— И как это прикажете провернуть? — хмыкнул я.
— Например, стараться излишне не привязываться ни к чему преходящему. Ни к вещи, ни к домашнему питомцу, ни к человеку. Взять вот, хотя бы, ту девушку, Ольгу…
— А что Ольга? — тут же ощетинился я.
— Может ведь статься, что после очередного Скачка она окажется вырвана из вашей жизни. Как и любой иной человек вне Ордена.
— Э, стоп! — сдвинулись к переносице мои брови. — А разве то, что я теперь закреплен и все такое — не защищает мое окружение? Включая, раз уж на то пошло, и Ольгу?
— Защищает, но лишь отчасти. В основном влияние Стопа стабилизирует окружающие его крупные социальные структуры — конкретные же персоналии по-прежнему остаются уязвимы. Защита затрагивает их лишь до определенного предела. Представьте, что вы поделились со своей подругой рыцарскими доспехами. Нож, опасный для человека без брони, для нее теперь не страшен. С большой вероятностью отскочит от лат и стрела. А вот ружейная пуля панцирь пробьет, граната — разметает в клочья, ядерная бомба — и следа не оставит. Аналогия понятна?
Машинально я кивнул.
— Поэтому члены Ордена, как правило, стараются заводить серьезные отношения исключительно среди своих, среди Столпов, — продолжил Федор Федорович. — Взаимная защита в этом случае практически исключает эксцессы. Другое дело, конечно, легкие, скоротечные интрижки — вот им место на стороне… Но у вас, как я догадываюсь, совсем не тот случай?
Я мотнул головой.
— Тогда мое предостережение — по адресу, — заметил доктор.
— Не понял, — хмуро бросил я. — И что мне, по-вашему, делать?
— Могу лишь посоветовать, чего, по возможности, делать не стоит. Не увлекайтесь. Не очаровывайтесь. И не обольщайтесь.
— А если — уже? — сглотнув, выговорил я.
— Тогда заранее смиритесь с почти неизбежной потерей, — вздохнул Эф Эф. — А пока она не случилась — живите полной жизнью.
В этот момент нам принесли по второй кружке пива, и разговор прервался — с тем, чтобы более к этой теме уже не возвращаться.
Глава 7
г. Москва, июнь 20** года
Текущий поток времени
На первый четверг июня — день, когда членам Ордена полагалось собраться в штаб-квартире — у меня, как назло, оказался назначен экзамен по уголовному процессу. К тому же, преподаватель разделил нас на две подгруппы и одной велел явиться спозаранку, а другой — во второй половине дня. Надо ли говорить, что с моим цыганским счастьем я попал в последнюю?
Экзаменатор, вроде бы, был и не против встретиться со мной пораньше — но при условии, что я самостоятельно договорюсь с кем-нибудь из утренней партии. Увы: первый заход традиционно считался более перспективным в плане получения положительной оценки — хотя никто и не мог толком объяснить, с чего бы. По понятным причинам, близких, всегда готовых войти в положение друзей среди одногруппников у меня не водилось, и уступить мне свое «счастливое» место никто не согласился.
Так-то, ничего страшного в этом не было: экзамен всяко не мог продлиться до поздней ночи — но на свой первый общий сбор я бы предпочел прибыть заранее. Так что уже подумывал было вовсе не ходить в этот день в Универ — ну, подумаешь, загремлю на пересдачу, в первый раз, что ли? А то, глядишь, после Скачка тема и сама как-нибудь закроется… Однако Федор Федорович, с которым я решил это обсудить — бородач сам набрал мне, чтобы напомнить о предстоящем визите в штаб-квартиру (как будто о таком можно забыть!) — посоветовал мне экзамен не прогуливать.
— Если хотите, я сам заеду за вами на Садовую-Кудринскую, — предложил Эф Эф, почувствовав мои колебания.
— Ну, не стоит, наверное, — замялся я, смутившись. — Неизвестно же еще, во сколько меня отпустят…
— Так я раньше семи и сам не смогу, — заявил доктор. — Освободитесь прежде — подождете.
В конце концов я счел за благо согласиться: попасть в штаб-квартиру самостоятельно я бы всяко не сумел — считалось, что посвященным первого градуса ее адрес неизвестен, и в моем случае это и в самом деле было так. В городе существовало несколько промежуточных точек, куда таким, как я, следовало прибыть — и уже оттуда проследовать на место транспортом Ордена. В этом смысле предложение Федора Федоровича являлось, конечно, для меня истинным подарком — но заставляло лишний раз почувствовать себя обязанным, что я не особо люблю…
Из-за этого ли, из-за самого экзамена, из-за предстоявшего Скачка, а может, и из-за всего вместе, накануне, вечером в среду, пребывал я далеко не в самом умиротворенном расположении духа — а тут еще Ольга сподобилась плеснуть в костер бензинчика. Позвонила вся такая радостная и сообщила, что родители ее завтра куда-то уезжают, ну и до пятницы, мол, «замок маркиза Карабаса» остается в полном нашем распоряжении. Дело тут было не в самой по себе свободной квартире. Моя измайловская стояла пустая всегда, пользуйся — не хочу. Однако у рыжей бестии имелись свои четкие представления об обязательных этапах развития наших отношений — и вот она, типа, решила: пора.
