– Я звала, а ты не слышал, – опережаю я его вопрос о том, какого черта творю.
Он несколько раз моргает, словно ошарашен и смущен, но затем быстро качает головой и улыбается мне своей легкой, заразительной улыбкой, а его глаза цвета морской волны загораются.
– Привет, Мэдисон.
– Как дела? – интересуюсь я.
– Не так уж плохо, – отвечает он. – А у тебя?
– Хорошо.
– Всего лишь хорошо? Если то, что мне сорока на хвосте принесла, хоть на пару процентов правдиво, дела у тебя теперь идут лучше, чем просто хорошо. – Он толкает меня локтем под ребра, и я смеюсь.
– Значит, ты слышал обо мне и Брайсе.
– Угу. – Он кивает и снова улыбается мне. – И когда ты собиралась мне все рассказать? Мне действительно больно от этого предательства, Мэдисон. Как ты могла не сообщить своему напарнику по лабораторным работам по физике, что встречаешься с самым привлекательным парнем школы?
Притворная обида выглядит такой драматичной, что Дуайту не удается дольше нескольких секунд держать лицо; он расплывается в улыбке и смеется вместе со мной.
– Пожалуйста, я умоляю тебя, не рассказывай мне все подробности своих отношений. Лично меня не волнует, хорошо ли он целуется. Или, например, действительно ли у него самые сексуальные кубики пресса, которые ты когда-либо видела в своей жизни.
Я продолжаю смеяться и толкаю дверь в кабинет 31.
– Не волнуйся, я избавлю тебя от подробностей, Дуайт.
– Спасибо Господу за это.
– Раздайте, пожалуйста, – говорит доктор Андерсон сидящей перед ним девушке и протягивает стопку бумаг. Когда она встает, чтобы выполнить просьбу, он в своей неторопливой манере продолжает: – Сейчас вы получите план работы над проектом. Надеюсь, все помнят, что вам вместе с напарником предстоит подготовить проект по исследованию трудов какого-нибудь физика, который привнес в мир науки свое уникальное открытие…
Он говорит о том же самом, о чем рассказывал на прошлой неделе: мол, от качества работы зависит двадцать процентов итоговой оценки. Затем бессмысленно тратит время и силы на чтение вслух того, что написано на листах, которые нам раздали.
Девушка с бумагами останавливается у нашего стола.
– Ты действительно встречаешься с Брайсом Хиггинсом? – шепчет она мне.
– Э-э… да, – шепчу я в ответ.
– Божечки, – выдыхает она. – Как тебе повезло. Ты знаешь, что большинство девчонок в этой школе убили бы за шанс быть с ним?
Она улыбается и кладет два листа на наш стол, прежде чем двинуться к следующему.
– И так весь день? – с усмешкой спрашивает Дуайт.
– К сожалению, да.
Он сдерживает смех, но не ухмылку.
– Бедняжечка. Быть популярной так тяжко.
– Ты сейчас мораль мне читаешь?
– Не совсем. Просто рассуждаю о популярности в целом.
Всем видом показываю, что не желаю развивать эту тему. Мутнеющим взглядом вчитываюсь в текст на листе, постепенно оседая на стол и подпирая кулаком щеку. Доктор Андерсон бубнит свое, вызывая у меня зевоту. Дуайт, как и большинство ребят в классе, делает заметки, поэтому я тоже достаю тетрадь. Какая-то часть моего сознания понимает, что без Дуайта я бы вообще не старалась на уроке.
Собирая вещи, мы с Дуайтом обсуждаем проект. Работу надо сдать к рождественским каникулам, так что у нас есть пара месяцев, но с учетом заданного доктором Андерсоном объема приступать нужно как можно скорее.
– Как насчет этих выходных? – предлагает Дуайт. – Можно собраться у тебя или у меня дома и прикинуть план работы. У меня уже есть пара идей, поэтому большой проблемы я не вижу.
– Звучит здорово, – киваю я.
У меня мелькает мысль, сможем ли мы с Брайсом увидеться в эти выходные, но потом я пожимаю плечами. Мы можем встретиться и в другой раз. Кроме того, я тусуюсь с ним в школе. Ничего страшного.
– Эй. – На выходе из лаборатории я узнаю голос Энди. Он ждет нас снаружи и поясняет: – Двойной урок математики отменили.
– Повезло, – хихикаю я.
– Повезло? Это ужасно! Мы сегодня должны были изучать интегралы.
Я снова смеюсь, но затем понимаю: он не шутит, и умолкаю.
– Чем вы собираетесь заняться? – спрашивает Энди, притворившись, что не заметил небольшой неловкой паузы.
– Э-э…
– Не знаю, чем собирается заняться Мэдисон, а мне нужно доделать кое-какую работу по тригонометрии…
– Как насчет того, чтобы выпить по молочному коктейлю? – предлагает Энди. – Ребята, вы со мной?
– Э-э… – Дуайт неуверенно смотрит на меня.
– Конечно, – с улыбкой соглашаюсь я. Прошло уже больше недели с тех пор, как мы общались на пляжной вечеринке, неплохо бы для разнообразия потусоваться вместе. – Это было бы здорово. Прямо сейчас я бы душу продала за клубничный молочный коктейль.
Мы втроем идем вдоль по коридору, и тут я вижу, что Тиффани и Саммер тоже приближаются к лестнице. Мы встречаемся на площадке, и никто первым не спускается вниз. От меня не ускользает, как Тиффани слегка морщит нос при виде Энди и Дуайта; как будто она считает их ниже себя.
