– Ага. Увидимся.
И на этом мы расстаемся: я иду в одну сторону, а он – в другую.
Глава 21
– А теперь ведите себя прилично, – наставляю я родителей.
– А разве мы когда-то вели себя неприлично, Дайс? Можно подумать, ты стыдишься нас. – Папа пытается сохранить невозмутимое выражение лица, но у него ничего не получается. Я даже не скрываю, что все заметила.
Разглаживаю несуществующую складку на своей черной майке. С одеждой я сильно не заморачивалась. То есть приняла душ и уложила волосы, но надела тонкие джинсы с дыркой на колене, которой не было, когда я их покупала, и простую черную майку. Совсем ничего особенного.
Не знаю, почему я так нервничаю… Совсем иначе, чем когда Брайс неожиданно нагрянул ко мне в гости на этой неделе. То было совсем другое: мой парень впервые встретился с моими родителями, и я никогда не оказывалась в подобной ситуации раньше.
На этот раз все проще: ко мне придет друг, чтобы работать над проектом. Но и в такой ситуации я раньше не бывала. У меня не было друга, и этим все сказано, – с моими родителями никто никогда не знакомился. И я просто (более чем слегка) беспокоюсь, что они поставят меня в неловкое положение.
Тереблю пряжку ремня и поглядываю на часы. Стрелка сдвинулась на целых восемь секунд за тот период, что я на нее не смотрела. Почему время внезапно так замедлилось? Словно во сне, когда не получается двигать конечностями так быстро, как хотелось бы, и не можешь, например, бежать. Такое разочарование, когда понимаешь: от тебя ничего не зависит.
Снова поднимаю взгляд. Пять секунд. Крепко зажмуриваюсь, и яркие пятна света начинают танцевать перед глазами. Потом снова смотрю на часы. Шесть секунд.
Интересно, если я сниму часы со стены и встряхну их, они станут идти быстрее?
Ди-инь-до-он-н…
В дверь позвонили, затем четыре раза быстро постучали. Мама вздрогнула, начала вставать и хотела сказать, что откроет, но я, опередив ее, уже подбежала к двери.
Останавливаюсь, провожу пальцами по волосам, поправляю майку. Затем с улыбкой распахиваю дверь.
– Привет! – здоровается Дуайт – и опять эта кривоватая, теплая улыбка. На его плечо небрежно закинут рюкзак – молния не застегнута до конца, и оттуда выглядывает уголок знакомого мне учебника физики.
Я делаю шаг назад и жестом приглашаю Дуайта войти. Однако замечаю, как он вытирает ноги о коврик на крыльце. Мама бы одобрила.
– Ужин скоро будет готов, – говорю я ему. – Если хочешь, можешь пока бросить вон туда свои вещи…
– Хорошо.
Мы решили взять темой проекта открытия Исаака Ньютона. Поначалу Дуайту это не понравилось – он хотел выбрать кого-нибудь не столь известного, но, поскольку я почти ничего не знаю об ученых, мы договорились, что лучше остановиться на хорошо знакомой личности.
Мама внезапно появляется из-за кухонной двери. Она умирала от желания познакомиться с Дуайтом.
– О! Ты, должно быть, Дуайт! Очень приятно познакомиться – Мэдисон много о тебе рассказывала.
– Спасибо, что пригласили меня на ужин, миссис Кларк, – с улыбкой отвечает Дуайт.
– Пожалуйста, зови меня Кэрри.
– Кэрри. – Дуайт вежливо кивает. – Хорошо.
– И на самом деле не надо благодарить за приглашение, мы только рады. Надеюсь, ты голоден – у нас куча еды.
Не думаю, что Дуайт обратил внимание, но воодушевление в голосе моей матери граничит с истерикой. Конечно, Дженна приводила домой много друзей (и просто приятелей мужского пола, и своих парней), но теперь совсем другое дело, потому что друга привела не она, а я. Мама взволнована и нервничает из-за появления у меня друга, с которым можно делать школьные проекты; вообще-то, она даже больше волнуется, чем я.
И именно поэтому я так боюсь, что она поставит меня в неловкое положение.
– Вы можете уже садиться, – жестом приглашает нас мама, – ужин почти готов.
Я киваю и соглашаюсь, а Дуайт наклоняется, чтобы развязать шнурки на потрепанных кедах. Они почти такие же изношенные, как мои.
– Значит, – со смехом в голосе он выпрямляется и смотрит на меня, – ты много обо мне рассказывала, да?
Я прикусываю щеку изнутри.
– Кажется, упоминала о тебе пару раз…
– Только пару раз? – поддразнивает он.
– Ладно, ладно – твоя взяла. Я одержима тобой с момента нашего знакомства в кофейне, ясно? Ничего не могу с собой поделать.
Он смеется. Мне нравится его смех. Слышишь его и чувствуешь себя счастливой.
– Пойдем, твои родители не придут в восторг, если из-за нас ужин остынет, – зовет меня он.
Мы входим в кухню, и я вижу, как папа накрывает на стол. Сегодня на ужин куриная запеканка с овощным гарниром и корзинка бутербродов с маслом. Ради Дуайта мои родители постарались чуть больше, чем обычно.
– И над каким проектом вы, ребята, работаете? Мэдисон нам почти ничего не рассказывала, – начинает папа, когда мы устраиваемся поудобнее.
