Какая-нибудь деревенская Доротея, приехав в Петербург, выйдя в люди и вкусив от древа познания добра и зла, бывает в большом затруднении, когда на свет Божий появится тормоз в виде ребенка. Она ведет кочевую жизнь, но кто же возьмет ее на место с ребенком? Нищета заслоняет собою врожденные инстинкты матери, которая и спешит избавиться от обузы посредством Воспитательного дома. Да к тому же впереди – заманчивая перспектива: попытать счастья в «мамках». Нередко, стащив своего ребенка в Воспитательный дом, кормилица берется воспитывать чужих детей, прельщаемая относительно беспечною жизнью и подарками. В объявлениях ежедневных газет нередко можно встретить интересные публикации, обращенные к так называемым секретным роженицам. Кроме бесплатных полицейских родильных приютов, имеющихся при каждом участке для простого народа, в столице организовано немало частных убежищ, куда скрываются «в минуту жизни трудную» романтические роженицы из привилегированного класса. Обыкновенно над этими приютами прибивается вывеска: «Убежище для секретных рожениц».
Между всеми подобными учреждениями пальма первенства, без сомнения, принадлежит С.-Петербургскому родовспомогательному заведению. Сюда приезжают налегке, не имея средств заплатить даже за извозчика. Прибывшие роженицы принимаются дежурным врачом во всякое время дня и ночи. Если места бывают все заняты, на воротах вывешивается объявление.
Роженицы, приютившиеся в родовспомогательном заведении, могут оставаться, кто из них пожелает, секретными, причем они во все время своего пребывания в заведении никем из посторонних лиц не могут быть посещаемы. Им предоставляется, не объявляя ни своего звания, ни имени, ни места жительства, оставить в запечатанном конверте записку, в которой лишь на случай смерти должны быть обозначены: имя, фамилия и местожительство родильницы. Этот конверт хранится у директора и при выходе родильницы из заведения возвращается по принадлежности, а в случае ее смерти вскрывается директором.
Чухонцы в Петербурге
Родовспомогательное заведение служит, так сказать, неугасаемым очагом для Воспитательного дома. Ежедневно в 2 часа пополудни так называемая детская карета, наполненная секретными детьми, отвозит этих последних в Воспитательный дом. Эта карета, выкрашенная в черный цвет, по своему виду напоминает дилижанс: два окна по бокам и входные дверцы сзади; внутри обита войлоком. Новорожденных детей отвозят няни, при этом им вручают шнуровую книгу, в которой дежурная приемщица Воспитательного дома[34] делает отметку, что эти дети приняты.
Теперь обратимся к Воспитательному дому, на дворе которого, в садике, поставлен бюст И.И. Бецкого, знаменитого основателя учреждения. При входе в ворота висит табличка правил касательно приносимых детей. Первый параграф гласит следующее:
«В Воспитательный дом беспрепятственно принимаются во всякое время дня и ночи незаконнорожденные младенцы не старее одного года».
– Неужели и ночью приносят?
– Во всякое время. В двенадцать часов ночи приходят железнодорожные вечерние поезда, так иногда прямо с машины ребенка и везут к нам.
Несут детей акушерки, сами матери и даже отцы. Городовые доставляют из полиции подкидышей.
Для философа ворота Воспитательного дома представляют очень выгодную точку зрения, в смысле наблюдения над человеческою природою. Иные, избавившись от ноши, спешат домой, легкомысленно смеясь, у других на глазах заметны слезы… прошибло, значит! Третьи тоскуют, на лице выражается отчаяние.
Ежегодно в Воспитательный дом приносят до 10 000 незаконнорожденных детей.
Проследим жизнь ребенка в самом Воспитательном доме от отправки его в деревню, к крестьянину или чухонцу.
В приемной комнате за письменным столом дежурная акушерка день и ночь принимает приносимых детей. Иных приносят с метриками, даже запечатанными в конвертах, других – без всяких документов и даже без имени.
– Скажите, пожалуйста, каждый день приносят к вам детей?
– Да вот, слава Богу, двадцать лет как уже служу здесь, а не запомню ни одного дня, когда бы не приносили их.
– Откуда их приносят?
– Эти номера из Кронштадта, эти – здешние, городские, а вот эти – из Ораниенбаума.
Оказывается, что в Петербургский воспитательный дом, судя по метрикам, большинство детей прибывает из провинции: Новгородской, Псковской, Тверской, Витебской и других губерний. В 1882 г., например, всего детей было принесено 8675, из них 3038 – из города, а остальные – из провинции.
Когда дежурная акушерка запишет в книгу номер ребенка, с этого времени он становится питомцем
Воспитательного дома. Его отправляют в приемный кабинет врача для медицинского осмотра. Здесь питомцу делают ванну и одевают в казенную рубашку. Все, что принесено с ребенком – одеяло, пеленки, кресты и т. п., считается пожертвованным в пользу Воспитательного дома.
При крещении всем детям, принесенным в один день, дается одно имя, в честь святого того дня, когда их принесли. Если сегодня, например, день Иоанна, то и все 10–15 мальчиков будут названы Иванами и т. д.
