— Привет, Алексей, — сказал Седой. Сказал вполне дружески, и улыбку, сопровождавшую эти слова, при всем желании зловещей назвать было нельзя.
— Привет, — кивнул тот, опершись руками на перила. Жест, казалось, вполне естественный, то есть вышел человек поговорить и встал вот так, но я-то догадывалась, что удержаться на ногах ему было нелегко.
— Паршиво выглядишь, — потратив минуту на созерцание его физиономии, заявил гость.
— Уж какой есть, — засмеялся Алексей. — Извини, если не нравлюсь.
— Ага. — кивнул Седой, будто соглашаясь. Алексей повернулся к нам и сказал:
— Идите в дом.
— Чего ж ты гостей не приглашаешь? — неуверенно начала мать.
— Перебьются.
— И в самом деле, — весело согласился гость, — мы здесь поболтаем, на свежем воздухе.
Екатерина Ивановна вошла в дом, я за ней и закрыла дверь, однако дальше не сделала ни шагу, стояла и подслушивала.
— У меня к тебе много вопросов, — вздохнув, начал Седой. — Очень много. Но задавать их я не буду, по большому счету, дело это не мое. Думаю, найдутся люди, и очень скоро, они и зададут. Ты знаешь, чего я хочу. Был у нас с тобой разговор, и ты мне тогда ответил… Помнишь, что ты мне ответил?
— Помню.
— Вот-вот. И мне пришлось это проглотить, хоть и считал я, что за мою доброту… Ладно, неважно. Теперь расклад другой. И ты знаешь, и я знаю. Так вот, сроку тебе месяц. Месяц, и ни дня больше, и то потому, что выглядишь ты так паршиво. Ясно: ни на что ты сейчас не годен, а я человек с пониманием. Через месяц не управишься, пеняй на себя. Наплюю я на былую дружбу, Алешенька, и сучку твою живой в землю зарою… И девчонку ее. Ты знаешь, у меня слово с делом не расходится. И глазами не зыркай: сам виноват. В нашем деле так по-дурацки не подставляются. Удивляешь ты меня… но раз мне это лишь на пользу… в общем, ты понял.
— Понял, — после паузы сказал Алексей.
— Вот и отлично. Будем считать, договорились… А у тебя здесь хорошо, природа… Ну, давай, — закончил он со смешком.
Шаги, потом хлопнули двери и заработали моторы обеих машин. Алексей грязно выругался и вошел в дом.
— Ты чего здесь? — спросил он сердито.
— Чего они хотели? — испуганно прошептала я.
— Не твое дело, — привычно ответил он.
— Но этот человек сказал… он ведь нас имел в виду, меня и Сашку?
— Что? А… нет, не бери в голову.
— Ты врешь. Он сказал… я же слышала. Ты нам помог, и теперь эти люди… Чего они хотят?
— Иди в дом и перестань задавать глупые вопросы.
— Глупые? — возмутилась я. — Ты считаешь…
— Я считаю, глупо их задавать, если отвечать на них я не собираюсь. Это мое дело. Мое. Поняла? И тебя оно не касается. Скажи матери, пусть найдет, во что мне переодеться, и побыстрее. Мне надо уехать, ненадолго.
— Куда ты поедешь? Ты что, с ума сошел? Тебе нужно в больницу…
— Заткнись, — оборвал он меня и громко позвал:
— Мама, рубашку дай…
Рубашку мать принесла. Он с заметным трудом облачился в нее и спросил:
— Ключи от машины где?
— В шкафчике, — засуетилась мать. — Алеша, ты бы, сынок…
— Не беспокойся. Все отлично. Последняя фраза показалась мне едва ли не издевательской. Под нашими растерянными взглядами он сел в машину и уехал.
— Что ж теперь будет-то? — вздохнула Екатерина Ивановна. — Куда он… ох, господи.
— Я его дождусь, — неожиданно сказала я.
— Вот и хорошо, вот и ладно, будем ждать. — обрадовалась она.
Прошло два часа, Алексей не вернулся. Мы старательно делали вид, что ничего особенного не происходит, он ведь не сказал, когда вернется, чего ж попусту беспокоиться, но чутко прислушивались…
Время шло к вечеру, Алексей не появлялся.
— Давайте обедать, — заметила Екатерина Ивановна. — Сашка, поди, голодная, целый день на улице.
— Она печенье с молоком ела…
— Может, он к ночи приедет, чего ж ребенка голодом морить.
Мы сели обедать. Окно было распахнуто, и тут я совершенно отчетливо услышала шум двигателя. Мы переглянулись, Екатерина Ивановна сказала: «Едет», — и мы все вместе вышли на крыльцо. Увиденное повергло меня в изумление. К дому сворачивал джип моего мужа, а вскоре и сам он вышел из машины в сопровождении двух охранников.
— Папа! — закричала Сашка и бросилась к нему со всех ног.
Он подхватил ее на руки, прижал к груди и зажмурился, на его ресницах блеснули слезы, а я вдруг подумала: он не видел Сашку целый месяц.
— Как ты… как ты нас нашел? — спросила я, подходя ближе.
— С тобой все в порядке? — поставив Сашку на землю, спросил Анатолий.
— Да, конечно.
— Ну, вот и отлично. Садись, поехали.
— Но… видишь ли… я должна… — начала я мямлить.
— Садись в машину, — сказал муж и добавил совсем другим тоном:
— Ты ничего никому не должна.
— Я просто хотела…
— Садись в машину.
