– Во сколько дней можно связать такую сеть?
– Вот она в ширину всего-то двадцать пять ячеек, а просидишь две недели…
Для вязания сети употребляется особая игла и пластинка, сделанная из кости. Ширина ячеек – дюйм.
– Много ли сетей у каждого рыбака?
– Разно бывает: у кого – пять, а у кого – десять и больше!
– Давно бывали в Петербурге?
– И не запомню когда…
– Куда же рыбу сбываете?
– Прасолы скупают и отвозят туда… – При этом старик махнул рукой по направлению к Петербургу.
Другая картина – около Сестрорецка. Полдень. Невыносимая жара. На берегу моря лежит сойма, перевернутая вверх дном. Около нее развешено несколько неводов, у берега привязаны рыбацкие лодки. Кругом ни души. Что за диво? Неужели рыбаки оставили без всякого присмотра свои снасти и лодки? Начинаете приглядываться, нет ли кого-нибудь. Наконец, замечаете, что с одного боку сойма несколько приподнята и тут подложены два толстых обрубка дерева, так что свободно можно пролезть вовнутрь соймы. Высовываются чьи-то ноги… Нагибаетесь ниже и видите целую артель чухон-рыбаков, укрывшихся от жары под опрокинутую сойму. Одни из них отдыхают, другие приготовляют снасти, третьи вяжут сети. Одна чухонка «наживляет» перемет длиною в 500 сажен. С правой стороны возле нее на земле стоит корзина с червями, на коленях – деревянная доска. По мере насаживания червей на крючки перемет укладывается на доску коленьями – в аршин длиною; чтобы крючья с червями не перепутались между собою, каждое колено посыпается песком.
– Черви на крючьях неспокойно сидят, ползают, весь перемет могут перепутать; вот мы их и пересыпаем песком: пусть ползают!
– Во сколько времени «наживляете» перемет?
– В сутки два перемета!
Мальчишка-чухонец ежедневно ходит в поле копать червей.
Около соймы лежит груда обломков гнилого дерева, которые от сухости ломаются, как древесный уголь.
– Это зачем?
– Гнилушки! Для рыбака – необходимая вещь! Муку приготовляем и сажаем в нее червей! А то неудобно насаживать на крючья! Сырые, влажные черви выскальзывают из рук!
Действительно, подобная мера весьма практична, ибо гнилое сухое дерево чрезвычайно гигроскопично.
Во избежание порчи перемет смолят; крючья подвязывают лесою из конского волоса, на расстоянии каждой сажени – по крючку, так что на всем перемете – 500 крючков. Чтобы знать, в каком месте моря опущен перемет, к каждому его концу подвязывают по «кубасу». Представьте себе деревянный шар, в пол-аршина в диаметре, через который продет длинный шест, так что шар приходится посредине этого шеста. На верхнем конце шеста развевается флаг, а к нижнему концу привязана веревка от перемета. Это и есть кубас. Брошенный в море, он будет плавать, причем флаг никогда не погрузится в воду, так как кубас имеет устойчивое равновесие.
Невода закидывают в открытом море, и когда с двух концов вытягивают невод, посредине против невода снует лодка, откуда рыбу пугают «торбушками», чтобы она шла назад в невод.
В окрестностях Петербурга, по русским и чухонским деревням, разъезжают торговцы с рыбным товаром. На телеге сидит чухонец-прасол, впереди стоит огромная кадка с соленой салакой. Проезжая по деревне, чухонец на всю улицу выкрикивает:
– Салака! Салака!
Соленая салака продается по 15 копеек за сотню.
Берега Финского залива в Ямбургском уезде делятся крестьянами на ¼ участка, или жребия. Каждый участок – 76 саженей ширины, а в длину, т. е. в море, – сколько угодно, хотя бы до другого берега Финляндии. Для большего порядка и во избежание споров, так как участки по качеству не одинаковы, чуть только вода покроется льдом, собирается большой сход, под начальством двух старшин, на котором и вынимаются жребия партиями, по 10 человек в каждой. Какой номер жеребья достанется партии, в том участке она и ловит рыбу целый год, до нового схода. Рыбу ловят зимою неводом – салаку, а летом сетями – корюшку. Пойманную рыбу тут же на льду и продают ожидающим барышникам и берут за 1000 салак полтора рубля и за 1000 корюх 5–6 рублей.
Нева у Дворцового моста
Невод покупают артелями, по 10 человек в каждой. За невода уплачивают от 300 до 350 рублей и постоянно покупают их от поставщиков Тверской губернии Осташковского уезда. Поставщики приезжают сюда зимою и отдают невод в долг, в счет улова. Барыши рыболовы делят по воскресеньям, но окончании работ; при этом, если невод еще не окуплен, половина идет в уплату долга за невод, а другая – делится поровну между участниками артели. Лодок для ловли неводом не требуется, потому что лов начинается в декабре и продолжается до апреля, т. е. пока Финский залив покрыт льдом. Одним неводом можно ловить не более двух зим.
Женщины тоже принимают участие в артели, но дети не допускаются.
Нева у Мраморного дворца
На одну тоню, при длине невода в 500 сажен, требуется для артели в 10 человек целый день: приготовление, закидка, тяга, выбирание рыбы и укладка невода. По окончании тони невод обкладывают соломою, завертывают рогожами и зарывают в кучу снега, нарочно для того привозимого, иначе невод обмерзнет за ночь.
