– Сейчас она в больнице, в специальной, – продолжала Маруся. – А папа… он сказал, что я взрослая и должна понять. И отправил меня сюда на все лето. Но если я взрослая, почему меня не пускают в больницу, а? Почему мне не позволяют быть там, с ними, а не здесь, где мне так плохо?
Берта не знала, что ответить. Маруся опустила голову на сложенные перед собой руки. «Ей бы поспать», – подумала Берта и осторожно высвободила из спутанных детских волос крошечную деталь от фоторезистора. Маруся подняла голову и спросила:
– Можно, я останусь?
У Берты на лбу пролегли такие глубокие складки, что в них можно было что-нибудь спрятать. Девочка сцепила руки на груди.
– Я буду тебе помогать, – сказала она умоляюще. – У тебя есть корова? Я могла бы ее доить!
– Перестань, – велела Берта. – Коровы мне еще не хватало.
Она сморщилась, как будто услышала скрежет колес о рельсы или что-то столь же невыносимое. Еще год назад у Берты было животное. Не корова, а коза. Умная и симпатичная, но с характером. Звали ее Газировка. Много лет они жили душа в душу. В прошлом году Газировка умерла от старости. Несмотря на то, что это была самая старая коза во всей округе, а возможно, во всей стране или даже во всем Северном полушарии, Берта страшно горевала. Она больше не заводила животных.
– Уйми слезы и дай мне подумать, – сказала Берта.
Она потерла подбородок, дернула мочку уха, закусила нижнюю губу и посмотрела вверх.
– Нет, я так не могу! – пробормотала Берта. – Разве можно придумать что-то толковое, когда тебя бросили в холодную пещеру с пудовой цепью на шее, а на темечко льют ледяную воду?
– К-какая пещера? Какая цепь? – опешила Маруся.
– Вот такие у меня ощущения от твоего взгляда! – сказала Берта.
Она резко встала и поставила на огонь пустой чайник. Чайник тут же зашипел.
– Отправляйся-ка спать, – сказала Берта, изо всех сил стараясь придать голосу строгость: незачем девчонке видеть, что хозяйка дома совсем растерялась. – И постарайся не путаться у меня под ногами. Никаких ребячьих штучек, понятно? Никаких визгов, топота, беготни по лестницам на второй этаж!
– Но тут нет второго этажа, – сказала Маруся.
– А знаешь почему? Потому что этот дом на детей не рассчитан! Ай!
Берта обожглась о ручку яростно шипящего чайника и сказала уже спокойнее:
– В этом доме давно не жили дети.
Поздним вечером, когда Маруся спала на диване в Бертиной комнате, самой хозяйке было совсем не до сна. Она сидела перед водопроводным краном и слушала шум воды. Иногда ей удавалось вставить слово:
– М-м… кажется, я не очень хорошо продумала эту часть плана. Получается, что я в самом деле украла ребенка?
Вода сердито шумела в ответ. Берта грызла ноготь. Она ощущала себя заключенной в темной комнате, когда за спиной захлопнулась дверь и стало ясно: дороги назад нет.
– Мирта, ты лучше всех знаешь, как это бывает, когда во мне заводится электричество, – виновато прошептала Берта.
Она прислушалась к звукам из комнаты и добавила:
– По-моему, если человеку жуть как не нравится какое-то место и он этому месту ничем не обязан, он вправе уйти. Взять тебя, сестрица! Где ты теперь обитаешь? В каких фантастических мирах?
Трубы громко загудели. Берта сказала:
– Ты видишь – ей совсем не место на «галерах». И дома, судя по всему, ее не ждут. Что же теперь делать?
Вода бурлила, пенилась.
– Хорошо, – ответила Берта. – Наверное, ты права. Я попробую присмотреть за ней. Но, знаешь ли, ничего не обещаю!
Глава шестая,в которой Берта официально становится «Бертой с Брусничного холма»
Обычно гениальные идеи приходили к Берте. Но эту предложила Маруся. Девочка уже целых три дня ходила задумчивая. Даже ночью засыпала не сразу, а долго разглядывала пятно на потолке, напоминавшее чью-то косматую голову, и твердила то ли себе, то ли этой голове: «Ну же! Ну же! Где твое воображение?» Она пыталась придумать что-нибудь удивительное. Что-нибудь такое, чтобы Берта пришла в восхищение и убедилась: с Марусей весело, нельзя отправлять ее обратно в детский лагерь. Как оказалось, гениальная идея витала прямо в воздухе! Даже удивительно, что сама Берта не сообразила раньше. Но обо всем по порядку.
Полгода назад тихая жизнь Берты изменилась так круто, как бывает в романах или рекламе средства от аллергии. Она купила телефон. И обнаружила Кочку, подарившую ей немало захватывающих часов блужданий в интернете. До того дня, как Берта открыла свое тайное место, в деревне существовала одна-единственная точка в конце улицы, где ловила связь, почему-то лучше всего – вечерами. С шести до десяти часов вечера жители Брусничного холма приходили туда разговаривать по телефону, напоминая собравшихся на водопой лошадей. Само собой, Берта не желала топтаться вместе со всеми. Она исходила все окрестности, и – какая радость! – сигнал появился на пригорке, затерявшемся в густых зарослях. Да какой хороший сигнал! Берта торжественно нарекла укромное местечко Кочкой доступа, а позднее сократила название до Кочки.