Он взял меня за локоть и торопливо распахнул передо мной дверь, я обернулась и растерянно позвала:
— Екатерина Ивановна….
— Поезжайте, — кивнула она, стоя на крыльце. Сашка бросилась к ней, вцепилась в ее подол и весело спросила:
— Баба Катя, ты к нам приедешь?
— Если позовешь, приеду…
— А когда?
— Ну, вот с делами разберусь…
— Ты поскорее приезжай, я по тебе скучать буду.
— Саша, — недовольно крикнул муж, — быстро в машину! — Шагнув ей навстречу, подхватил на руки и устроился на заднем сиденье, двери тут же закрылись, и джип сорвался с места.
— Ты мне объяснишь… — начала я.
— Объясняться следовало бы тебе, — ответил он, — но это подождет.
Мне стало ясно, он не хочет говорить при посторонних, однако страх был сильнее желания сохранить приличия, и я сказала:
— Толя, я не уверена, что нам следует возвращаться домой. Мы здесь потому, что…
— Он мне звонил, — недовольно нахмурился он.
— Кто? — растерялась я.
— Этот тип. Алексей, кажется. Как, по-твоему, я оказался здесь?
— И он решил, что я могу вернуться? Анатолий возмущенно покачал головой, а я растерянно замолчала.
Мы выехали из деревни, и я порадовалась, что ничего не надо говорить, а еще надеялась, что вдруг увижу знакомую машину… просто чтобы знать: Алексей возвращается домой, ничего плохого с ним не случилось.
Конечно, мы не встретились, может, поэтому на душе было неспокойно и хотелось плакать, но я призвала себя радоваться жизни: рядом со мной моя дочь, мой муж, и все вроде бы кончилось. Или нет?
Домой мы приехали, когда начало темнеть. Загнали машину в гараж, поднялись в холл. Охрана не последовала за нами. Сашка заглянула в свою комнату и вдруг спросила:
— А где Юля?
— Юля… — растерялись мы и быстро переглянулись.
— Юля вышла замуж, — соврал Анатолий. — И уехала.
— А когда она приедет?
— Думаю, не скоро. Но она обещала позвонить.
Сашка бурно радовалась возвращению домой. Поговорить нам удалось только после того, как мы уложили ее спать. Анатолий рассказал ей все сказки, которые был в состоянии вспомнить, выключил ночник, взял меня за руку, и мы на цыпочках покинули ее комнату.
— Слава богу, — сказал он, когда мы оказались в гостиной, и было непонятно, к чему эта реплика относится.
— Я так рада, что все это кончилось, — как-то неуверенно заметила я. — Ведь все кончилось? Моему ребенку ничего не грозит?
— Что ей может грозить в собственном доме? — нахмурился Анатолий.
Мы смотрели в глаза друг другу до тех пор, пока я не сказала:
— Вся эта история… она как-то связана с твоей работой?
— Каким образом? — усмехнулся он, но тут же взгляд его неуловимо изменился. Я поняла: он врет. Это открытие не вызвало у меня ничего, кроме досады.
— Скажи мне, ребенок в безопасности? — настаивала я. — Сашка действительно в безопасности?
— Да что за черт… не знаю, что тебе наболтал этот тип…
— Ничего, — перебила я.
— Ничего? — переспросил Анатолий.
— Ничего. Он не из болтливых. Я по-прежнему ничего не знаю. А хотелось бы.
— О, господи… Все эти дни я не знал, что думать. После твоего звонка я решил, что ты спятила, ей-богу, я так решил. А что еще я мог подумать? Ты звонишь мне и заявляешь, что уехала неизвестно куда. И еще что-то про телефон, который прослушивают, и прочую чушь.
— Не такая уж это чушь, — грустно усмехнулась я.
— Объясни, что ты имеешь в виду? — попросил он.
— Ты ждешь от меня объяснений? — удивилась я.
— А от кого же мне еще их ждать? — взорвался он, но тут же сменил тон:
— Как ты нашла Сашку?
— Случайно встретила на улице Алексея… Муж мне не поверил, достаточно было взглянуть на его лицо. Это здорово меня разозлило.
— Ты случайно встретила его. — Он выделил слово «случайно». — И что?
— Я… я его шантажировала. Потребовала сказать, где ребенок.
— А в противном случае?
— В противном случае обещала сообщить в милицию.
— И он тебе поверил.
— Поверил, если помог вернуть Сашку.
— Ясно. И вместо того, чтобы ехать домой, ты отправилась с этим типом.
— Если помнишь, сначала я позвонила тебе, хотя Алексей прозрачно намекнул, что делать этого не следует, если я хочу, чтобы ребенок остался со мной.
— Сволочь, — пробормотал Анатолий. — Что?
— Я говорю: сволочь этот твой Алексей. И ты ему поверила? Ты решила…
— Толя, я не ему поверила, — строго сказала я, потому что наш разговор вовсе перестал мне нравиться. — Я поверила своим глазам.
— Своим глазам? — возмутился он.
— Алексей предупредил, что если я сообщу тебе, где я нахожусь, то очень скоро вновь могу лишиться ребенка.
— Но почему?
— Объяснять происходящее он не пожелал. Я оставила Сашку у Сергеевых и пошла звонить тебе, через несколько минут… Впрочем, ты знаешь.
— Ничего я не знаю. С чего ты вообще взяла, что это имеет ко мне отношение?
— Ты не желаешь ничего мне объяснять, — покачала я головой, — что ж, я не настаиваю.
Я спрашиваю: ты решил свои проблемы? Мой ребенок в безопасности?