своему старшему брату? – прорычал лорд-пантера, и его слова громом разнеслись по всему притихшему залу. – Хочешь опор