— Больше не буду.
— Нет, серьезно. Почему?
— Мне нравится заниматься с тобой любовью. Надеюсь, что в благодарность за очередное доброе дело…
— Прекрати, — перебила я.
— Ну вот, теперь у тебя привычный вид, вид королевы, которая ждет, что все как один лягут у ее ног, причем совершенно бескорыстно. Напоминаю: дураков не так много.
— И ты не бескорыстен.
— Точно. Я не бескорыстен.
— Ты уже несколько раз давал понять: люди, которые охотятся за моим ребенком, знают то, что знает мой муж.
— Я давал понять? — удивился Алексей. — Звучит довольно смешно.
— А мне совсем не смешно, — разозлилась я. — Что ты этим хочешь сказать?
— Что? — хмыкнул он.
— Не валяй дурака. Что это значит?
— Ровным счетом ничего. Если один человек что-то знает, значит, может узнать другой. Например, поставив первому на брюхо горячий утюг. Но это примитив, конечно. Сейчас такой ерундой никто не занимается, разве что детишки балуются…
— Анатолия пытали? — испугалась я.
— О боже, — закатил он глаза. — Как ты мне надоела со своим мужем. Давай-ка прощаться, осуществлять мои мечты ты явно не намерена, а тратить на тебя время…
— Но ведь ты сказал… то есть… что-то там по поводу банка?
— Неужто интересуешься моим мнением?
— Пожалуйста, не надо, — попросила я.
— Что не надо?
— Твоя ирония…
— Теперь тебе моя ирония не нравится. Королева-мать в изгнании, — фыркнул он. — Королевство тю-тю, а замашки остались.
— Что я сказала или сделала не так? — растерялась я.
— Все так. Есть ты, твой ребенок и твой муж, все остальные — люди второго сорта.
— Я так не думаю.
— Черта с два ты так не думаешь.
— Если ты имеешь в виду себя… здесь другое.
Ты не должен был…
— Мне следовало проявить благородство и рисковать башкой просто так. А может, мне надо было послать тебя подальше? А тебе оставить меня в покое?
— Я хотела вернуть ребенка.
— А я хотел…
Дверь открылась, и в кухне появилась Сашка.
— Мама, вы ссоритесь? — спросила она испуганно.
— Нет, конечно, — подхватив ее на руки, улыбнулась я. — С чего нам ссориться?
— Ссориться с таким типом, как я, недостойно твоей мамы.
— Вот именно.
— Мама, когда мы поедем домой? — нахмурилась Сашка.
— Нам нужно уехать ненадолго, дорогая.
— А как же папа?
— Папа в командировке.
Я прошла с Сашкой в ванную, умыла ее, а потом, вернувшись в комнату, где мы ночевали, одела дочь и убрала постель.
— Мы уходим, — сказала я громко, потому что Алексей все еще был на кухне.
— Всего доброго.
— Спасибо тебе.
— Не за что.
Я уже была возле двери.
— До свидания.
— Дорогая, проводы затянулись, — заметил он. Я открыла дверь, а Алексей появился в прихожей и принял свою излюбленную позу: руки в карманах, привалившись к стене и подло ухмыляясь. — Идти туда с ребенком очень глупо.
— Что же делать? — замешкавшись, спросила я.
— Дверь закрыть. — Что?
— Закрыть дверь, — терпеливо повторил он. Дверь я закрыла. — Накормить ребенка, потому что неизвестно, когда это можно будет сделать в следующий раз, и не демонстрировать мне свой характер. Мне на него плевать. Мой интерес сосредоточен исключительно на материальных аспектах твоей личности. Хочешь скажу, каких именно?
— Я догадываюсь, — поспешно кивнула я, косясь на Сашку.
— Отлично. Топай в кухню и займись делом. Я, кстати, тоже от завтрака не откажусь.
Я занялась приготовлением завтрака, а Алексей с Сашкой уселись за столом и стали играть в крестики-нолики. Ни игрушек, ни книг в квартире не было, и занять ребенка было нелегко. Однако этому типу каким-то образом такое удалось.
— В банке подход к окошкам отделен кабинками? — вдруг спросил он.
— Да, — насторожилась я, поняв, что, несмотря на явное нежелание помогать мне, он размышляет, как забрать деньги без лишнего риска.
— Хорошо. Значит, вся штука в том, чтобы они тебя не узнали. По крайней мере, сразу. Ребенка с собой брать нельзя, этим ты им развяжешь руки. Если ты будешь одна, они решат тебя проводить, чтобы узнать, где Сашка. Хотя, конечно, вполне могут наплевать на все тонкости и прихватить тебя. Хлопот ты им успела доставить немало, и особо церемониться они вряд ли захотят. Ладно, будем рассчитывать на лучшее.
— Но если я оставлю ребенка здесь, а они меня выследят, как же мы выберемся отсюда?
— Нужен дом с проходным подъездом.
— И я оставлю там Сашу одну?
— Начинается, — презрительно скривился он. — Ты чего ждешь? Того, что я скажу: дорогая, позволь мне помочь тебе? Разумеется, совершенно безвозмездно.
— Мне это даже в голову не пришло, — разозлилась я. — Ты — и безвозмездно. Если ты поможешь мне, я…
— Что?
— Там большие деньги. Извини, что я говорю об этом, — вдруг испугалась я.
— Ладно, — кивнул он, — сделаем дело, а там решим. Идет?