В кабинете возле письменного стола стоят весы десятичной системы. На столе – сантиметр. Каждый день в 4 часа врач производит медицинское исследование принесенных детей и затем уже сортирует их по отделениям. Каждого ребенка взвешивают, для чего его кладут на лоток, а последний – на весы. Посредством сантиметра измеряют объем головы и грудной клетки. Исследование врача заносят в билеты: голубого цвета – для мальчиков, розового – для девочек. Эти билеты имеют следующие рубрики: 1) номер питомца, 2) когда родился, 3) когда и откуда поступил в дом, 4) возраст при приеме, 5) вес и мера, 6) объем грудной клетки, 7) объем головы, 8) когда отправлен в деревню, 9) когда умер и от какой болезни, 10) сколько времени находился в доме, 11) когда привита оспа, 12) вес и мера при отправлении в деревню.
Когда докторские исследования закончены и билеты готовы, детей разносят по отделениям. Больных – в лазарет, здоровых – в «опытное отделение», которое еще называют «дорожным», потому что отсюда детей отправляют в путь-дорогу, в деревню. Для сифилитиков имеется особое изолированное отделение. Эти несчастные дети прибывают в Воспитательный дом только для того, чтобы здесь умереть, так как редкий из них переносит все сифилитические кризисы. В Воспитательный дом ежегодно приносят до 100 сифилитиков, которые вызывают особые хлопоты. Прежде всего является вопрос, как кормить ребенка, потому что во избежание заразы никакая мамка не согласится кормить его грудью.
Поэтому сифилитиков кормят из рожка коровьим молоком с примесью известковой воды. Самый уход за ребенком требует величайшей осторожности. Во избежание заразы кормилицы носят особые нарукавники; руки часто вымываются. Белье сифилитиков моется отдельно и хранится в особом шкафу.
Интересно видеть детей «недоносков», с которыми тоже немало хлопот. Представьте себе ребенка, имеющего вместо 8-10 фунтов нормального веса только 1–2 фунта. Или еще меньше – полтора фунта! «Недоноски» лежат в особом отделении с повышенной температурой, в так называемых «паровых люльках». Эти несчастные живут недолго: 90 % из них умирают в стенах Воспитательного дома, куда обыкновенно матери посылают «недоносков» во избежание хлопот, соединенных с похоронами.
Воспитательный дом имеет три этажа: в каждом этаже – по 9 палат с 20 кроватками в каждой. В первом этаже – «приносное отделение», во втором – «опытное» или «дорожное», в третьем – лазарет. У всех детей в головах кроваток повешены вышеупомянутые билеты с обозначением номера питомца и его физического состояния. В каждой палате имеется камин, в котором приспособлена сушильня для детских пеленок. Эта сушильня представляет собою продолговатую печурку, запирающуюся заслонкой. Мокрые пеленки и вешают в эту печурку. Кроме того, пред камином стоит вешалка: когда камин топится, на ней развешивают мокрые пеленки. Посреди каждой палаты поставлен так называемый «пеленальник». Это стол с мягкой настилкою, где производят пеленание детей. Традиционное укачивание детей в Воспитательном доме отменено. В каждом этаже имеются для детей особые ванны, в которых купают детей по назначению доктора.
Если ребенок здоров, он в Воспитательном доме живет недели 2–3 и ни в коем случае не более 6 недель. Обыкновенно его снаряжают в «опытном отделении» в деревню, на лоно природы. Снабжают ребенка дорожным билетом и дают ему с собою: несколько пеленок, рубашку, шапочку, свивальник, суконку и бумазейку. За день, накануне отъезда, надевают на шею так называемый «костяной знак» на белом шелковом шнурке, который запломбировывают печатью Воспитательного дома. С одной стороны костяного знака вырезан номер питомца и год его приноса, а на другом – крест. Костяной знак – это круглая пластинка из кости величиною в 2 копейки. Счет номеров ведется с каждого нового года. Детей отправляют по субботам, а в пятницу пломбируют знаки. Этим делом заведует особый чиновник, который следит, чтобы каждому ребенку надевали соответствующий ему номер.
Процедура запломбировывания происходит следующим образом. Когда принесут дорожные билеты, костяные знаки и шнурки, то мамки, держа детей на руках, выстраиваются «гусем», в затылок одна другой, например, человек до 40. Затем по очереди подходят к письменному столу, получают дорожный билет, на ребенка надевают костяной знак, который и запломбировывают, предварительно проверивши, одинаковы ли номера на билете и на костяном знаке. По этим номерам отыскивают в деревне детей, справляются, жив ли ребенок. Костяной знак надевают на шею, на коротком шнурке, так что его нельзя снять с головы ребенка – во избежание злоупотреблений. Представьте, что у кормилицы, кроме казенного питомца, есть еще свой ребенок. Допустим, что питомец умер; тогда она может надеть костяной знак на своего ребенка, чтобы получать за воспитание деньги. Кроме того, знак нужен для того, чтобы кормилица могла отличить своего питомца, не перепутала бы его с чужим, так как в одной деревне воспитывается по нескольку питомцев.