Я закатываю глаза. Следовало ожидать чего-то подобного. Я поделилась с ними всеми своими тревогами по поводу этого проекта; основное им известно. Но нужно отдать родителям должное: это хороший способ ненавязчиво вовлечь Дуайта в разговор.
Я искоса поглядываю на Дуайта и даже без ответного взгляда замечаю блеск энтузиазма в глазах, с которым он начинает рассказывать о нашем проекте.
– Значит, ты интересуешься физикой? – спрашивает мама.
– Да, – кивает он. – Есть что-то удивительное в том, как открываются человеку законы Вселенной. Пытаться воссоздать Большой взрыв, по крупинкам разобрать какую-нибудь элементарную частицу…
Он замолкает и набивает рот курицей, опустив голову.
– Так ты увлекаешься только физикой или наукой в целом?
Он снова поднимает глаза, сглатывает и откашливается.
– Наукой в целом, но мне всегда нравилась физика в частности.
– Угадайте, какая у меня новость, – говорю я. – Тиффани написала мне недавно и предложила пройти отбор в группу поддержки, так как его перенесли на следующую неделю.
– А почему бы тебе в самом деле не попробовать? – спрашивает мама.
– Да, Мэдисон, – подхватывает Дуайт. Почему-то мне кажется, что он издевается надо мной: совсем чуть-чуть. – Будет весело.
– Если бы, – фыркаю я. – Ни за какие коврижки не собираюсь проходить отбор в группу поддержки. Я еще не выжила из ума.
– Тебе следует попробовать, Дайс, – вздыхает мама, – это не так ужасно. Дженне нравилось.
– Дайс? – оживляется Дуайт, услышав прозвище, которым называют меня родители. На лбу у него появляется небольшая морщинка, отчего темные брови чуть сдвигаются. Когда он так хмурится, по обе стороны его носа появляются складки, как будто он хочет сморщиться. «Это выглядит мило», – невольно приходит мне на ум.
– А, – поясняет папа, – это мы так ее называем.
– Дайс. – Он словно пробует слово на вкус. – Как необычно. Почему не Мэдди?
– Ненавижу это имя, – отвечаю я чуть резче, чем следовало.
На мгновение над столом повисает гнетущее молчание.
– Дайс мне нравится, – наконец говорит он.
– Спасибо, – бормочу я, не зная, что еще сказать.
– Ты занимаешься спортом, Дуайт? – интересуется папа. – Футбол, теннис?
Дуайт смеется, словно услышал какую-то глупость.
– Нет, я не очень-то люблю спорт. Хотя занимаюсь серфингом. Мой… мой отец занимался серфингом, и меня заразил этим увлечением в детстве.
– А-а.
– Самое замечательное в серфинге то, что мои познания в физике оказались полезны: есть разница между скольжением по волнам на глубине и мелководье… все дело в рефракции…
Он обрывает фразу на полуслове и смущенно смеется.
– Простите, лучше сменить тему, иначе я буду говорить об этом бесконечно. Моя сестра терпеть не может, когда я за ужином рассуждаю о науке.
– Мне всегда казалось, что серфинг – это круто, – замечаю я. – Но у меня не было возможности попробовать.
– Правда? Может, я как-нибудь тебя научу. Однажды летом я учил Картера. Если только ты не боишься намочить волосы или сломать ноготь?
– Ха-ха, – с сарказмом отзываюсь я, скорчив рожицу. Он смеется надо мной. – Конечно. Это было бы здорово.
Мы заканчиваем ужин более непринужденной беседой, и, как только я помогаю маме загрузить все в посудомоечную машину, в холле звонит телефон.
– Я отвечу, – предлагаю я и поднимаю палец, показывая Дуайту, что отлучусь на минуту. Бросаюсь в коридор и хватаю трубку. – Алло?
– Алоха, сестренка! – практически вопит Дженна на том конце провода, и мне приходится на мгновение убрать трубку от уха.
– Потише, Джен!
– А что такое?
– Ну, ты оглушила меня.
– Да, и сделала это с целью узнать, что происходит. Я спрашиваю об этом, поскольку мне точно известно: у тебя сегодня свидание с напарником по проекту.
Закатываю глаза, хотя знаю, что она меня не видит, обхожу перила и сажусь на ступеньку.
– Может, ты уже успокоишься? Это не «свидание с напарником по проекту», ясно? Мы просто работаем над проектом по физике.
– Угу, – с сомнением произносит она. – Конечно, Мэдс, как скажешь. Это тот симпатичный парень, который пригласил тебя на пляжную вечеринку, да?
– Да, и это ни о чем не говорит, потому что у нас чисто платонические отношения, – или ты забыла о Брайсе?
– О сексуальном парне-футболисте? Конечно нет.
– Он играет в европейский футбол.
– Ах да. Как у тебя дела с ним?
– Хорошо. Ничего не изменилось с тех пор, как мы общались с тобой… когда это было, в среду?
– Ага. И я очень этому рада. А теперь я просто обязана рассказать тебе о парне, с которым познакомилась вчера в кампусе. Его зовут Генри. Он англичанин. Это круто и сексуально, скажи же, Мэдс? Он же англичанин! У него восхитительный акцент. Он пригласил меня выпить кофе.
– Когда?
– Вчера.
– Нет, когда ты пойдешь пить с ним кофе?
– Примерно через час. Он со мной посещает занятия по живописи, но основная специальность у него – история.