— Идет, — не очень уверенно согласилась я.
Через час мы въезжали в переулок, выходящий на улицу Гражданскую, и тормозили во дворе дома. На мне был черный парик с длинной челкой, солнцезащитные очки красного цвета, красные брюки, белый топ и джинсовая куртка. На ногах — блестящие полусапожки, которые могли привидеться мне только в кошмарном сне. Общую картину дополняла ярко-красная помада и родинка на щеке. В целом я выглядела так, точно свой досуг проводила в ночных клубах, а работала в основном на улице. Алексей этим маскарадом остался доволен.
— Тебя мама родная не узнает, — заметил он, смеясь. — Главное, не бойся и старайся вести себя естественно. Если тетка в окне решит, что ты не похожа на фото в паспорте, сними очки. Не думаю, что она будет особенно удивлена такой переменой в твоей внешности, но в любом случае не спорь, чтоб не привлекать к себе внимания.
Все его замечания не показались мне особенно ценными, и слушала я его, что называется, вполуха. Единственная мысль сверлила мне мозг: Сашку придется оставить с ним. Я боялась этого, хотя знала, что другого выхода не существует.
— Вызывай такси, — кивнул Алексей, протягивая мне свой сотовый.
Я позвонила, подмигнула Сашке и направилась к подъезду.
— Мама, — позвала она, — ты когда вернешься?
— Скоро, — помахала я рукой и торопливо вошла в подъезд — было ясно: еще одно Сашкино слово, и никуда я не пойду.
Подъезд был проходной, и через две минуты я оказалась на улице Кирова, как раз в тот момент, когда к дому подъехало такси. Я назвала адрес банка, откинулась на сиденье и постаралась успокоиться. Это мне почти удалось. По крайней мере, выходя из машины прямо напротив банка, я не бледнела, не тряслась как осиновый лист, а не спеша поднялась к центральному входу, вошла в операционный зал и огляделась, хотя Алексей делать это не рекомендовал.
Ничего необычного: ровный гул голосов, привычные очереди в два-три человека возле кабинок. Мне нужно было окно № 4. Возле кабины не было ни души. Я заглянула через стеклянные двери и увидела мужчину лет пятидесяти, подиисывающего какие-то бумаги. Через минуту он вышел, а я вошла. Положила паспорт и документ, удостоверяющий, что я арендую ячейку, и внутренне напряглась. Однако моя внешность девушку совершенно не заинтересовала. Я расписалась в журнале и направилась в боковой коридор, где меня ждал охранник. И тогда увидела их. Трое мужчин, делая вид, что очень заняты составлением каких-то бумаг, неотрывно следили за коридором. Выходит, они упростили себе задачу, сосредоточив внимание не на окне, а на входе в подвал, где находились ячейки. «Спокойно, — сказала я себе. — Меня невозможно узнать».
И еще раз повторила: «Невозможно». Но пугало меня даже не то, что эти люди здесь, и еще вопрос, смогу ли я благополучно покинуть банк. Страшно было, что они знали, где я могу появиться, знали, где я храню деньги. Если учесть, что известно это лишь двоим… «Не думать об этом, — отмахнулась я и на мгновение зажмурилась, точно желая избавиться от кошмара. — У тебя одна цель — забрать деньги и уйти отсюда. Помни, там в машине Сашка, и она тебя ждет».
Охранник повел меня в подвал. «У меня испуганное лицо, — с тоской решила я, — надо как-то отвлечься. — Я стала читать стихи. — „… Или, бунт на борту обнаружив, из-за пояса рвет пистолет…“ Упоминание о пистолете, пожалуй, не самое удачное, — усмехнулась я. — Зато дальше красиво: „Так что сыплется золото с кружев розоватых брабантских манжет…“ Черный парус, безбрежный океан… Ты хотела на море, вот и думай об этом».
Щелкнул замок на решетке. Девушка ждала меня с той стороны. Я протянула ей свой ключ, она открыла ячейку, достала металлический ящик, положила его на стол и отошла к решетке. Я извлекла пухлый конверт, сунула его в сумку, вернула ящик в ячейку и заспешила к девушке. Теперь оставалось самое трудное — выйти из банка.
Вместе с охранником я вернулась в операционный зал. Один из парней маячил по соседству, двух других нигде не было видно. «Не суетись, спокойно, спокойно, вот дверь… видишь, никто тебя не хватает, все нормально… теперь добраться до такси…» Сквозь стеклянные двери я увидела второго парня, он замер на ступеньках в трех шагах от входа. Третий маячил возле такси, нагнувшись к открытому окну, он о чем-то говорил с водителем. «Спокойно, — повторила я. чувствуя, как по спине стекает пот. — Меня это не касается, я радуюсь жизни и иду по своим делам». Ноги вдруг сделались ватными, в горле пересохло. «Бежать», — в панике решила я, но у меня хватило сил неторопливо продолжить свой путь.
До такси оставалось метров десять, и тут из-за угла вывернул красный «Фольксваген», влетел на тротуар и затормозил прямо передо мной. Я закричала от ужаса, но в тот же момент увидела за рулем Алексея, дверь распахнулась, я прыгнула в машину, а он рванул с места. Я испуганно спросила:
— Где Сашка?
— Сзади, — мотнул он головой, а я услышала Сашкин голосок:
— Мама, я здесь.
Я повернулась и увидела, что она сидит на клетчатом одеяле на полу между сидений.