И это я же предупреждал Ольгу, что с четверга до пятницы буду занят! Но девушка то ли забыла (что, честно говоря, вряд ли), то ли специально решила поставить меня перед выбором…
Короче, разговор у нас не очень сложился — как ни старался я сгладить острые углы, Ольга обиделась — ну, или сделала вид, что обиделась — и «бросила трубку». Душевного спокойствия мне такой оборот, разумеется, не добавил.
В довершение всего у меня вдруг начал жутко зудеть окольцованный палец — чего уже неделю не случалось. Рекомендованных Федором Федоровичем лекарств в доме не оказалось — давно закончились, а подкупать я не стал, вроде как, за ненадобностью. А тут — хоть на стену лезь! Ни на учебниках сосредоточиться, ни уснуть… Помучившись часов до двух ночи, я не выдержал — оделся и поперся в круглосуточную аптеку — ближайшая, к слову, располагалась не то чтобы в трех шагах!
На удивление, ночная прогулка пошла мне на пользу. И мысли в голове устаканились, и кошки, скребущиеся на душе, угомонились, и даже палец почти перестал чесаться — еще до приема лекарств. В итоге, вернувшись домой в четвертом часу утра, я даже купленные таблетки глотать не стал — плюхнулся на диван и почти сразу провалился в глубокий, без сновидений, сон.
* * *
Не задумываясь об этом специально, подсознательно почему-то я снова ждал, что Федор Федорович приедет за мной на скорой помощи, поэтому мимо серебристого внедорожника «BMW», припаркованного под запрещающим знаком аккурат напротив входа в Универ, прошел, даже не задержав на нем взгляда. Отрывистый сигнал клаксона, однако, заставил меня обернуться: за лобовым стеклом с водительского места мне весело махал, подавшись вперед и навалившись грудью на руль, бородач-доктор.
Кресло рядом с Эф Эф было занято — кто там сидел, с улицы я не разглядел, угадал лишь очертание некой фигуры — и, возвратясь к автомобилю, я распахнул заднюю дверцу и со словами «Добрый вечер!» забрался в салон на высокое кожаное сиденье.
— Здравствуйте, Игорь, — перегнувшись через подлокотник, Федор Федорович протянул мне руку между спинками передних кресел.
Мы обменялись рукопожатиями.
— Привет! — едва ладонь бородача вернулась на руль, с сидения справа от водителя ко мне обернулся его спутник. Точнее, обернулась — ибо это оказалась спутница: девушка лет семнадцати-восемнадцати — пожалуй, чуть помладше Ольги — обладательница длинной, почти закрывающей правый глаз русой челки, лихо заваленной на бок в стиле «ветер — лучший парикмахер» — по выражению все той же Ольги. — Я — Полина, — представилась пассажирка.
— …голова из пластилина, — буркнул в бороду Эф Эф, за что тут же удостоился от девушки возмущенного взгляда:
— Ну, пап!..
— Моя дочь, — как видно, уже по инерции пояснил доктор. И добавил: — Посвященная третьего градуса.
Словно в подтверждение его слов, Полина продемонстрировала правую руку: ее и без того малозаметное орденское кольцо — сидевшее, как и у меня, на среднем пальце — почти прикрывал резной золотой перстенек с синим камушком.
— Приятно познакомиться, — приветливо улыбнулся я девушке, мельком подумав, что понятия не имею, какая степень посвящения у самого Федора Федоровича. А ведь любопытно, кстати! Но не спросишь же вот так, в лоб… — Я — Игорь.
— Я знаю, — ответила на мою улыбку девушка.
— Как экзамен? — поинтересовался между тем у меня Эф Эф, запуская двигатель авто. — Уголовно-процессуальное право, если я ничего не путаю?
— Да, — кивнул я. — Сдал. На четверку.
— А что не на отлично? — осведомился водитель, плавно уводя внедорожник от тротуара.
— Ну так кто же знал, что в этой реальности задержанных по подозрению в совершении преступления нельзя бить ногами? — с деланым возмущением проговорил я. — Всегда было можно и даже нужно — а тут вдруг на тебе! Я понимаю: Скачок, но не до такой же степени!..
В закрепленном у лобового стекла зеркале я увидел, как по лицу доктора пробежала тень непонимания, но уже через секунду, сообразив, в чем дело, Федор Федорович расхохотался:
— Ну у вас, юристов, и шуточки!
Перестав сдерживаться, рассмеялся и я. Полина впереди, кажется, тоже прыснула.
— На самом деле, препод сказал, что поставил бы мне пятерку, если бы я не пропускал его лекции и как следует работал на семинарах в течение семестра, — пояснил я, когда смех в салоне стих. — Беда в том, что я не помню, как я там работал и что пропускал.
— А, ну понятно, — проговорил Эф Эф. — Игорь, вы не против, если я включу радио? Люблю за рулем, когда играет что-нибудь вдохновляющее.
— Не против, конечно, — отозвался я.
Музыкальный вкус у доктора оказался на зависть — такого забойного рока я давненько не слышал. Композиции, правда, были, по большей части, мне незнакомы, но проскочила и пара переживших Скачки вечных хитов. Так, под тяжелые рифы, скоростные партии ударных, перемежаемые клавишными и гитарными соло, мы и помчали в штаб-квартиру.