Доверенные от живорыбных садков отправляются из Петербурга на места лова стерлядей и нередко скупают ее еще до начала лова. Покупка производится обыкновенно «на вершки», то есть с рыбаками договариваются, что, например, шестивершковая стерлядь пойдет по такой-то цене, двенадцативершковая – по другой и т. п. При этом счет вершков производится от глаза и до «махала», то есть до хвоста. Когда волжская или двинская стерлядь прибудет в Петербург, ее выгружают в живорыбные садки; некоторые из этих последних вмещают в себе до 10 000 стерлядей, не считая прочей рыбы.
Интересно, что в невской воде стерлядь высиживается, как говорят рыбаки, то есть уменьшается в весе; эта потеря бывает довольно значительна, именно около 2 фунтов на пуд.
В Петербурге цены на стерлядей подвержены значительным колебаниям. Подаваемая в ресторанах так называемая «порционная стерлядь», весом менее фунта, продается от полутора до двух рублей за штуку. Десятифунтовая стерлядь ценится от 50–75 рублей. Двинская стерлядь в 15 фунтов считается редкостью и продается «на охотника» по 100 рублей за штуку – для какого-нибудь лукулловского пира. Чтобы судить, во что может обойтись стерляжья уха, небезынтересно упомянуть о следующем факте. В декабре месяце 1886 г. по требованию немецкого банкира Блейхредера отправлено из Петербурга в Берлин 6 штук стерлядей по 15 фунтов каждая, и за них заплачено по 100 рублей за штуку, не считая при этом издержек, сопряженных с доставкою стерлядей в Берлин. Стерляди были доставлены в особо приспособленном садке. Во время дороги вода переменялась до 6 раз в сутки. Взято было 4 стерляди лишних, которые предназначались для замены, в случае если бы какая-нибудь из стерлядей заснула во время пути. Однако все 10 стерлядей доехали благополучно, и лишние 4 штуки были тоже проданы за 250 рублей. Заметим, кстати, что этот транспорт стерлядей предназначался в подарок для императора Вильгельма и Бисмарка.
В Петербурге главные потребители стерлядей – модные рестораны, например Палкин, Малый Ярославец и другие. Содержатели этих ресторанов откупают на живорыбных садках тысячи две-три стерлядей и оставляют их на сохранение в садке, в водовиках. Во избежание недоразумений водовики запираются на замок, а ключи хранятся у хозяина ресторана.
Кроме стерлядей, как предмета роскоши, главным предметом торговли живорыбных садков считается сиг, щука, судак, форель и ерш. Большая часть этой рыбы идет из Ладожского озера.
Каждая рыба Ладожского озера имеет свое время для лова, и некоторые из них никогда не покидают излюбленных ими вод. Лучший лов рыбы весною и осенью.
Рыбный промысел производится снарядами, унаследованными от седой древности, так как рыбаки вообще не допускают в них никаких улучшений или изменений. Снаряды эти следующие. Невод – в ходу по прибрежью Шлиссельбургской бухты, где ловят сигов, окуней и плотву. На Коневце и Валааме употребляют невод до одной версты длиною, так что его вытаскивают из воды воротом, при помощи лошадей. Мережи употребляются в южной части озера и ставятся на глубине 6 саженей. Они делаются весьма больших размеров: первоначальный, входный для рыбы полукруг – размером в диаметре почти 3 сажени; нити дочерна прокопчены дымом. В этот снаряд идет всякая рыба, даже осетр в 7 пудов весом. Мережами буквально усеяна вся Шлиссельбургская бухта. Переметы – любимый снаряд по всему Ладожскому озеру; им ловят сигов, судаков и палью. Переметы – веревки, унизанные, через аршин или более, крючьями, на которые нацепляется нажива – черви или мелкая рыба. Такой снаряд бывает разной длины и опускается на дно, а для обозначения места, где он положен, на воде плавает поплавок. На открытом озере переметы опускаются иногда на глубину 100 саженей, а в длину— до 3 верст. Подобным снарядом ловить рыбу очень легко: надо только в тихую погоду опустить переметы, а на другой день пересмотреть и снять попавшуюся рыбу, вновь посадить наживку и снова опустить на дно. Переметы нельзя долго держать в воде: попавшаяся рыба может истомиться, или случается, что тюлень, напав на след перемета, уничтожает попавшуюся в нем рыбу и по инстинкту делает это весьма хитро: съев рыбу, он на крючьях оставляет рыбаку одни головы, но, впрочем, иногда и сам попадает на крючок.
Половой
Почти вся рыба, живая и сонная, пойманная на Ладожском озере, отправляется в Петербург; перевозка производится на «соймах» озером. Всего насчитывается до 500 сойм; из них каждая во время навигации успеет сделать до 6 рейсов; следовательно, ежегодно до 3000 сойм с рыбою побывает в Петербурге.
Сойма вмещает в себе товара от 50 до 500 рублей, что составит общего привоза до 1 000 000 рублей. Вся рыба из Ладожского озера и Ильменя, придя в Петербург, поступает в руки одного комиссионера, в живорыбный садок которого собираются рыбные торговцы со всего Петербурга. За комиссию взимается с рыбаков, или прасолов, от 5 до 10 %. В счет будущего лова рыбаки имеют обыкновение забирать у комиссионера пеньку, пряжу для сетей и даже деньги.
