авив ключи на тумбочке в прихожей и захлопнув дверь, пришлось вызывать слесаря. Глупо хранить что-либо компрометирующее в моем доме, логичнее спрятать это в собственной квартире.
Я взяла ключи и вновь покинула дом. Опять такси, недобрые мысли, от которых у меня сводило живот и подступала тошнота, но остановиться я уже не могла.
В Юлькиной квартире я была лишь однажды. Квартирка маленькая, досталась ей от бабушки вместе со старой мебелью и запахом сырости. Я немного задержалась в прихожей, а потом приступила к обыску. Дело для меня было новое, и очень много времени я потратила впустую.
В ящиках старого буфета валялся всякий хлам, наверное, тоже со времен бабушки. В крохотной спальне царил образцовый порядок. Постель с бархатным покрывалом и неизменной меховой игрушкой, тумбочка, платяной шкаф. Я начала осмотр с тумбочки. В ее верхнем ящике лежал альбом с фотографиями, я принялась листать его. Детские фотографии, Юлька с матерью, Юлька с бабушкой в обнимку с игрушечным медведем. Среди старых фотографий лежала небольшая пачка глянцевых снимков, вне всякого сомнения, сделанных недавно. Я торопливо просмотрела — все, сжала их в руках и попыталась отдышаться. Было это нелегко, потому что действительность превзошла мои ожидания и преподнесла прямо-таки сногсшибательный сюрприз: на одной фотографии рядом с Юлькой был Олег, Соловцов Олег Николаевич, мой недавний страж. Я попыталась — собраться с мыслями. Зряшное дело, и голове настойчиво билась одна фраза: «Юлька знала…» Объяснить ее смысл я и сама затруднялась, но сейчас мне было не до этого. Я сунула фотографию в карман и покинула квартиру.
Появившись в доме, я услышала встревоженный Юлькин голос, она разговаривала с охранником.
— Ее нигде нет, я смотрела…
— Как нет? Она не выходила, — с беспокойством ответил он.
— Ты уверен?
— Да я из холла больше чем на минуту…
— Я здесь! — крикнула я. — Если вы меня ищете, конечно.
Раздались шаги, и появилась Юлька.
— Ты где была? — спросила она растерянно. — А ты?
— Я за хлебом… потом заскочила в одно место… Надо было часы из ремонта забрать.
— Зайди ко мне, — кивнула я.
Мы вместе вошли в мою комнату. Юлька явно тревожилась, косо поглядывая на меня. Я пропустила ее вперед, закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Потом достала фотографию и протянула ее Юльке.
— Это что? — спросила я как можно спокойнее. Даже не взглянув на фотографию, она побледнела, а потом, заикаясь, сказала:
— Ты… ты где… ты что, рылась в моих вещах?
— Точно. А теперь спрашиваю: что это такое?
— Я… не подумай только…
Нервы у меня сдали, я бросилась к ней, схватила за плечи, с силой встряхнула и прошипела, задыхаясь от бешенства:
— Где мой ребенок? Где Сашка?
— Ты что? — испуганно ответила она. — Я же… я бы никогда…
Я вновь встряхнула ее, она ударилась головой о стену и вскрикнула, а я заорала:
— Где Сашка? Что вы с ней сделали? Кто-то коснулся моего плеча, я вздрогнула, обернулась и увидела мужа.
— Отпусти ее, — попросил он тихо, — она не виновата.
— Что? — нахмурилась я, но руки разжала. Юлька зарыдала и бросилась к двери. Я посмотрела ей вслед и перевела взгляд на мужа. — Ты видел это? — спросила я зло, протягивая ему фотографию, и лишь после этого подумала, что неверно сформулировала вопрос. Толя не мог знать, что на фото мой страж, хотя, возможно, знал, ведь он интересовался личностью убитого Олега Соловцова. Анатолий взял фотографию в руки, взглянул и со вздохом стал смотреть куда-то поверх моего плеча, постукивая фотографией по ладони.
— Это Олег, — сказал он с легким намеком на вопрос. Впрочем, я восприняла это скорее как утверждение.
— Да, это он. И он рядом с Юлькой. Похоже, что они хорошо знакомы.
— И ты решила, что Юлька замешана в похищении ребенка? — спросил он.
— Конечно, решила. Трудно поверить в такое совпадение.
— Если и замешана, то сама она ничего об этом не знала, — сказал он и на этот раз посмотрел мне в глаза.
— Я хочу с ней поговорить, — отрезала я, — и сама убедиться…
— В чем?
— В том, что ты прав. Если ты, конечно, прав.
— Я сегодня разговаривал с ней. Она звонила мне, мы встретились, и она все рассказала.
— Да? И что же она рассказала?
— Сегодня утром ты увидела фотографию в газете и опознала в погибшем Олега Соловцова. Это испугало Юльку, потому что она его хорошо знала. Познакомились они в прошлом году, парень ей понравился, какое-то время они встречались, потом он неожиданно исчез. Сменил квартиру, не сообщив ей о этом. Не звонил. Она очень переживала.
О своих любовных переживаниях Юлька мне не рассказывала, но, помнится, прошлой осенью она действительно выглядела необычно печальной. Я даже отправляла ее к врачу, решив, что она заболела.
— И что потом? — поторопила я мужа.
— Месяц назад они случайно встретились в нашем гастрономе. Он сказал, что у него были неприятности, пришлось срочно уехать. Поначалу она не хотела продолжать с ним знакомство, но он был довольно настойчив. В общем, они опять стали встречаться.