– Мэдисон, что ты делаешь? – поворачивается она ко мне.
– Э-э… иду за молочным коктейлем?
– Все в порядке, – тихо бормочет мне Энди. – В другой раз сходим.
– Да, но…
– Мэдисон, – произносит Тиффани довольно требовательным тоном. Она выгибает бровь, почти провоцируя меня на возражения, – но на ее лице появляется спокойная улыбка, и я внутренне сжимаюсь, разрываясь между двух огней.
Я открываю и закрываю рот, пытаясь ответить хоть что-нибудь, но вместо меня решение принимает Дуайт.
– Увидимся, – тихо говорит он и дарит мне мимолетную улыбку, прежде чем спуститься вниз с Энди и оставить меня с девочками.
Те молчат и ждут, пока мальчики выйдут за пределы слышимости.
– Ты действительно собиралась пить с ними молочные коктейли? – первой начинает Саммер.
– Да.
Тиффани вздыхает.
– Дорогая, я знаю, его поставили тебе в пару по физике, поэтому вам приходится находить общий язык и все такое, но…
– Что, пребывание с ним в одной компании опорочит мою репутацию? – Мой голос звучит насмешливо и резко. Я сразу жалею о сказанном.
Тиффани смотрит на меня так, словно это само собой разумеется.
– Такие, как они, не ровня таким, как мы. Думаешь, я не слышала, что обо мне говорят? Куча людей в этой школе считают меня стервой, и, честно говоря, мне наплевать на них. Половина слухов обо мне – неправда.
– И что, ты думаешь, Дуайт и Энди такие же?
– Я этого не говорила, – отвечает она. – Но ты же знаешь, как бывает. Все не так радужно, как кажется. Существуют определенные порядки и…
– Побереги силы, – говорю я, стараясь, чтобы это не прозвучало со злостью. На самом деле Тиффани не чудовище и даже не тиран, но я не собираюсь слушать о высокопарных понятиях модной тусовки. – Я поняла, все нормально.
И я действительно поняла, но это не нормально. Это совсем не нормально.
Знаю, я веду себя глупо. И мелочно. И ужасно. Но ничего не могу поделать. Я не хочу повторения того, что творилось с прежней Мэдисон в Пайнфорде, штат Мэн. У новой Мэдисон есть друзья, она популярна, и главное: теперь ее не травят. И я планирую продолжать в том же духе, чего бы это ни стоило.
– Итак, куда идем? – меняю я тему, нацепив на лицо сияющую улыбку в знак того, что не злюсь, даже если на самом деле сердита.
– Домой к Саммер.
– Сегодня утром мама узнала, что ей нужно испечь двести кексов для школьного благотворительного вечера моей младшей сестры, – объясняет Саммер. – Поэтому нас позвали на помощь.
– Двести кексов? В одиночку испечь?
– Ну, у остальных мамы работают, поэтому моя мама вызвалась добровольцем. Ей нравится заниматься такими вещами, – говорит Саммер.
Мы спускаемся по лестнице, и Саммер с Тиффани без конца рассказывают о том, как в четвертом классе мама Саммер предложила сшить все костюмы животных для рождественского спектакля и как некоторые костюмы оказались не по размеру, ни одна овца в них не смогла двигаться, и в итоге все повалились на сцене, как кости домино.
Где-то в глубине души я чувствую: мне следовало просто пойти выпить молочных коктейлей с Дуайтом и Энди, несмотря на возможное неодобрение моих подруг.
Но мне известно, что представляют собой старшие классы в школе. С кем-то общаешься, с кем-то – нет, и этот священный порядок нельзя нарушать. И именно поэтому я гоню прочь от себя это чувство и молчу – и поэтому до самого возвращения домой поздним вечером игнорирую сообщение, которое получила от Дуайта, когда садилась в машину Саммер:
«Мы можем в эти выходные поработать над проектом у тебя? Моя сестра пригласила друзей с ночевкой… Ради сохранения рассудка я вычеркиваю свой дом из списка».
Глава 19
Когда Саммер сворачивает на подъездную дорожку к моему дому, я вижу стоп-сигналы припаркованной машины, но не могу понять, кому она принадлежит, – знаю лишь, что не маме и не папе.
– Чья это машина? – спрашиваю я.
Саммер пожимает плечами, но, когда мы подъезжаем ближе, восклицает:
– О! Это же машина Брайса!
Она притормаживает сразу за автомобилем, и Брайс выходит.
Поворачиваюсь, собираясь поблагодарить Саммер за то, что подбросила домой, а она подмигивает мне:
– А ты говорила, мол, не нравишься ему.
– Замолчи. Увидимся! – смеюсь я.
– До скорого созвона! – отвечает она и высовывается из открытого окна. – Привет, Брайс!
– Привет, – вскидывает он руку.
Потом я закрываю дверцу машины, Саммер ныряет обратно в салон и отъезжает.
И оставляет меня стоять в перепачканных мукой, тестом и глазурью футболке и джинсах перед моим невероятно симпатичным парнем, который уж точно не возился с выпечкой. Мои руки неловко висят вдоль тела, и, в какой-то мере чтобы не стоять истуканом, я обхватываю правой рукой левую.
– Кхм, привет.
Он протягивает руку, чтобы погладить меня по щеке.
– У тебя глазурь на лице.
– Только на лице? – смеюсь и приподнимаю брови я.