На финских отмелях и в реке Неве ловятся корюшка, ряпушка и минога. При устье Невы, на взморье, там и сям разбросаны рыбачьи тони; во время хода рыбы, за каждую тоню вытаскивают до 50 пудов корюшки и ряпушки. Летом, во время рыбного сезона, петербургские разносчики торгуют с лотка корюшкой и ряпушкой. Для закупки рыбы разносчики стекаются на рыбную биржу у Семеновского моста, рано утром, часа в 4; только что привезенная рыба разбирается вся нарасхват. Обыкновенно корюшка и ряпушка продаются от 3 до 8 копеек за десяток.
Для ловли миноги употребляются так называемые бураки, или морды, которые привязывают к шесту штук по 20 и опускают на дно реки. Так как рыба идет из моря, то и отверстия бураков обращены в ту сторону. Для спуска рыболовных снастей на дно прорубают проруби. Бураки опускаются на ночь, а по утрам при помощи бечевы их вытаскивают из воды. Количество всех бураков, расставленных в устье Невы, простирается иногда до 100 000 штук, так что в некоторых местах, например в районе Выборгской стороны, лед бывает весь изрешечен прорубями рыбаков.
Изловленная минога поступает в руки «миножников». Живые миноги погружаются в слабый рассол, в котором они тотчас же засыпают, потом их вынимают из рассола и кладут рядами на железные решетчатые жаровни, до 100 штук в каждой. Жаровни ставят в большую печку, в которой с одного бока пылает огонь, а с другого лежат раскаленные угли. Через несколько времени жаровни вынимаются и миноги маринуются, т. е. укладываются в бочонки и обливаются уксусом, сваренным вместе с перцем и лавровым листом.
Как только установится санный путь, крестьяне Новгородской и Псковской губерний целыми возами подвозят в Петербург снетки. В полную противоположность стерлядям, снетки расходятся преимущественно среди бедных обывателей столицы, особенно во время Великого поста. Эта маленькая рыбка величиною от 2 до 3 дюймов питает собою целый промысел. Особенно славятся псковские и белозерские снетки. На Псковском озере средоточием снеткового промысла служит Александровский посад на Талабских островах, производящий ежегодно до 200 000 пудов снетков. Летом рыбаки выезжают на промысел ночью, на двух лодках, по 7 человек в каждой. В течение ночи невода забрасываются до трех раз и вытаскивают рыбы рублей на 90. Зимою невода вывозятся на лошадях. После молебна артель рыбаков отправляется на озеро на санях, нагруженных неводами и другими снастями. Во время пути более опытные ловцы время от времени останавливаются на озере, очищают в разных местах ледяную поверхность от снега и, ложась на лед, следят за ходом снетков. Если зоркий глаз рыбака заметит место, где количество снетков значительно, то оно тотчас же назначается для тяги неводом. Рыбаки в своих одежах представляют своеобразный вид. На шубу, чтобы она не измокла, надевают простой кафтан и затем большой передник из бычачьей кожи. На верхнем конце передника имеется прорез, сквозь который просовывается голова. На ноги надевают длинные сапоги, а на голову – меховую шапку, большие уши которой торчат как рога. Зимние снетки идут в продажу мерзлыми. Сушка снетков производится скупщиком. Сушат их в больших печах и притом в различном жаре, смотря по тому имеют ли в виду близкий или дальний сбыт. Обыкновенно сушка производится следующим образом: угли в печи разгребаются, середина посыпается песком или солью, и затем аккуратно, рядами, кладутся снетки, слоем не более как в два пальца толщины, после чего сверху их опять посыпают солью.
Главная задача мастера заключается в том, чтобы не пересушить и не недосушить рыбу. Хороший мастер получает по 8 копеек за каждую посадку и делает в день до 40 посадок. В каждую посадку идет обыкновенно три четверти снетков и 12 фунтов соли, а из печи получается, смотря по высушке, полтора-два с половиной пуда. Из печей снетки ссыпаются в амбары, потом укупориваются в корзины и поступают в продажу, преимущественно в Петербург.
Семга доставляется исключительно из Архангельской губернии. С наступлением весны эта рыба идет из океана для метания икры в устья Северной Двины, Мезени, Печоры и других. Семга ловится сетями, которые имеют 150–200 саженей длины и 2–3 сажени ширины. Сеть стеною опускается в воду и удерживается на воде поплавками; середина ее обозначается большим треугольным поплавком. Длина сети определяется числом переметов, каждый перемет плетется в 10 саженей. Семгу ловят по ночам, начиная с июля и вплоть до ледохода. В Поное, на Терском берегу, лов семги производится так называемыми заборами, притом на правах общинной собственности. С Петрова дня в реке Поное общими силами и средствами устраивают с одного берега на другой решетчатый забор, и таким образом скопившуюся рыбу ловят целой деревней зараз. Лучшею семгою считается печорская. Архангельские рыбопромышленники скупают семгу у туземных рыбаков, группируют партии до 20 000 пудов и сами везут их в Петербург. Лишь только установится санный путь, из Архангельска тянутся бесконечные обозы с рыбою. Нередко в обозе насчитывается от 50 до 100 возов, растянувшихся на целую версту. За провоз взимается полтора рубля с пуда. Из Архангельска обозы идут на Каргополь, Вытегру и Ладогу. Самый лучший сорт семги на местах сбыта продается от 4 до 10 рублей за пуд; в столице цена ей удваивается в первых же руках, а в магазинах ее продают уже от 60 копеек до 1 рубля за фунт.