В преддверии решительного наступления, которое наштаверх М. В. Алексеев наметил по всему Восточному фронту в конце весны 1916 г., требовалось навести порядок во всех структурах, работавших на действующую армию. В том числе и в отношении снабжения. Подготовка к наступлению в кампании 1916 г., на Юго-Западном фронте вылившаяся в Брусиловский прорыв, должна была предусмотреть и образование запасов продфуража. Здесь выгодной стороной стало то обстоятельство, что армии Юго-Западного фронта, помимо подвоза из тыла, опирались на богатые урожаями южные регионы империи, которые «представляли собой район самого крупного в стране помещичьего землевладения»[517]. Вследствие этого конкуренция в закупках между военными интендантами и уполномоченными Министерства земледелия пока еще была невелика. Вдобавок уполномоченные Наумова успешно взаимодействовали с интендантством.
Накануне Брусиловского прорыва, на совещании в Ставке 15–16 мая было отмечено, что «запасы Юго-Западного фронта систематически по месяцам растут, достигнув на 1 мая сего года в одних лишь базисных и промежуточных магазинах 18,5 млн пудов». Это превышало запасы Северного фронта в 4,5, а Западного фронта – в 2 раза. Также Алексеев, получив сведения о напрасном пробеге массы эшелонов, заметил, что при перевозках интендантских грузов следует отправлять в концентрационные магазины, откуда они уже поступят в интендантские склады. Иначе говоря, при снабжении действующей армии постоянно получались встречные перевозки[518]. Спустя неделю, 24 мая, циркуляр Министерства земледелия потребовал усиливать закупки хлеба для образования запасов[519].
Общее количество продовольственных и фуражных запасов фронта в войну старались поддерживать на уровне 2-месячной нормы, и не менее, чем месячной. Это – норма, которая воспринималась как необходимость, и возможность экономии в случае перебоев. К моменту своей отставки 28 июня 1916 г. министр земледелия А. Н. Наумов (в этой должности Наумова сменил граф А. А. Бобринский) сумел накопить на каждом фронте 3-месячные запасы продовольствия[520]. Эти запасы и позволили главкоюзу А. А. Брусилову успешно вести наступление в течение нескольких месяцев (конец мая – середина октября).
Большие запасы требовали своей инфраструктуры. В армейском и фронтовом тылу продовольственные магазины с 1916 г. подразделялись на: 1) базисные (на путях подвоза из внутренних районов страны); 2) промежуточные (в ближайшем войсковом тылу); 3) армейские; 4) корпусные. Теперь интендантский подвоз на театр военных действий слагался: 1) из дальнего железнодорожного подвоза от производительных районов страны к фронтовым базам; 2) железнодорожного подвоза от фронтовых баз к базам армейским и от последних до конечно-выгрузочных станций головных железнодорожных участков; 3) из подвоза от конечно-выгрузочных станций до дивизионных баз, причем в этом подвозе в различных условиях могут быть привлечены полевые железные дороги узкой колеи, автомобильного и колесного армейского транспорта; 4) из подвоза от дивизионных баз средствами транспортов, приданных и входящих в состав дивизии, и войсковыми обозами второго разряда[521].
Порядок подвоза продовольствия и фуража фронту заключался в следующем алгоритме: продфураж распоряжением Главного интендантского управления направлялся в базисные магазины фронтов, а оттуда – в армейские промежуточные магазины или расходные корпусные магазины указаниями Главных начальников снабжений фронтов[522]. Отсюда к дивизиям продфураж перевозил корпусной продовольственный транспорт. Переход – 25 км, а если было больше 2,5 перехода – работал армейский транспорт. Дивизионные обозы передавали продфураж полковым обозам, работавшим в полупереходе (10–12 км) от передовой линии, подвозили еду непосредственно войскам[523]. По мере создания закупочных органов тыла Ставка Верховного командования проводила разграничительные линии между фронтовой (здесь распоряжалось интендантство) и тыловой (ответственность правительства) линиями, вначале, как правило, устанавливаемой по границам губерний[524].
К осени в тылу Юго-Западного фронта располагались около 70 продовольственных магазинов (складов)[525]. Базисные и промежуточные, армейские продовольственные магазины Юго-Западного фронта: Киевский (1 базисный и 2 промежуточных), Казатинский, Житомирский, Полонное, Фастов, Коростень, Бердичев, Могилев-Подольск, Умань, Винница, Вапнерка, Христиновка, Бобринская, Липовец, Цветково, Рахны, Жмеринка, Одесса (2 шт.), Кишинев, Елисаветград, Тирасполь, Бендеры, Вознесенск, Черный Остров, Волочиск, Подволочиск, Окница, Войтовцы, Деражня, Бирзула, Проскуров, Кривин, Сарны, Шепетовка, Оженин, Ровно, Рени, Жуляны, Чернигов, Круты, Конотоп (2), Черкассы, Гребенка, Полтава, Каменец-Подольск (2), Дарница, Ромны, Ромодан, Константиноград, Кременчуг (2), Мазуровка, Феодосия, Николаев, Керчь, Симферополь, Рублевка, Херсон, Рубанка, Севастополь, Лохвицы, Новоград-Волынск, Староконстантинов, Лаповцы, Очаков, Балин.