Теперь каждый вечер они с Марусей ловили интернет на холме с качелями, чтобы посмотреть Бертиных любимых блогеров. А днем гуляли по Брусничному холму, далеко обходя пчелиные домики в редколесье и территорию детского лагеря «Мечта». Марусю приводили в восторг каждый цветок и каждая букашка, но особенно – невероятная свобода. «Только бы Берта не вернула меня в лагерь», – думала девочка.
Одним солнечным июньским днем, когда они лежали в шезлонгах из одеял с огуречными масками на лицах, Марусю озарило. Она присела в шезлонге, едва не выпав из него, и заявила, что Берте нужно завести блог.
– У тебя получится не хуже какой-нибудь Даши Две Метелки! – сказала Маруся. – Я могу отвечать за техническую часть, а ты – за идеи. Ну, то есть ты будешь думать о том, что рассказывать в блоге.
– О чем же? – спросила Берта саму себя и от волнения съела кусочек огурца.
– Конечно, о жизни здесь, на Брусничном холме! – откликнулась Маруся. – Я читала об одной писательнице, которая много лет рассказывала детям истории на радио. Правда, это было давным-давно и в Норвегии[3]. Знаешь, Берта, я думаю, что дети не очень-то изменились и по-прежнему любят истории!
– Истории, говоришь? И ее слушали?
– Не просто слушали, а обожали и писали ей письма мешками! Представляешь? И называли ее… ой… боюсь, тебе не понравится, что ее называли… «всеобщей бабушкой», – смущенно закончила Маруся и посмотрела на Берту: не обидит ли ту сравнение.
Но Берта ушла в себя и уже не слушала Марусю. После пятиминутных раздумий она робко поинтересовалась:
– А с чего начать?
– С начала, – ответила Маруся, тоже задумалась ненадолго и уточнила: – Может, с нашего знакомства?
– Как я катила колесо по дороге, – добавила Берта, воодушевляясь все больше. – А потом мастерила качели. Это будет полезный туториал[4], – щегольнула она словом, подслушанным у блогера-изобретателя ОбаЛенского.
– А назовем блог «Берта с Брусничного холма», – предложила Маруся. – Как тебе?
– Мне – прекрасно! – откликнулась Берта. – Но обещай, что ты больше не будешь забывать, кто у нас отвечает за идеи. Ты даже не даешь мне подумать!
Девочка кивнула. Вдохновленная Берта взмахом руки стряхнула огурцы с щек и поднялась на ноги. При этом она задела соседний шезлонг, который завернулся вокруг щупленькой Маруси, как паутина вокруг мухи.
– Что ты валяешься? – сказала Берта девочке, которая беспомощно барахталась в сетке. – Дело не ждет! – И ушла, насвистывая флотский марш.
Так Берта решила стать блогером. Первой, кому она рассказала об этом, стала, конечно же, Мирта. С тех пор как в доме появилась Маруся, сестрам редко удавалось поговорить. Мирта немного обижалась.
– Не сердись, – сказала Берта. – Ты видишь, что за ней нужен глаз да глаз.
– С кем ты разговариваешь? – спросила Маруся.
Она стояла на пороге кухни, взлохмаченная после борьбы с шезлонгом. Берта слишком быстро закрутила кран, трубы застонали. Она повернулась к девочке и ответила:
– Ни с кем. Я пела в душе.
– У тебя же нет душа, – сказала Маруся.
– Пф-ф, это не мешает мне петь.
– Берта!
Девочка уперла руки в бока и склонила голову.
– Я тебе раскрыла свою тайну, – укорила Маруся. – А ты мне не доверяешь?
– Шантаж. Вот что бывает, когда пускаешь ребенка в дом, – сказала Берта со вздохом.
Она покосилась на водопроводный кран. Трубы молчали. Берта опять вздохнула и даже рассердилась на себя: «Что это я развздыхалась, как проколотый надувной матрас?» – и сказала:
– Это моя младшая сестра Мирта.
– Где? – Озадаченная Маруся на всякий случай оглянулась.
Берта указала рукой на кран.
– Там.
И она рассказала Марусе невероятную историю. Когда-то в этом самом доме жила семья: папа, мама и две дочки. Младшая, Мирта, была обычной девочкой, разве что очень скромной, робкой и до странности любящей воду. Она готова была жить в реке. Мирта не водилась ни с кем из деревенских детей, – да что там! – и сестру не в каждую игру принимала. Она часто уходила куда-то одна. Отец испугался, что Мирта однажды утопится, и запер ее на чердаке. Мирта худела и таяла. В один день она истаяла настолько, что, попив чаю за завтраком, окинула прощальным взглядом всю семью, коротко вздохнула, вытянулась, затрепетала и через мгновение исчезла в водопроводном кране. Только ее чашка с недопитым чаем да надкусанная конфета остались на столе. С тех пор Мирта живет где-то в другом месте. Может быть, в тех чудесных краях, где на дне морском стоит город атлантов, а по волнам до сих пор скользит корабль-призрак «Мария Селеста»[5]. Но – только позови – сестра всегда придет поболтать. Позвать Мирту просто: нужно открыть кран с водой.
Маруся слушала и хлопала глазами. Конечно, Берта – такая чудачка. У нее каждое дерево умеет говорить и даже недоделанное пугало достойно ежеутреннего привета. Девочка привыкла, что около Берты так и клубятся странности, но поверить в ее мистическую историю не могла. Ведь люди не испаряются по собственному желанию. Или испаряются? Она совсем запуталась. Наконец догадалась: это же очередная Бертина сказка! Берта видела по глазам Маруси, что девочка сомневается. «Может, и к лучшему, – успокоилась хозяйка невероятного дома. – В конце концов, если Мирта захочет, сама покажется!»