В средний улов вытаскивают рыбы рублей на 10; случалось вытаскивать и на 100 рублей, но очень редко.
Недалеко от Петербурга, в Стрельне, рыбачат осташи из Тверской губернии Осташковского уезда. До 200 рыбаков периодически, из года в год, приезжают на берега Финского залива для занятия рыбным промыслом. Отправляясь в Петербург, хозяин-рыбак нанимает несколько человек рабочих, платя за лето, с 15 марта по 29 июня, от 30 до 50 рублей на хозяйских харчах; при этом дорога до Петербурга на хозяйский счет, а назад – как знаешь.
В Стрельне рыбаки арендуют казенный дом. По прошествии 25 лет, но погашении капитала, затраченного на постройку дома, этот последний переходит в собственность рыбаков. Двухэтажный дом стоит на самом берегу моря. Он разделяется на 12 номеров, на каждый номер числится по 3 лодки; плата за номер – 75 рублей за лето. Таким образом, с лодки приходится по 25 рублей в лето.
Рыбаки избирают из своей среды старосту, который обязан следить за порядком всего здания. Ежегодно здесь останавливаются до 35 хозяев со своими рабочими. В каждой артели имеется кашевар, который готовит кушанье. Ему выдается на руки артельная книжка для забирания из ближайшей лавки съестных продуктов. Осташи ловят рыбу в районе 10–15 верст вдоль берега и на столько же верст в глубь Финского залива. Лов рыбы производится мережами и сетями. Морские мережи в сравнении с речными отличаются своими огромными размерами. Первый входный круг называется «одужьем», которое имеет 3–4 сажени диаметром; остальные пять обручей, каждый аршина два в диаметре, отстоят друг от друга на расстоянии полутора аршин, так что вся мережа – свыше 5 саженей.
Опущенная на дно моря мережа лежит в воде в виде колоссального конуса, напяленного на обручи. Одужье и обручи делаются из рябины, которая отличается упругостью, крепостью, и притом древесина рябины не так намокает в воде, как другие деревья. Одужье – пальца в два толщины, обручи немного потоньше. На первом обруче нанизано 130 ячеек, на последнем— 160 ячеек, ширина которых около вершка. Сети бывают в 20–40 маховых саженей длины, при двух аршинах высоты. Величина ячеек зависит от того, для какой рыбы предназначена сеть. Для крупной рыбы, например для лещей и сигов, вяжут по 14, 16, 20 ячеек по высоте сети; для мелкой рыбы, какова корюшка или ерши, и ячейки мелкие.
Нева у Машкова переулка
Чтобы предохранить сети и мережи от разрушительного действия водяной стихии, их смолят и коптят. В котел наливают смолу, смешанную пополам с водою; смолу кипятят и затем опускают в нее сети, которые вынимаются из котла при помощи ворота. Котлы устанавливаются на дворе, на открытом месте. Высмоленные сети развешиваются в коптилке. На дворе построено 8 коптилок для копчения рыболовных снастей. Во избежание пожара коптилки разбросаны в разных местах, на значительном друг от друга расстоянии, например сажен на двадцать и т. п. Коптильная печь топится сосновыми гнилыми пнями, которые тлеют медленно, дают много дыму, притом же они и дешевы: чухны доставляют их по 2 рубля за воз.
Для копчения сети и мережи укладываются или развешиваются на балки в несколько ярусов. Чтобы прокоптить хорошенько сеть, требуется, по крайней мере, 5–6 дней. Рыбаки арендуют коптилки, платя по 8 рублей с лодки, не считая топлива. В жаркое время лета, когда вода на море бывает теплая, сети коптятся через каждые 2 недели, а в холодную пору – 1 раз в месяц.
На каждую лодку приходится от 150 до 200 мереж, так что всего у осташей насчитывается до 5000 мереж, не считая сетей. Когда становят сети, их привязывают одну к другой; нередко получается, что сети тянутся на море непрерывно одна за другою на пространстве 3 или 5 верст. На деревянных поплавках сетей вырезаны условные знаки или же инициалы их владельцев. При помощи подобных заметок рыбаки различают свои сети от чужих. Сети опускаются на дно морское – зигзагами, полукругом и т. п.
Улов рыбы весьма разнообразен. Так, например, в сентябре месяце 1887 г. трое рыбаков, отъехав от Стрельны верст на пять, закинули сети на утренней заре и поймали такую массу лещей, что, вернувшись на берег, продали их прасолу за 100 рублей – по 2 рубля 80 копеек за пуд. Хозяин-рыбак рассказывал товарищам о подробностях счастливого улова:
– Только что закинули сети, и повалила рыба!
Сверкавшие золотистою чешуею лещи выложены были из лодки на землю, на разостланный брезент. Некоторые из лещей были живы и разевали рот. Около кучи рыбы толпились кое-кто из публики.
– Вот так заря!
– Эка Божья благодать!
– В два-три часа заработал за целых полгода!
От избытка счастья рыбак подарил первой попавшейся незнакомой девочке огромного леща.
– Эй, девочка, поди сюда! На тебе гостинца! Неси домой! Скажи, что рыбак подарил! Мне Бог дал, а я тебе!
Впрочем, подобный счастливый улов случается весьма редко.