— И в его голове созрел план похищения, а Юлька об этом не знала?
Анатолий кивнул.
— Уверен в этом. Она очень переживает и боится, что ты решишь…
— Я именно так и решила.
— Геля…. — Он подошел, положил руки мне на плечи, заглядывая в глаза, но тут же отвел их и тяжело вздохнул. — Я понимаю, — сказал он тихо. — Теперь после всего, что тебе пришлось пережить…
— О чем ты говоришь? — не выдержала я. — Я до сих пор не знаю, где мой ребенок. Ты не хочешь обращаться в милицию, няня была любовницей одного из похитителей… Что мне, черт возьми, думать? И почему она бросилась к тебе, а не рассказала мне все еще утром, когда я увидела фотографию в газете?
— Она боялась, что ты…
— А тебя она не боялась? — рявкнула я.
— Ты сейчас в таком состоянии, что не можешь рассуждать спокойно, взвешенно…
— Зато твоему спокойствию позавидуешь, — отрезала я, выходя из комнаты.
— Как ты можешь? — укоризненно заметил муж. В ответ я громко хлопнула дверью.
Я заперлась в своей комнате и лихорадочно начала ходить от стены к стене. Анатолий дважды стучал в дверь, но я не хотела его видеть и на стук не обращала внимания. Что-то тревожило меня, какая-то мучительная догадка, которая, казалось, вот-вот появится, но в последний момент непременно ускользает.
Допустим, Юлька действительно не виновата. Ясно, что вторично Олег появился в ее жизни не зря, лишнее тому подтверждение якобы случайная встреча в магазине, то есть уже тогда они замыслили похищение. При слове «они» сердце мое тревожно екнуло. Ему ничего не стоило выяснить наш обычный распорядок дня и таким образом спланировать похищение. Да, так, видимо, и было, мне трудно поверить, что Юлька сознательно заманивала моего ребенка в ловушку, на нее это не похоже, я знаю ее не один год и почти уверена… Тогда почему она ничего не сказала мне утром, когда увидела фото в газете? Объяснение мужа меня не устраивало. Допустим, она действительно решила, что я ей не поверю. Тогда откуда у нее убежденность, что ей поверит Анатолий? Что-то здесь не так…
Мы несколько лет жили бок о бок, она заботилась о моей дочери. Мы не были подругами в буквальном смысле этого слова, то есть не откровенничали ночи напролет, но не потому, что мне, к примеру, не была интересна ее жизнь, просто моя была на виду и ее тоже, раз Юлька почти все время проводила у нас. Так что я иногда беспокоилась, что, воспитывая чужого ребенка и посвящая этому все свое время, она, чего доброго, не сможет завести собственную семью, и в выходные, едва ли не принудительно, отправляла ее развлекаться. В общем, мы не делились тайнами, потому что их не было, то есть это мне так казалось. О своих встречах с Олегом она не сочла нужным рассказать мне. Считала их отношения несерьезными? А может, я обманываюсь и Юлька вовсе не чувствовала меня близким себе человеком? Допустим, в этом есть моя вина, но почему сегодня утром… опять почему… она ничего не рассказала мне, сразу же кинулась к Анатолию и была очень испугана? Мало того, во время их разговора в кафе она вела себя довольно странно. Сейчас я не могла сказать, в чем заключалась эта странность, но если она просто рассказала о своих отношениях с Олегом… Нет, было еще что-то, она как будто чего-то требовала от Анатолия. Такая мысль вызвала у меня шок, но ведь с какой-то стати она пришла мне в голову.
И тут я поняла, что меня так поразило, когда я наблюдала за их встречей через окно кафе. Юлька вела себя как оскорбленная любовница, которая требует подтвердить ее права. А мой муж всячески пытался ее образумить. Чепуха, конечно, но именно об этом я думала, когда смотрела на них. Что же у нас получается? Насмерть перепуганная Юлька предпочла доверить свою тайну моему мужу, с которым вообще-то общалась крайне редко, но тщательно оберегала ее от меня. Почему? На этот вопрос могла ответить только Юлька. Я взглянула на телефон с намерением позвонить ей, но в последний момент отвела руку от трубки. Пожалуй, нам обеим следует немного успокоиться. «Позвоню вечером», — решила я.
Но Юлька позвонила сама. Я вышла на кухню, где муж в одиночестве пил кофе.
— Так нельзя, — понаблюдав за тем, как я готовлю себе чай, заявил он.
— О чем ты? — удивилась я.
— Прекрати, — едва не сорвался он на крик. — В такое время мы должны помочь друг другу, чтобы выстоять.
— Ты что-то скрываешь от меня, — сказала я, сама не зная, действительно ли так думаю, и вдруг поняла, что права. Анатолий испугался. Он выглядел удрученным, печальным, точно очень сожалел о том, что я только что произнесла. Взгляд его изменился, теперь в нем был настоящий страх, и он мгновенно передался мне. — Ты что-то скрываешь? — прошептала я, а он вскочил и заговорил торопливо и зло:
— Что я могу скрывать? Господи, все это… Ты не представляешь, каково мне сейчас. Я постоянно думаю о Сашке, я… я с ума схожу от бессилия, а тут еще ты… ты отдаляешься от меня, ты стала другой, ты не пускаешь меня в свою душу, я ничего не знаю о том, что ты думаешь, это очень больно, я ведь так люблю тебя…