Успех Брусиловского прорыва, его развитие и вскоре начавшиеся переброски на Юго-Западный фронт соединений с других фронтов потребовали железнодорожного транспорта для движения войск, что, разумеется, ограничивало интендантские перевозки. В середине июня недогруз для Юго-Западного фронта был обусловлен тем, что на Юго-Западных железных дорогах скопилось 3214 вагонов грузов (7-дневный приток) и «отчасти вследствие усиленных оперативных перевозок»[526]. Часть этих грузов была продвинута позже. Часть – доставлена гужем или своим ходом (скот). В любом случае, накопление запасов способствовало преодолению недовоза.
Даже в ходе прорыва продовольственная инфраструктура продолжала совершенствоваться. Начальник военных сообщений фронта И. В. Павский 29 июня телеграфировал в штабы армий и в гвардейский отряд: «В связи с развитием железнодорожных путей, ведущих к армиям фронта, ныне представляется возможным подвоз продовольствия каждой армии направлять в армейский магазин на распределительной станции». Распределительные пункты будут – Новоселице (до 160 груженых вагонов), Гусятин (до 110), Волочиск (до 200), Дубно или Здолбунов (до 125), Ровно (до 225), Сарны (до 125). То есть эти станции должны быть развиты в железнодорожном отношении так, чтобы там могло находиться указанное количество вагонов: «Всякие переадресовки и отправки продовольствия со станций, лежащих между распределительными пунктами и станциями головных участков, лежащими за распределительными пунктами по направлению к армиям допускаться отнюдь не должны»[527].
Интересно, что для новых формирований – тех резервов, в которых нуждался Юго-Западный фронт – порой не хватало обозного имущества – например, полевых кухонь, без чего воевать было невозможно. Так, в отчете генерал-квартирмейстера фронта Н. Н. Духонина за 28 мая указывается, что «126-я дивизия более 1000 человек пополнения принять отказалась за недостатком кухонь»[528]. Ведь еще в 1915 г. англичане предлагали русским купить у них полевые кухни. Но в связи с тем, что те топились углем, пришлось отказаться. Всего в 1916 г. войска получили 8505 походных кухонь пехотного образца, 9736 кавалерийского образца и 50 вьючных кухонь, а также – 3963 очага с котлами к походным кухням[529]. Еще весной 1915 г. Главное интендантское управление заказало 3 тыс. запасных очагов с котлами для походных кухонь всех систем. Заказ исполнялся заводами М. Заленского, Г.-К. Пэлка, К. Ф. Дундерберга, А. Нюман, Эпилеским механическим заводом, Калмосским обществом механических мастерских[530].
Задачей, осложнившей снабжение победоносных армий Юго-Западного фронта, явилась необходимость предоставления помощи населению освобожденных территорий Галиции. По мере продвижения русских войск пресса освещала ситуацию на освобождаемых территориях, подчеркивая недостаток продовольствия и репрессалии со стороны австрийцев. Реквизиционные меры неприятельских войск вычищали Галицию от продуктов, тем самым осложняя действия русских[531].
В начале Брусиловского прорыва задачу снабжения населения освобожденной территории продовольствием получило волынское и подольское земство и губернаторы (так как общую задачу помощи освобождаемым местностям получило МВД), которым перечислялись ссуды. Так, в 15-тысячном г. Дубно вообще не оказалось продуктов питания, так как отступавшие австрийцы выгребли все подчистую. Волынский губернатор лично выезжал на освобожденную территорию, чтобы получить представление о масштабах предстоящей помощи. В целом им было поручено «выяснить нужды населения местностей, очищаемых от неприятеля, принять необходимые срочные меры к оказанию означенному населению помощи и представить соображения об общем плане действий по оказанию этой помощи»[532]. На первом этапе, пока на ссуды не были закуплены продукты, сильно помогла инициатива общества. Например, монастыри Юго-Западного края открыли хлебопекарни, в которых хлеб продавался населению по себестоимости[533].
В ходе наступления Юго-Западного фронта были освобождены Луцкий, Дубенский, Кременецкий и часть Владимир-Волынского уезда Волынской губернии, где население нуждалось в продовольствии, одежде и крове. Почти половина дворов была разрушена войной, а еще четверть – повреждена. Осталось на освобожденной территории 118 483 чел., в том числе 24 589 мужчин, 39 333 женщины и 54 561 детей обоего пола. Трудоспособных – не более 10 %. На пепелища возвращались и беженцы: «Находя там свои жилища разрушенными, эти беженцы устраиваются большей частью в сколоченных наспех шалашах и вырытых в лесах землянках. Эта часть населения является наименее обеспеченной, ибо имущество лиц, уходивших перед приходом неприятеля, уничтожалось последним без всякой пощады». Отчет волынского губернатора П. В. Скаржинского в МВД от 16 июня показывал: «Луцк почти не поврежден, запасы продовольствия на первое время имеет; г. Дубно на три четверти разрушен и сожжен, запасов мало; сельская местность пострадала неодинаково, некоторые села уничтожены совершенно, другие пострадали мало». Правда, «поля крестьянские кроме прежней неприятельской прифронтовой полосы в 8–10 верст в значительных частях обсеменены, имеются также засеянные распоряжением австрийских властей помещичьи земли. Продовольственными запасами сельское население обеспечено, местами до нового урожая, при условии невозвращения беженцев». Земством губернии в Галицию были передвинуты 3 санитарно-эпидемических отряда, 4 фельдшерских пункта, 27 питательных пунктов, 3 продовольственных склада и 5 подвижных лавок. К середине сентября здесь действовало 36 земских лавок и предполагалось к открытию еще 22. Губернатор просил о содействии Маврина – отпустить хлеб из своих запасов